Пушки, установленные на высоте южных склонов массива Этны и бравшие под контроль равнину Катании, встретили 8–ю британскую армию, когда та пыталась пробиться на север, и сразу же томми, окровавленные и раненые, замедлили продвижение.
Но только не 7–я армия США. К великой радости Паттона, сопротивление растаяло перед американцами.
Генерал – майор Джоффрей Кейс, заместитель командира 7–й армии, и генерал Траскотт, командир 3–й дивизии, провели успешную рекогносцировку в направлении Агридженто, и Паттон вскоре добился одобрения Александера на вторжение в западную часть Сицилии. Временный корпус под командованием генерала Кейса был сформирован для того, чтобы занять место на левом фланге 7–й армии. 3–я пехотная дивизия, 82–я воздушная дивизия и некоторые подразделения 9–й дивизии образовали корпус, к которому позднее присоединились также части 2–й бронетанковой дивизии. 45–я дивизия под командованием генерала Троя Миддлтона, приписанная ко 2–му корпусу генерала Брэдли, была вытеснена со своей позиции на правом фланге 7–й армии рядом с британцами односторонним решением генерала Монтгомери (принятым 12 июля и одобренным позднее Александером как свершившийся факт) осуществить обходной марш своим 30–м корпусом слева к Этне и вокруг западного фланга позиции возле Этны.
Дорога, которая играла важную роль в этой операции, была отведена 7–й армии США, и границы ее размещения ясно говорили о том, что эта дорожная сеть находится в секторе США. Однако Монти «скакал на высокой лошади»; он приступил к осуществлению своего плана и начал двигать 30–й корпус прямо через правый фланг американцев еще до одобрения плана Александером. 45–я дивизия была таким образом вытеснена, границы расположения армии сдвинулись на запад, а 45–я дивизия двинулась в обход на левый (западный) фланг 1–й дивизии и участвовала в наступлении в западной части Сицилии.
Продвигаясь с большой скоростью, 7–я армия смело вошла в Западную Сицилию. Несмотря на задержки, вызванные преграждениями и разрушениями дорог немцами, в течение восьми дней она заняла Трапани и Палермо, встречая лишь слабое сопротивление небольшого числа впавших в уныние итальянцев, которые быстро отошли на восток и на север.
82–я воздушная дивизия с помощью батареи 155–мм орудий, взятых у 9–й дивизии, захватила Трапани. Итальянский адмирал сдал город и его порт с 5 000 несчастных итальянцев командиру дивизии генералу Мэтью Б. Риджуэю, который «также взял [адмиральскую] саблю и бинокль, отличный бинокль, который [Риджуэй] позднее отдал [генералу] Марку Кларку».
«Я вернул саблю адмиралу позже, и кажется, он оценил мой жест», – написал впоследствии Риджуэй [72].
«82–я дивизия продвинулась на 150 миль за шесть дней в ходе наступления на запад, захватив при этом 15 000 пленных» [73].
«Ужасная жара», гористая местность и извилистые дороги были главными врагами. «И пыль! Смесь коровьего помета и измельченной известковой породы, она проникала в горло, и от этого отчаянно хотелось пить. Старослужащие, побывавшие в пустыне, клялись, что это было хуже, чем пыль Африки» [74].
Красивый город Палермо – уже больше не красивый, поскольку его гавань покрыли обломки более 50 потопленных кораблей, а некоторые дворцы и мозаики, которые уже нельзя было восстановить, лежали в руинах от взрывов бомб [75] – был захвачен вечером 22 июля, и Паттон разместил штаб – квартиру 7–й армии во дворце норманнских королей после триумфального входа в город под шум приветственных криков ликующих сицилианцев: «Покончить с Муссолини! Да здравствует Америка!»
«Смелость маневра и несбавляемая скорость, с которой продвигалась 7–я армия», захватили воображение общественности как в Англии, так и в Соединенных Штатах, а быстрое продвижение Паттона соизмеряли с медленными дюймовыми шагами Монтгомери. Не важно, что при завоевании Западной Сицилии противостояние было возможно лишь благодаря местности; несмотря ни на что, это было результатом мобильности. Один американский батальон прошел 54 мили, частично по пересеченной местности, за 36 часов, а один полк – 30 миль всего за один день после целой ночи езды на автомашинах [76].
Генерал – майор Кеннеди, помощник начальника имперского генерального штаба, записал: «Успех на Сицилии вдохновил Черчилля, и он сразу же начал настаивать на смелых действиях, которые должны были бы привести к падению Италии.
Он направил записку начальникам штабов, в которой изложил свою точку зрения, заключавшуюся в том, что мы не должны «ползти по ноге Италии как клещ, а должны нанести смелый удар по коленке, которой является Рим…».
В середине июля (после того, как был обеспечен успех десантного нападения на Сицилию с моря) Черчилль, как сообщалось, сказал: «Это правда, я понимаю, что американцы считают, что мы вели их вверх по садовой дорожке в Средиземноморье – но какой красивой оказалась дорожка! Они срывали там персики, там нектарины. Как благодарны они должны быть» [77].
А сэр Алан Брук записал в июле 1943 года: «Мы сейчас прибыли в сад, и нашим следующим шагом будет потрясти фруктовые деревья и собрать плоды» [78].
Но Палермо, так поднявший моральный дух, был фактически незащищенным городом. На восточном краю острова, где Монти надеялся помчаться по прибрежной дороге в Мессину, 13–й корпус 8–й британской армии уперся своим лбом в каменную стену. 5–я и 50–я дивизии понесли тяжелые потери во время фронтальной атаки на ровной степи Катании и ничего не добились. Во время захвата Палермо Монти остановился в мертвой точке.
Тем не менее британскому Томми Аткинсу – терпеливому, неподавляемому, в хорошем настроении – компания на острове казалась не такой уж плохой.
8–я британская армия «наслаждалась Сицилией после пустыни». За фронтом были вино и розы. Монтгомери писал: «Стояло жаркое лето; на деревьях висели апельсины и лимоны; вина было много, а сицилийские девушки благосклонны».
Монти не слишком сильно придирался к обмундированию и чистоте оружия, «поскольку солдаты сражались хорошо и мы выиграли сражение». Спустя некоторое время он записал, что на Сицилии отдал единственный приказ о «форме одежды в 8–й армии». На дороге он встретил грузовик; «водитель оказался раздетым по пояс, а на голове его надет «шелковый цилиндр». Когда грузовик проезжал мимо меня, водитель высунулся из кабины и широким галантным жестом снял свою шляпу передо мной. Я разразился смехом».
Но, вернувшись в штаб, он издал очень простой приказ: «В 8–й армии не разрешается носить цилиндры» [79].
К 23 июля – к тому дню, когда, как считал Эйзенхауэр, Сицилия будет взята, – линия сражения пересекала остров. К востоку немецкая дивизия «Герман Геринг» (усиленная) удерживала массив Этны и контролировала прибрежную дорогу и равнину Катании; к северо – западу, охраняя горные подходы к позициям Этны, находились другие немецкие части и два полка 1–й парашютной дивизии; на северо – западном краю Этны стояла 15–я танковая гренадерская дивизия, а 29–я, постепенно заполнявшая фронт по мере переправки ее подразделений через Мессинский пролив, удерживала западную прибрежную дорогу от Палермо до Мессины и перебиралась через горные хребты внутрь острова. Среди германских частей еще оставались разрозненные итальянские подразделения. Часть их хорошо сражалась, но большинство были подавлены и разбиты.
Порядок сражения союзников насчитывал восемь дивизий – пять в 8–й британской армии и три в 7–й американской. 50–я и 5–я дивизии были на юго – востоке; 51–я – на их фланге; 78–я, переведенная из африканского резерва армии, – на западе; и 1–я канадская дивизия (Монтгомери назвал ее «великолепной»), связанная с американцами до отделения при сужении фронта. 1–я дивизия, части 9–й дивизии (которые были резервом Паттона) и 3–я дивизия (которая помогала 45–й) на прибрежной дороге удерживали фронт 7–й армии; другие по мере сужения острова к северо – востоку переходили в тыл и занимались очисткой территории от противника или действовали в качестве поддержки.
Но самые тяжелые бои на Сицилии были еще впереди.
Для Италии Бенито Муссолини, Италии, которая вступила в войну, жаждая добычи в то время, как погибала Франция, война уже почти закончилась.
19 июля, когда падение Сицилии стало неизбежным, Гитлер и Муссолини встречались возле Фельтра в
