— Война отменяется, — сообщил Сусликов. — Так каков будет твой ответ?
— Никакой. Пока я не разберусь, в чём состоит суть твоей просьбы.
Сусликов невесело усмехнулся.
— Смотри, не перегни палку. А то знаешь, как оно бывает: сегодня ты на коне, а завтра — под ним.
— В твоих словах чувствуется выстраданное лично.
— Да, — согласился Сусликов. — И потом, знаешь, война — это такое дело: всегда и отменить можно, и спровоцировать. Пока!
Он неожиданно отключился, но поразмыслить над только что услышанным Клыкову не дали. Затрещала лента телетайпа, а по радиосвязи зазвучало сразу несколько вызовов. Клыков взял в руки выскочивший из щели жёлтый листок и прочитал:
Клыков машинально набил эту цифру на калькуляторе. Два месяца? Пятьдесят девять дней, два часа и шесть минут, если быть предельно точным. Так вот о чем ты беспокоился, Ипполит Анатольевич!
XXIV
Невозможно описать словами, что началось потом.
Клыков был вынужден отключить факс и телетайп, чтобы не израсходовать под чистую все запасы бумаги. И даже радиосвязью он пользовался теперь выборочно. Звонки и призывы обрушились на него шквалом тропического урагана. Земляне просили принять отряды беженцев. И каждый из них настаивал на том, что незаменим для ЛИДР.
Параллельно, не дожидаясь решений Луны, земляне провели всепланетный конгресс, на котором обсудили квоты граждан, направляемых на Луну. Они почему-то считали, что имеют на это право.
Китай предложил выделать квоты на страну пропорционально населению. Индия поддержала эту идею. Израиль выступил со своей инициативой — выбирать безотносительно квот по списку журнала «Форбс» и из Нобелевских лауреатов. США настаивали на том, чтобы больше квот получили те государства, которые произведут наибольший вклад: наукой, снаряжением и прочей материальной и нематериальной помощью. Европа сотрясала в воздухе произведениями искусства. Московия утверждала, что пятьдесят процентов мест должно принадлежать ей, поскольку «Румольская» — это русская шахта. Сибиряки претендовали ровно на то же самое.
Какие аргументы выдвигались Саудовской Аравией, осталось неизвестным, потому что они бойкотировали конгресс, пообещав сбивать ракетами направляемые к Луне корабли. Африка вообще была не в курсе происходящего.
Нужно ли говорить, что у лунатиков имелось своё видение ситуации?
На общем собрании, после долгих дебатов, они выработали список критериев, согласно которым готовы принимать у себя беженцев. Кроме того, они разбили его по категориям.
Предпочтение отдавалось людям с учёной степенью и тем, кто обладал какими-нибудь уникальными навыками и знаниями, необходимыми для выживания цивилизации. Насчёт людей искусства решили, что они появятся и так, в своей среде, когда для того возникнет необходимость.
Окончательную версию получившегося документа они разослали по главным новостным агентствам, а Клыков выступил в прямом эфире с речью.
— Дорогие земляне! — сказал он. — Обращаюсь к вам в этот нерадостный час от имени всего населения Луны. Ужасная весть о грозящей беде поразила нас в самое сердце. Но мы должны быть мужественны и сдержанны. Наша главная задача — не поддаваться эмоциям и блюсти рациональное зерно. Мы готовы принять у себя десять тысяч человек. Не больше. Имеющиеся в нашем распоряжении ресурсы не позволяют. Надеюсь, что вы понимаете, какие именно люди должны представлять Землю. Истинные специалисты, профессионалы высокого уровня, врачи с мировым именем, эффективные менеджеры. Мы ждем от правительств и общественных организаций списков кандидатов. Обещаю, что каждая кандидатура будет рассмотрена и оценена самым тщательным образом. Мы максимально попытаемся исключить из процесса субъективный фактор, полагаясь лишь на те критерии, которые разработали.
Факс не переставал работать ни на секунду. Клыков организовал постоянное дежурство возле аппарата из двух техников, чтобы периодически менять бумагу и, в случае поломок — устранять их. Рулоны с резюме самых выдающихся землян валились на пол. Их аккуратно разрезали постранично и передавали в библиотеку, где их изучали добровольцы.
Не обошлось без трений и казусов.
Досье на самого себя прислал президент международной ассоциации геев, настаивающий на своей исключительной уникальности. Не все отнеслись к этому письму спокойно.
— Я против того, чтобы брать педиков! — разозлился Емельян Захарович. — Нам здесь не до игрушек. Весь процесс эволюции придётся начинать сначала. Размножаться придётся, как ни банально это звучит. А что предложат они?
Его многие поддержали, но тут выступил Детлефф:
— Тогда можете и меня списывать с корабля, — признался он. — Потому что я голубой.
Поднялся шум и гам, но коллектив решил, что специально для герра Хопперхоффа, учитывая его заслуги перед ЛИДР, необходимо взять с Земли одного гея. Но не обязательно президента ассоциации, а просто толкового парня, который Детлеффу понравится.
Ещё отличился Магомет. В своём особом колорите. Он попытался подсунуть Клыкову на подпись список родственников, а когда обман раскрылся, стал доказывать, что они — уникальные специалисты.
— В чём? — спросил его Клыков.
— Мой дядя Вайран коньяк делает — нигде больше такого не найдешь.
— Коньяк… А по образованию он кто?
Магомет сверился с бумажкой.
— Ага. Вот. МГМИМО.
— Дипломат?
— И дипломат, и крупный промышленник, и певец. Да ты сам посмотри.
Окончательный список передали на Землю для публикации в СМИ. Счастливые избранники стали собираться в дорогу, и их в буквальном смысле провожала вся Земля.
Но нашлись и такие, кто остался недоволен решением свободных лунатиков. Они пытались сеять смуту и угрожали применением ядерного оружия. Поздно. Их поезд безвозвратно ушёл.
XXV
Супер-звездолёт «Спартак» прибыл на Луну с первой тысячей беженцев на борту. Специально для них «румольцы» (некоторые всё ещё продолжали себя называть так по привычке) своими силами построили отдельный корпус. Предполагалось, что вновь прибывшие сразу включатся в работу и станут строить недостающие здания для следующей партии землян.
Новичков встречали сдержанно — не до ликований сейчас. А Востриков даже выступил с инициативой зачистки.
— Документики бы у них не мешало проверить, — настаивал он. — Со списком свериться. Вдруг кто словчил.
