Я открыл глаза и прищурился. В окно вовсю светило солнце, было восемь часов утра.
Дженни сидела в гостиной, перед ней стоял кофейник и тарелка с тостами.
– Доброе утро. Хочешь кофе? – спросила она.
Я кивнул, подошел к комнате Эймоса и заглянул внутрь. Он лежал на спине и спал сном младенца. Я закрыл дверь, вернулся к дивану и сел рядом с Дженни.
– Ты, должно быть, устала? – спросил я, беря чашку с кофе.
– Немного. Но в какой-то момент усталость проходит и силы восстанавливаются. – Она посмотрела на меня. – Он много говорил о тебе.
– Да? Надеюсь, ничего хорошего?
– Он ругал себя за то, что расстроил твою женитьбу.
– Каждый из нас приложил к этому руку, и его вины здесь не больше, чем, скажем, моей или Моники.
– Или Рины Марлоу?
– Ну уж никак не Рины, – быстро возразил я и взял сигарету. – Главным образом, это произошло из-за того, что мы с Моникой были слишком молоды.
Дженни подняла чашку и отхлебнула кофе.
– Может быть, ты пойдешь немного отдохнешь? – спросил я.
– Я, пожалуй, подожду прихода доктора.
– Ложись спать, я тебя разбужу, когда он придет.
– Хорошо, – сказала Дженни и направилась в спальню, но потом вернулась и взяла с дивана норковое манто.
– Оно тебе не понадобится, – сказал я, – я нагрел тебе постель.
Дженни уткнулась лицом в мех.
– Как здорово.
Она ушла в спальню и закрыла за собой дверь. Я налил себе еще чашку кофе и вдруг почувствовал, что голоден. Сняв телефонную трубку, я заказал двойную порцию ветчины с яичницей и кофейник кофе.
Когда я завтракал, в комнату вошел Эймос. На нем было одеяло, в которое он завернулся, словно в тогу. Он подошел к столу и посмотрел на меня.
– Кто украл мою одежду?
При дневном свете он выглядел не так плохо, как вчера вечером.
– Я ее выкинул, – ответил я. – Садись завтракать.
Он продолжал стоять и молчал, потом через некоторое время осмотрелся.
– А где девушка?
– Спит. Она всю ночь просидела возле тебя.
Эймос задумался.
– Я вырубился? – это прозвучало скорее как утверждение, чем вопрос, поэтому я промолчал. – Похоже, что так, – сказал он, кивая головой. Потом тяжело вздохнул и поднял руку к лицу, при этом одеяло почти слетело на пол.
– Кто-то подсыпал мне наркотик, – в его голосе прозвучали обвинительные нотки.
– Поешь немного, в этой пище много полезного.
– Я хочу выпить, – сказал он.
– Наливай, бар вон там.
Эймос прошлепал к бару, налил себе порцию и резко опрокинул ее в горло.
– Ох, – крякнул он и налил себе еще. Его серое лицо слегка порозовело. Он вернулся к столу с бутылкой виски и сел в кресло напротив меня. – Как ты меня разыскал?
– Это было легко, мы просто проследили за фиктивными чеками.
Эймос налил себе очередную порцию виски, но оставил стакан на столе. Внезапно глаза его наполнились слезами.
– Было бы не так страшно, если бы это был кто-нибудь другой, а не ты, – произнес он, беря стакан. Я промолчал, занятый едой. – Ты не знаешь, что такое состариться, теряется чутье.
– Но ты не потерял его, – сказал я, – ты его выбросил, как хлам. Ты даже не поинтересовался моим предложением. Так что можешь и дальше пить.
Эймос посмотрел на меня, потом на стакан, наполненный янтарной жидкостью. Рука его дрожала, и несколько капель виски пролилось на скатерть.
– А с чего это вдруг ты превратился в моего доброжелателя?
– Ошибся, – ответил я, беря чашку с кофе и улыбаясь. – Я совсем не изменился и по-прежнему считаю тебя первым в мире засранцем. Что касается меня, то я и близко бы к тебе не подошел, но Форрестер хочет, чтобы ты управлял нашим канадским заводом. Этот дурень не знает тебя так, как знаю я, и все еще считает
