остальные.
Да, все это он действительно делал. Но он не причинил тебе ни малейшего зла. И был предельно честен с тобой. Вспомни, как тебе хотелось кинуться к нему на шею и отдать ему всю себя. Помнишь? То-то. А он? Думаешь, такой опытный парень, как Роналд Брендон, не почувствовал этого в ту же секунду? Конечно, почувствовал. Но ведь он не тронул тебя. Не лишил тебя девственности, хотя мог бы. Признайся, мог бы! С легкостью. Ты же готова была уступить при малейшем его натиске. Но он не воспользовался твоей слабостью. Верно ведь?
Так на что же ты жалуешься, девочка? Ты же знала, кто он такой, какова его репутация. Да он и не пытался ничего скрывать.
Поразмышляй немного трезво, Белль.
Белль? Она содрогнулась, вспомнив, что это Ронни так называл ее. Белль – по-французски красавица.
Не отвлекайся, Белль. Поразмышляй как следует. Он мог бы переспать с тобой и позволить тебе уехать. А в твое отсутствие все равно встретить другую легкую добычу и затеять следующий романчик. Мог?
Мог, мрачно согласилась Изабелла с доводами разума.
И сейчас, получив это его признание, ты была бы совсем в другом положении. Представь себе, ты могла бы даже оказаться беременной. Разве не так?
Так, подтвердила она, тяжело вздыхая.
Но этого не произошло.
Не произошло.
Вот видишь. А почему? Потому что Ронни отнесся к тебе как порядочный человек. В чем же ты его обвиняешь? В том, что он не дождался твоего возвращения? В том, что не изменил своим привычкам ради тебя? В том, что…
Ну хорошо-хорошо, сдалась Изабелла, тяжело вздохнув. Согласна. Это не его вина, что он так несерьезен и легко увлекается. Скорее, беда. Такова уж натура. И я согласна, что он не сделал мне ничего дурного… Но все равно, мне так больно, так больно…
Изабелла опять расплакалась – горько, словно обиженный ребенок, у которого отняли любимую игрушку. Она плакала долго и безутешно, всхлипывая и сотрясаясь, пока не ослабела от слез и не уснула.
– Изи, малышка, ты там? С тобой все в порядке? Ты не заболела? – Миссис Морган еще раз постучала в закрытую дверь комнаты дочери и с тревогой прислушалась.
Изабелла вскочила, обвела комнату беспокойным, ничего не понимающим взглядом, ощутила, что голова буквально раскалывается от боли, и слабым голосом ответила:
– Зайди, мама.
Миссис Морган прошла к окну, открыла занавески, впустив яркий полуденный свет, повернулась к дочери и ахнула.
– Изи, да ты точно заболела! У тебя наверняка температура поднялась!
Изабелла поморщилась.
– Нет, я в норме, только голова болит очень.
Мать присела на край кровати, провела рукой по спутанным каштановым волосам Изабеллы, внимательно заглянула ей в глаза, покрасневшие, с распухшими веками.
– Что случилась, маленькая моя?
– Да ничего, мам, правда ничего. Ночью почти не спала, а под утро задремала, и вот результат. А сколько времени-то?
– Начало первого. Я уже беспокоиться начала. Ты не завтракала, даже кофе не пила… Это уж совсем на тебя не похоже.
И действительно, Изабелла была тем, что принято называть кофеманкой. За день она выпивала не меньше десятка порций двойного эспрессо, причем две трети из них, как правило, до полудня.
– Да… – протянула она в ответ, чувствуя, как волнами накатывает головная боль, смешанная с тошнотой. – Сейчас я спущусь, мам, только умоюсь, ладно? И не тревожься, все в порядке.
Миссис Морган удалилась, мягко прикрыв за собой дверь, а Изабелла прошла в ванную и постояла под прохладным душем. О чудо! В голове стало проясняться, дурнота отступила. Но на их место, увы, вернулась память. Память о полученном письме.
– О-о-о… – простонала она и медленно сползла на дно ванны. – О, Ронни, милый мой Ронни, ну почему ты такой ветреный? Почему? Что во мне не так, что ты так быстро забыл меня и предпочел другую? И кто она, эта другая, эта счастливица? Чем она лучше меня? Чего же все-таки во мне не хватает, чего?
Она плакала долго, жалея себя и проклиная соперницу, которую даже не знала.
А сверху продолжала литься вода. Она-то и привела девушку в чувство минут через десять. Изабелла была настолько расстроена, что не почувствовала холода, но зато услышала, как стучат ее собственные зубы. Поначалу она даже не поняла, что это за странный звук, оглянулась, испуганно прикрыв грудь руками, и только потом догадалась. Быстро выскочила, обернулась в большое пушистое полотенце и забралась в кровать, не переставая выбивать зубами барабанную дробь.
Медленно, очень медленно она начала согреваться, но только снаружи. Внутренний холод оставался неизменным.
Изабелла ощущала такую пустоту, что ей было немного страшно.
На это, наверное, и похожа смерть, думала она, пытаясь свернуться в еще более плотный клубок. Холод и пустота…
– Изи, ты спишь? Маленькая, ты в порядке? Можно мне войти?
Изабелла вздохнула, заставила себя сесть и ответила:
– Да, мам, конечно.
Миссис Морган появилась на пороге с подносом, на котором стоял кофейник, источающий бесподобный аромат свежесваренного кофе.
Изабелла потянула носом, и внезапно жизнь показалась ей не такой уж и мрачной. Во всяком случае, перестала быть подобием смерти.
Мать присела на край ее постели, погладила мокрые волосы, легко поцеловала нежную бархатистую щеку дочери.
– Ты неважно выглядишь, малышка. Не хочешь рассказать мне, что тебя тревожит?
Изабелла молча потрясла головой, ощутив, что на глаза снова навернулись непрошеные слезы.
Нет, конечно не хочу, ответила она про себя. Как озвучить свой позор? Признаться маме, что меня сочли неинтересной, скучной, непривлекательной? Нет, ни за что!
– Нет, мам, – еле слышно буркнула она, прочистила горло и уже громче добавила: – Не сейчас. Не обижайся, хорошо?
– Ну что ты, девочка моя. Конечно нет. Помни только: если тебе захочется поговорить, о чем угодно поговорить, я всегда к твоим услугам.
– Да, мам, спасибо, – ответила Изабелла и отвернулась, чувствуя, что по щеке уже поползла предательская слеза.
Миссис Морган вздохнула, похлопала дочь по руке и неслышно удалилась. На душе у нее было неспокойно. Она, естественно, догадалась, что ее маленькая Изи влюбилась. Девочка так сияла все эти дни, буквально лучилась счастьем. Но уже вчера, вернее позавчера, она стала задумываться, погрустнела. А сегодня и вовсе, чувствуется, не спала и долго плакала. Вон какие глаза-то… и нос распух.
Господи, молча взмолилась она, пощади ее, дай ей то, чего она хочет. Не позволяй ей пережить то, что пережила я, – измену, разлуку, нежеланную беременность, выкидыш. Пусть моя девочка будет счастлива. Господи, прошу тебя! Мне больше ничего в жизни не надо – только видеть ее счастливой и довольной.
Изабелла же – причина тревог и волнений матери – тем временем пила кофе и постепенно приходила в себя. Живительный напиток согрел ее и немного приободрил. Молодости не свойственно долго горевать, и спустя четверть часа Изабелла нашла в себе силы спуститься вниз с пустым кофейником и спросить у матери:
– А перекусить чего-нибудь есть?
Та окинула ее незаметным, но внимательным взглядом, отметила изменения в лучшую сторону и
