Старик поднял руки вверх, призывая к вниманию.
— Итак, господа! Перед тем как начать, позвольте совершить короткий экскурс в прошлое. Вспомните первое десятилетие нового века. В то время были очень актуальны особые офисные извращения, способствующие укреплению корпоративного духа. Используемые планктоном для удовлетворения скрытых потребностей в господстве, в безнаказанном манипулировании окружающими. Для отработки комплексов неудавшихся карьеристов.
Возможно никто из вас так и не поучаствовал в аттракционе коллективной мастурбации, но сейчас я предоставлю редкий шанс.
Старик от души рассмеялся, испуганные глаза людей доставляли ему немалое удовольствие.
— Такие игрища назывались командными, а если точнее тимбилдингом. Лишь став единым организмом индивидуумам, удавалось победить. Должен признаться, каждые двадцать лет мы следовали веками установленному ритуалу, не внося ничего нового. Но ребята соскучились. Поймите их правильно. Тысячи лет одно и тоже! И мы решились на импровизацию!
София услышала одобрительные возгласы со стороны стражей. Гай продолжал.
— Впервые мы собрали людей по особому принципу. Каждый из семи погряз в грехе. Но почти каждый из вас вследствие необдуманного или сознательного поступка виновен в дальнейшем грехопадении одного из присутствующих и вряд ли догадывается об этом.
Главные действующие лица в нашей предстоящей игре таковы.
Семеро стражей, каждого из которых я представлю отдельно. Семеро игроков, двое из них случайно получили карт-бланш и не участвуют в финальном розыгрыше. Адвокат, готовый защищать любого из вас. И, наконец — верховный судья, ваш покорный слуга.
Гай поднялся с кресла и отвесил шутовской реверанс. Никто из присутствующих людей не оценил его лицедейства. В зале повисла абсолютная тишина.
— Поцелуй мня в задницу, вшивый урод! — визгливый голос Катрины, заставил Софию вздрогнуть.
Человеческая глупость поистине безгранична.
Гай согнулся от смеха.
— Супербия, прости, но пришла пора заткнуть рот твоей подопечной, — сквозь слезы произнес старик.
— Вам стоит лишь приказать, господин.
Платиновая Мерлин сделала шаг вперед, бесцеремонно оттолкнув в сторону Гаспара. Катрин встретила ее испепеляющим взглядом.
— Госпожа Лешер, поверьте, это вынужденная мера, — вежливо произнесла Супербия
Схватив женщину за шею, железной хваткой наклонила ее голову назад, разворачивая к дневному свету. Во второй руке блондинки мелькнула взявшаяся из ниоткуда сапожная игла, которой она мгновенно сделала несколько крупных стежков, накрепко заштопав губы Катрины. Кровь ручьями хлынула из нанесенных ран на грудь гордячки. Отчаянные крики боли сменились невнятным скотским мычанием.
Люди обмерли.
София видела, как Кирилл пытался помешать экзекуции, но Адонис, стоящий за спиной не теряя ни секунды, скрутил ему руки. Молодой человек рухнул на колени, посылая проклятия.
Взглянув на Гая, надеясь вымолить у него пощады, она обмерла.
Черты старческого лица обострились. Скулы впали, нос вытянулся изогнутым клювом. Глаза, ставшие птичьими, затекли черной злобой.
София опустила лицо в руки, пряча слезы.
Не отчаивайся, мой гнев миновал. Из века в век воспитывал в себе терпимость. Но нет ничего пагубнее человеческой глупости.
Уже через минуту раздался его спокойный голос
— Итак, продолжим. Надеюсь, более никто из присутствующих не рискнет перебить меня.
Скажу сразу, чтобы развеять сомнения в несуразности происходящего. Если кому-то кажется, что он так и не проснулся, увы, его ждет разочарование. Вы бодрствуйте.
Мало того — к вечеру сегодняшнего дня один из вас умрет.
София подняла к Гаю, красные от слез глаза.
Ты шутишь?
Увы.
— Что Вы сказали? — не понял Гаспар.
Сибилла смотрела на Гая, схватившись руками за горло. От нее не ускользнула внешняя метаморфоза старика.
Кирилл в недоумении вскинул брови. Неплохая шутка.
Гюнтер Коппельмауер, в бессилии опустил руки с лица Хелен, которыми закрывал глаза испуганной женщины.
Гай повторил.
— Я сказал, что для одного из вас, этот день последний. Что здесь непонятного?
Звук удовлетворения скользнул среди стражей. Малыш Бо прыснул от смеха, как вдруг, схватившись за пах, смутился, щеки — сито покраснели.
— Господа, я описался! Мамочка Катрина!
Старик продолжал.
— Из семерых один окупит грехи остальных. Двое из вас, как уже говорил, получили кратковременную защиту и не участвуют в финальном раунде. Остаются пятеро, но одной из избранных мы даруем милость. Смерть устала от ее неистощимых фантазий, отвернулась. Аннет, я говорю о тебе!
Но не будем торопиться. Игра только началось.
Мы выслушаем каждого и, возможно тот, чье раскаяние тронет наши сердца, выйдет из борьбы за главный приз.
Если в процессе дознания косвенный виновник грехопадения истца почувствует муки раскаяния, ему не возбраняется попросить слова.
Далее следует апгрейд. Мы перейдем на следующий уровень.
После разбора каждого дела, виновным предоставляется последнее слово. Но в отличие от гражданского процесса, мы поставим два обязательных условия. Возможность раскаяния и обязательная жертва.
— Я не вижу смысла в выдвинутых условиях, когда нас в любом случае ожидает печальный итог! — подал робкий голос Гаспар.
— Ну, я бы не спешил с выводами, господин Рибо. Как знать, возможно, именно Ваша жертва и прощение удивят креативностью. И Вы уже завтра окажитесь в восьмом округе Парижа, в милой квартирке с мезонинном
— А почему мы? Неужели не нашлось отъявленных негодяев? Да я сама могу назвать не менее дюжины, — страх вернул Сибилле способность задираться.
Софии с интересом подняла глаза на Гая.
Она права! Под некоторыми грешниками земля горит.
Старик снисходительно скосил на нее глаза.
Софи, детка…сама подумай!
— Грех — категория, не подлежащая качественному и количественному измерению. Единожды переступив, навсегда нарушил закон. — прозвучал его спокойный ответ.
— А как же убийцы, воры, насильники, почему вы их не судите? — не успокаивалась Сибилла.
— Деяния, отвернувшихся от спасения, находятся в людской юрисдикции. Мы лечим не последствия, а предпосылки. Ваши души инфицированы. Невидимыми, невинными пороками, куда более опасными, чем
