мне предложить помимо картофеля, кукурузы и вашего вездесущего фри.
– Пойду узнаю, – сказала она, наградив Саймона улыбкой для умственно неполноценных.
– Итак, – сказала я и пододвинула к себе стакан с виски-сауэр. Нужно было срочно придумать тему для разговора. – Вот мы с тобой и вдвоем. Знаешь, ты действительно красивый. – Нет, Мариэтта сказала бы иначе. Я предприняла вторую попытку. – Ты действительно красивый.
– Спасибо. Ты тоже. То есть красивая.
– Ты как мужчина гораздо красивее меня как женщины.
– Думаешь? – сказал Саймон. – Что ты! Я помню, как я впервые тебя увидел.
– Я тоже помню, как впервые тебя увидела. Память у меня не очень, но ведь это было совсем недавно.
– Да, совсем недавно.
– Подумать только! Ты приехал из самой Англии, чтобы реставрировать Уолвергэмптонский особняк, и оказался в соседнем с нами доме. Просто невероятно, правда?
– Да, согласен. Действительно невероятно. Знаешь, есть одно дело, в котором ты могла бы мне помочь.
– Какое же? – спросила я, затаив дыхание.
– Я потратил уйму времени, чтобы найти рабочих, которые будут ремонтировать усадьбу. Согласился на их цену, заплатил задаток, обговорил объем работ, но они так и не появились. Что я сделал неправильно?
– Здесь всегда так, – сказала я немного разочарованно – я-то решила, что он сейчас сделает мне предложение.
– Поверить не могу! Может, в Америке свои порядки, которых я не знаю?
– А ты их ничем не обидел?
– Обидел? Да чем же? Может, у меня тон командный? Ты же говорила, что я к тебе обратился как к служанке. Одному, который должен был крышу перекрыть, я заплатил кучу денег, а он взял и исчез. Я ему даже дозвониться не могу.
– Как его зовут?
– Бедрос Бедросян, – сказал Саймон. – Наверное, армянин. Рекомендации он представил самые лучшие.
– А, – сказала я, – это наш домохозяин. Старый Бедрос Бедросян. По телефону его можно застать только в приемные часы.
– В приемные часы? – воодушевился Саймон. – Когда у него приемные часы?
– Каждый второй четверг месяца с шести до семи утра.
– Правда? Я и не знал, что у кровельщиков бывают приемные часы. Что же мне делать? Как заставить его приступить к работе?
– Есть вероятность, что он отец Леопольда, – сказала я задумчиво. – В таком случае его можно было бы припугнуть алиментами.
К столику снова подошла Элен.
– У нас есть только то, что в меню, – сказала она. – Можете заказать салат, если хотите.
– Великолепно! – обрадовался Саймон. – А какие у вас есть салаты?
– Какие салаты? – устало вздохнула Элен. – Вы в меню смотрели?
– Я не нашел там никаких салатов.
Она обалдело посмотрела на него.
– Не нашли в меню салатов?
– Нет, – сказал Саймон. – Я, наверное, совсем тупой, но я действительно не нашел салатов.
Она покачала головой.
– Есть салат восточный с жареным мясом. Ломтики говядины на листьях калифорнийского кочанного салата с кружочками редиски и хрустящей китайской соломкой. Есть салат «Тако» – четверть фунта мясного фарша на чипсах «Тако». Есть немецкий картофельный салат и есть салат домашний.
– Салат домашний! – воодушевился Саймон. – А это что такое?
– Ну, просто салат, – сказала Элен. – Такой, с листьями.
– А какой именно?
– Наверное, кочанный, – сказала она. – Другого, кажется, нет.
– Подойдет, – сказал Саймон. – И еще я, пожалуй, закажу рыбу с картошкой по-английски. Что у вас за рыба?
– Мороженая.
– Понятно, – сказал Саймон. – А какая?
– Жареная рыба по-английски. Хотите, пойду уточню?
– В этом нет необходимости, – сказал Саймон. – Какая уж есть.
– Так бы и говорили, – сказала Элен раздраженно. – Значит, вам салат домашний и рыбу по-английски. Салат с какой приправой?
– А какая есть?
– Мексиканская острая, масло с уксусом, крестьянская, с голубым сыром, итальянская, итальянсекая сливочная, итальянская низкокалорийная, «Тысяча островов», французская, русская, рокфор и мед- горчица-йогурт.
– Мексиканскую острую, пожалуйста, только отдельно.
– Начнете с салата? А ты, Мод? Возьмешь что-нибудь на закуску?
– Мне, Элен, на закуску, пожалуйста, картошку-фри.
Через минуту она принесла тарелку бледной недожаренной картошки и блюдо со светло-зелеными салатными листьями, двумя ломтиками огурца и чуть розоватым кружочком помидора. Все это было залито густым комковатым соусом.
– Только что прибыл мистер У, владелец ресторана. Он хочет с вами познакомиться.
– Кто?
– Мистер У. Это китайское имя, как слышится, так и пишется – У.
– Пусть подходит, – сказал Саймон., Элен отошла, он попробовал салат и шепнул мне: – Я просил мексиканскую приправу, отдельно. Мне принесли из голубого сыра.
– Ты не любишь голубой сыр?
– Мне не нравится, когда он кусками.
– А мне нравится! – сказала я. – Ты их выбери и отложи на салфетку, я потом съем.
Подошел мистер У. Это был китаец крайне преклонного возраста и среднего роста.
– Я знаю вашу мать, – сказал он.
– Кто ее не знает? – ответила я.
– Как вам нравится мой ресторан?
– Чистый восторг!
– В каком смысле? – спросил мистер У.
– В том, что есть в округе приличное место, где можно спокойно поужинать, – сказала я, улыбнувшись так, как, на мой взгляд, должны улыбаться опытные, многое на своем веку повидавшие женщины.
Вид у мистера У был довольный.
– Gehakteh Leber iz besser vi gehakteh tsores.
– Что это значит?
– Печеночный паштет лучше мелких неприятностей.
– Старинная китайская пословица?
– Еврейская! Я думал, вы знаете. Кстати, сестра ваша работает прекрасно.
– Что? – спросила я.
– Вы и этого не знаете? Она поступила официанткой в один из моих филиалов.
– Шутите? – сказала я. – Не верю. «Увидишь деву дивной красоты. Ее остерегайся! Таят обман прелестные черты. Коварства опасайся!»
–
