– Уеду, когда ты уснешь.
Лулу уснула, но Майя продолжала нести вахту. Эта вахта длилась до самого утра. Пока Лулу не проснулась.
– Не следовало приезжать так рано.
– Заку нужно пригнать патрульную машину. – Нелл помогала Майе накрывать на стол и восхищалась красивым старинным фарфором. – В это время года его могут вызвать в любой момент. А я хотела повидать Лулу.
– Заставить ее провести пару дней в спальне для гостей удалось только с помощью уговоров и угроз. Можно подумать, что ее тут держат в тюрьме.
– Лулу любит свой дом, – сказала Нелл.
– Она вернется туда, когда окрепнет.
Нелл погладила Майю по голове.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. – Долгая ночная вахта позволила ей собраться с мыслями. И составить план.
– Я решила приехать пораньше, чтобы помочь тебе. Но теперь вижу, что этого не требуется.
Нелл обвела глазами столовую. Цветы и свечи уже стояли на своих местах. В открытые окна врывались лучи летнего солнца.
– Можешь проверить, как жарится фрикасе. – Майя обняла Нелл за плечи и повела ее на кухню. Этот дружеский жест стер остатки возникшего между ними напряжения.
– Судя по запаху, все замечательно. – Пока Нелл снимала крышку, Майя налила два стакана чая со льдом. – Просто идеально.
– Все, кроме погоды. – Не находя себе места, Майя подошла к задней двери, отодвинула экран и сделала глубокий вдох. – На закате пойдет дождь. А жаль. Мы не сможем выпить кофе в саду. За последние три дня мои ипомеи вымахали на целый фут. Дождь может повредить цветки…
Она повернулась и увидела взгляд Нелл.
– Что?
– Майя… Скажи, что тебя тревожит. Я не могу видеть тебя такой грустной.
– Серьезно? Я вовсе не грустная. – Она вышла наружу и посмотрела на небо. – Лично я предпочла бы не дождь, а грозу. Этим летом гроз почти не было. Складывается впечатление, что они накапливают силы и ждут подходящего момента. Мне хочется стоять на скалах и следить за молниями.
Она положила ладонь на руку Нелл.
– Я не грустная. Просто неспокойная. То, что случилось с Лулу, потрясло меня до глубины души. Что-то внутри меня ждет и понемногу накаляется. Я знаю, что должна делать. И сделаю, хотя не вижу того, что приближается. Очень обидно знать, но не видеть этого.
– Может быть, ты не туда смотришь… Майя, я знаю, что происходит между тобой и Сэмом. Чувствую это даже на расстоянии в десять футов. Когда я влюбилась в Зака и не знала, что делать, ты мне помогла. Я хотела бы сделать то же самое для тебя.
– Ты сильно влияешь на меня.
– До какого-то момента. А потом ты переступаешь черту и уходишь в себя. После возвращения Сэма но стало происходить чаще.
– Это значит, что он нарушает мое равновесие.
– Ты любишь его?
– Часть моей души любила его с самого рождения. Но я с этим покончила. У меня не было выбора.
– И в этом вся беда, не так ли? Ты не знаешь, открыть ли ему душу или продолжать держать ее закрытой.
– Однажды я сделала ошибку, и он ушел. Я не могу позволить себе повторить эту ошибку. Даже если он останется на острове.
– Ты не веришь, что он останется.
– Дело не в вере, а в учете всех возможностей. Допустим, я снова открою ему душу. Что случится, если он уедет? Я не могу так рисковать. Речь идет не только обо мне, но обо всех нас. Сама знаешь, любовь – дело непростое. Это не цветок, который можно сорвать, повинуясь капризу.
– Да, любовь – дело непростое. По-твоему, можно управлять ею, придавать ей нужную форму и направление? Если ты считаешь, что должна делать это, то ошибаешься.
– Я больше не хочу любить его. – Ее голос, всегда такой ровный и уверенный, дрогнул. – Не хочу. Я покончила с мечтами. И не желаю, чтобы они возвращались. Потому что боюсь расстаться с ними еще раз.
Нелл молча обняла Майю и привлекла ее к себе.
– Я – уже не та девочка, которая от любви теряла голову и рассудок.
– И он тоже. Теперь имеют значение только те чувства, которые ты испытываешь в данный момент.
– Мои чувства обострены не хуже, чем мое внутреннее зрение. Я сделаю все, что потребуется. – Майя вздохнула. – Я не привыкла плакаться людям в жилетку.
– И зря. Иногда это единственное, что помогает справиться с трудностями.
– Может быть, ты и права. – Майя закрыла глаза, представив себе Нелл и развивавшуюся в ней жизнь. – Я вижу тебя, сестренка, – пробормотала она. – Вижу, как ты сидишь в старой деревянной качалке. В комнате горят свечи. Ты держишь на руках младенца с волосами мягкими, как пух, и яркими, как солнечный свет. Когда я вижу это, во мне воскресают надежда и смелость.
Она обернулась и поцеловала Нелл в лоб.
– Твой ребенок будет в безопасности. Это я знаю. – И тут хлопнула входная дверь.
– Наверняка Рипли, – улыбнулась Майя. – Только она не удосуживается стучать и не противится соблазну хлопнуть дверью… Я отнесу Лулу поднос. А по дороге подумаю, стоит ли подать аперитивы в сад, пока не испортилась погода.
Когда Майя пошла здороваться с гостями, Нелл подумала, что все складывается как обычно. Началось с того, что она хотела утешить Майю, а кончилось тем, что Майя утешила ее.
– И тут этот шут гороховый говорит: «Нет, офицер, я не крал морозилку. Только передвинул ее». – Рипли ткнула вилкой во фрикасе. – А когда я сказала, что это не объясняет, почему от него пахнет пивом, а на песке валяются три пустые банки из-под «Будвайзера», он ответил, что кто-нибудь мог пить пиво, пока он спал. Думаю, тот же человек налил ему спящему пива в рот, потому что на часах было три пополудни, а малый изрядно осоловел.
– И что ты предприняла? – спросил ее Зак.
– Оштрафовала за распитие спиртных напитков в общественном месте. Но обвинение в краже морозилки сняла, потому что парни, у которых он ее упер, не хотели поднимать шум. В конце концов, ведь именно они притащили морозилку с пивом в общественное место.
– Только представить себе! – Сэм покачал головой. – Пить пиво на пляже…
– Закон есть закон, – неумолимо ответила Рипли.
– Согласен. Принести на пляж сразу шесть банок – это перебор.
– Зато я помню, что кто-то притащил на пляж бутылку лучшего отцовского скотча. – Зак улыбнулся. – Помню, что он щедро поделился ею с приятелями. И даже помню, в честь кого мы пили.
– Говори только про себя. – Рипли махнула вилкой. – С меня было достаточно одного глотка этого пойла. Вкус был мерзкий. Не говоря о запахе.
– Что взять с девчонки! – фыркнул брат.
– Болтай что хочешь, но когда мы вернулись домой, влетело не мне, а кому-то другому.
– Чистая правда. Мне было восемнадцать, – улыбнулся Зак, – а мама все еще порола меня ремнем.
– В тот раз она выпорола и меня. – Это воспоминание заставило Сэма поморщиться. – Иисусе, эта женщина приводила меня в ужас. Что бы ты ни сделал, она знала об этом в ту же минуту. А если не знала, то догадывалась. Просто смотрела тебе в лицо, и ты начинал во всем признаваться.
– Я буду так же обходиться со своими детьми. Драть беспощадно, – сказала Рипли и самодовольно покосилась на Мака, который положил ладонь на ее руку.
И тут Майю осенило.
