себя. И ради тебя… Нет, дай мне закончить, – сказал он, когда Майя открыла рот. – Ты всегда хорошо представляла себе будущее, определяла цели, ставила вопросы и находила ответы. А теперь и у меня появились собственные цели. Эта гостиница – не просто часть моего наследства.
– Понимаю.
– Может быть. – Сэм кивнул. – Может быть, действительно понимаешь. Она всегда была моей. Наполовину символ, наполовину страсть. Мне нужно было доказать, что я возвращаюсь на остров не только по праву имени и рождения. За последние пять лет я много раз начинал сборы, но меня всегда что-то останавливало. Я долго думал, что именно. То ли мои собственные поступки, то ли рука судьбы. Ясно одно: тогда было еще рано.
– Тебя связывало с островом не только имя и право рождения. Просто раньше ты этого не понимал.
– Вот мы и вернулись к настоящему.
– Теперь уже я должна подумать, что мною руководит. То ли мой собственный разум, то ли судьба… Ты ложись, а я проведаю Лулу, потом поднимусь на башню и вернусь.
Овладевшее Сэмом разочарование заставило его стиснуть кулаки.
– Я хочу доказать, что достоин твоего доверия и любви. Хочу, чтобы ты жила со мной, зная, что я больше никогда не причиню тебе боли – во всяком случае, нарочно. Но ты не даешь мне такой возможности.
– Обещаю тебе, что после полнолуния и ритуала все изменится. Я не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки. Мы не можем себе этого позволить. – Она пошла к двери.
– Это не все. – Сэм успел поймать ее за руку. – Есть еще кое-что.
– Большего обещать не могу. – Майе хотелось отстраниться, пока Сэм не заглянул к ней в душу и не увидел, что там творится. «Всему свое время», – поборов это желание, подумала она и спокойно встретила его взгляд. – Ты хочешь, чтобы я доверяла тебе. Если так, то ты должен доверять мне.
– Буду доверять, если ты дашь слово не подвергать себя опасности и ничего не предпринимать без ведома своего круга и меня.
– Когда дойдет до дела, мне понадобится круг. В который входишь и ты.
– Хорошо. – Что ж, и на том спасибо. Пока. – Можно воспользоваться твоей библиотекой?
– Да, конечно.
Не сомневаясь, что Лулу спит мертвым сном, Майя поднялась на смотровую площадку башни и остановилась под дождем. Отсюда были хорошо видны все ее владения. И тьма, скопившаяся за их пределами. Она дышала холодом на ее тепло, и в воздухе клубился пар.
Майя рассеянно подняла руку к небесам, позволила энергии войти в себя и, как копье, метнула молнию в сгусток пара.
Потом она повернулась и ушла в башню, где начертила круг и зажгла свечи и курения. Майе требовалось видение, но она не хотела, чтобы что-то просочилось за пределы круга. То, что было в ее уме и сердце, могли использовать против нее и тех, кого она любила.
Она заварила нужные травы, выпила из чаши, опустилась на колени в центре пентаграммы, очистила разум и открыла третий глаз.
Над островом бушевала гроза, приближение которой она ощущала. Но яростные порывы ветра не могли разогнать окутавшую землю плотную серую пелену. Волны дробились о скалы, а Майя плыла над ними сквозь дождь, удары молний и туман, который становился все гуще и поднимался все выше.
Ее круг собрался на поляне в центре острова. Все – и она в том числе – стояли, держась за руки. Туман лизал края кольца, но двигаться дальше не осмеливался.
«Спасение, – думала Майя, стоя на коленях в своей башне. – Спасение и сила».
Она ощущала рокот, доносившийся снизу и сверху. И биение собственного сердца. Здесь и там, на поляне.
Они по очереди воззвали к своим стихиям – земле, воздуху, воде и огню. Пришла могучая сила, поднялась вверх и распространилась в стороны. Пелена разорвалась, но затем ее полотнища соединились снова. Из тумана вышел волк с ее отметиной.
Когда он прыгнул, Майя оказалась на своих скалах одна. Она увидела горящие красные глаза, услышала свой крик – крик отчаяния и триумфа, – обхватила волка руками и вместе с ним упала с утеса.
В полете она увидела луну, полную и белую. Ее лучи пробились сквозь тучи и вместе с лучами звезд озарили остров.
В глазах Майи, стоявшей на коленях в башне, мелькали видения, сердце безудержно колотилось.
– Ты больше ничего не можешь мне показать? Неужели такова плата за дар? Мать моей души, неужели ты позволишь страдать невинным? Неужели все кончится кровопролитием?
Она сползла на пол, скорчилась на холодных камнях и в первый и в последний раз в жизни прокляла свой дар.
– Она что-то скрывает. – Сэм расхаживал по кухне дома, в котором он вырос. – Я знаю.
– Может быть. – Мак рылся в документах, разложенных на кухонном столе. До прихода Сэма эти документы были его единственными сотрапезниками. – Вчера вечером меня что-то кольнуло, но не могу сказать, что именно. Я снова просмотрел все свои материалы о Трех Сестрах: острове, женщинах и их потомстве. Перечитал дневник своей прапрабабки. У меня такое чувство, словно я что-то пропустил. Какой- то аспект. Какое слово вчера использовала Майя? Ах да. Интерпретация.
Сэм поставил на стол принесенную с собой сумку.
– Можешь пополнить свою коллекцию. До тех пор, пока Майя не поймет, что я позаимствовал эти документы из ее библиотеки.
– Я собирался ознакомиться с ними. – Мак осторожно и бережно достал из сумки старинную книгу в потертом кожаном переплете. – Майя дала мне «добро».
– Мы воспользуемся этим, когда она станет ругать меня за воровство. Мне нужно потолковать с Заком. – Сэм побренчал лежавшей в карманах мелочью и вновь начал расхаживать по кухне. – Тодды жили на острове с незапамятных времен и всегда держали руку на его пульсе. Если я сумею придумать правильные вопросы, то смогу получить правильные ответы.
– До полнолуния еще неделя с лишним.
– Завтракай, профессор. – Сэм посмотрел на часы. – Мне пора на работу. Если что-нибудь найдешь, сообщи.
Мак, уже углубившийся в первую книгу, только промычал в ответ.
Повинуясь внутреннему голосу, Сэм пошел не к машине, а к пещере на берегу.
Его всегда тянуло туда. Еще до Майи. Даже в младенчестве он убегал от матери и няни и пробирался туда. Хотя бы для того, чтобы уснуть там. Он хорошо помнил, как его – в то время трехлетнего – приходила искать полиция. Отец Зака пробудил его ото сна, в котором Сэм спал в объятиях рыжеволосой и сероглазой красавицы.
Она пела ему по-гэльски балладу о красивом морском котике, который полюбил ведьму, а потом бросил ее и уплыл в море.
Он понял слова, и язык этой песни стал его собственным.
Став старше, он играл в этой пещере с друзьями, превращая ее то в крепость, то в подводную лодку, то в воровской притон. Но по-прежнему часто приходил сюда один, тайком выбираясь из дома после отбоя, чтобы растянуться на полу, зажечь костер с помощью мысли и последить за игрой теней на стенах.
Когда он вырос, женщина стала являться ему в снах не так часто и не так ясно. Но зато у него появилась Майя. Два образа слились в его сознании, и наконец осталась только одна Майя.
Войдя в пещеру, Сэм ощутил ее запах. Нет, поправился он, запах их обеих. Нежный цветочный аромат женщины, которая ему пела, и более пряный и густой аромат женщины, которую он любил.
В тот вечер, когда женщина вынесла из пещеры шкуру, Майя назвала ее матерью. Она обращалась к призраку с такой любовью и уважением, словно видела его много раз.
Наверно, так оно и было. Хотя Майя никогда не рассказывала об этом. Даже тогда, когда рассказывала ему все.
Логан нагнулся и стал изучать гладкий пол, на котором видел спавшего мужчину.
