небольшим количеством подсказок, то, думаю, нам все удастся.
— Удастся что?
— Опередить Влада. Найти девушку и предупредить ее об опасности — что бы он там ни собирался с ней сделать.
Я встаю, чувствуя покалывание в ногах от такого долгого сидения на полу. Отпихнув пальцами ног ноги Джеймса, я достаю оставшийся с десятого класса альбом выпускников из нижнего ящика стола.
— Влад отказался от Кэролайн, так что на очереди осталось еще всего лишь три сотни девочек из средней школы. Знаешь, возможно, у Влада есть какая-то тайная причина, по которой он ищет ее среди популярных девочек. Он очень быстро нацелился на Кэролайн, — говорю я и потом осознаю, что я болтаю, не спрашивая совета у того, кто гораздо лучше меня осведомлен о делах вампиров. — Как ты думаешь?
Джеймс молчит. Обернувшись, я вижу, что он смотрит на меня с таким виноватым и пристыженным видом, что мне ничего не остается, как спросить его, что не так.
— А что, если позволить Владу найти ее? — тихо предлагает он.
— Не понимаю.
Он не отвечает, просто продолжает смотреть на меня. И тут я все понимаю.
— Ты думаешь, что ее кровь поможет тебе стать прежним, — не веря своим словам, произношу я.
— Это всего одна девушка, — замечает он, но я слышу в его голосе неуверенность, которая говорит о том, что он уже долго спорил об этом сам с собой. — Мы даже не знаем, что они с ней сделают.
По-моему, нетрудно предположить, что они вряд ли подарят ей сертификат на бесплатные покупки в торговом центре! Думаю, все, что планирует Влад, почти наверняка окажется опасно для ее здоровья. И ты это знаешь, — говорю я, — иначе не сидел бы в сторонке. Ты не хочешь принимать участие в поисках, но будешь рад снять сливки, если она найдется.
В следующую секунду Джеймс уже стоит, хотя я не успела заметить, как он поднимался. Только что он сидел на стуле у письменного стола, а сейчас уже стоит рядом со мной и гневно смотрит на меня.
— С каких это пор ты заботишься о своих одноклассниках, Софи? — спрашивает он. — Сегодня ты на моих глазах предала единственную подругу, которая, кажется, у тебя была. И ради чего? Ради дурацкого проекта по журналистике?
— Послушай, — говорю я. — Я действительно об этом сожалею. И в мире, не населенном психами, это не привело бы к тому, что она в итоге оказалась в лесу со стаей голодных вампиров.
— Но оно привело.
— Прекрасно. В понедельник я выйду на сцену и позволю всем закидать меня камнями. — Я понижаю голос, собираясь вернуться от обвинений к убеждениям. — Но ты, ты позволяешь кому-то подвергаться опасности, прекрасно зная, что эта опасность существует. И на самом деле ты надеешься, что этот кто-то не избежит опасности.
— И что я, по-твоему, должен делать? Оставаться таким, как есть?
Я жду, пока затихнет эхо от его слов.
— Это твой выбор, — отвечаю я, болезненно морщась от того, как жестоко звучат эти слова.
— Это была ошибка! И да, возможно, я смотрел слишком много передач про сверхъестественные явления, когда не мог спать после смерти родителей, но вполне возможно, что у Влада действительно есть причина искать ее здесь. Может быть, это шанс начать все сначала. Может быть...
— Ты сам-то понимаешь, что говоришь? — спрашиваю я, но потом заставляю вести себя более дипломатично. — Я понимаю, что ты очень расстроен, и мне жаль, но за твою ошибку не должен расплачиваться кто-то другой.
— Хватит, — рявкает он. — Я все понял.
Эта грубая реплика заставляет меня замолчать. Повисает напряженная тишина, и потом я говорю:
— Так ты мне поможешь?
— Помогу тебе остановить Влада? Нет.
— Тогда, думаю, тебе стоит уйти, — заявляю я, стараясь, чтобы мой голос был более твердым, чем мое решение.
На этот раз Джеймс не возражает. Он смотрит в окно, и в этот миг я готова отдать все за способность читать мысли. Но я не делаю этого, поэтому я просто пересекаю комнату, открываю дверь и выглядываю в короткий коридор, ведущий к лестнице.
— Будь особенно осторожен, когда будешь проходить мимо комнаты родителей: у Марси чуткий сон, — говорю я. — Но когда дойдешь до комнаты Кэролайн, можешь уже не волноваться. Она способна сладко спать на ралли гигантских грузовиков, — шепотом добавляю я, но когда я поворачиваюсь, чтобы проверить, все ли он понял, комната пуста, а окно открыто. Джеймс ушел.
Глава десятая
Субботний завтрак представляет собой весьма мрачную церемонию. Кэролайн все еще всхлипывает по поводу Влада и жалуется, что оладьи чересчур пористые, я плохо спала, всю ночь думая о нашем разговоре с Джеймсом, а папа расстроен, что не может найти утреннюю газету.
— Я не знаю, кто ее взял, — говорит Марси.
— Вампиры, — бормочу я, обмакивая кусок оладьи в сироп. Отныне это будет моей рабочей теорией на все случаи жизни. Марси кидает на меня странный взгляд и затем объявляет, что у нее есть хорошие новости.
— Ты нашла ее? — спрашивает папа.
— Нет, Фред, — терпеливо отвечает она. — Я не могла найти ее, неподвижно сидя на стуле. Я говорю о том, что у нас новые соседи!
Я роняю вилку.
— Что? Нет, их нет.
— Нет, они есть, — упорствует Марси.
— И кто они? — спрашивает папа, смирившийся с тем, что ему придется завтракать без газеты.
— Ну, этого я пока не знаю, — признается Марси. — Никто не отвечает на мой стук. Но вчера вечером я оставила пирог и открытку на крыльце, а сегодня утром, когда делала пробежку, я заметила, что все это исчезло.
Я не могу поверить, что Джеймс повелся на пирог, тем более что он даже не может его съесть. Но, видимо, я не должна удивляться — в послед нее время я узнаю о Джеймсе слишком много такого, во что просто не могу поверить. Однако это не значит, что я должна натравливать на него Марси и позволить ей тоже во все это влипнуть.
— Это может означать все, что угодно. Может быть, его утащили еноты, — предлагаю я и с трудом удерживаюсь от того, чтобы не ударить себя по лбу. Судя по всему, вампиры действительно нарушили мои представления о реальности, раз моя первая теория — это еноты, крадущие пироги.
— Тарелка тоже исчезла.
— Или воры? — пробую я снова. — Вот и папина газета тоже пропала, — добавляю я, благодарная папе за его сочувствующий кивок. Марси больше ничего не говорит, но я вижу, как она сияет — характерный признак гордости первооткрывателя. Теперь это только вопрос времени, когда она возобновит свои попытки подружиться с соседями.
После завтрака я пытаюсь дозвониться Линдси на мобильный, но она не берет трубку. Я снова пробую после обеда и еще три раза после ужина. Наконец, в воскресенье утром я звоню ей домой. Трубку поднимает ее младший брат. Судя по голосу, ему лет девять.
— Могу я поговорить с Линдси? — спрашиваю я и слышу, как он, оглушительно топая, убегает искать ее. Через пару секунд он, задыхаясь, возвращается.
