каким учеником у него 'прокол'. Учителя не любят неуспевающих учеников, потому что они для них негативная связь: вот с этим учеником у тебя ничего не выходит, этот ученик тебе как укор. Правда, учителя быстро научаются снимать с себя ответственность за неуспевающей» п (или) хулиганистого ученика, рассуждая примерно I л к 'Конечно, это промахи других, семьи. Вообще, что вы хотите, он растет в такой семье, крутится в такой компании, у него отец алкоголик' и т. д. Такие объяснения представляют другой вид психологической защиты — рационализации (но об этом позже). А вот хорошие ученики — это моя гордость, они свидетельство того, что я как педагог состоялся, что не зря живу в этом мире, моя деятельность имеет смысл. Педагог переживает сильный когнитивный диссонанс, когда он вызывает отличника, а тот молчит, поскольку не подготовлен или не понял. Первая реакция учителя — недоумение, потом может быть раздражение. Получить от своей гордости, отличника, такой удар, такой подвох. Педагог обрушит на ученика праведный гнев, презрение, иронию; другие педагоги действуют иначе. Они начинают спрашивать ученика: 'Что с тобой случилось? Ты не заболел? Ты записал в дневник задание?' Учитель такими наводящими вопросами предлагает ученику красивый выход: это недоразумение, ты действительно заболел. Ты уж запиши в дневник домашнее задание, ты уж выздоравливай. По сути это красивый выход не столько ученику, сколько педагогу: все в порядке, он (ученик) и дальше моя гордость, и дальше витрина моих достоинств.
То же вытеснение и искажение реальности происходит в случае с заниженной самооценкой. Возьмем пример с учеником, у которого уже давно и прочно сложилась заниженная самооценка относительно своих способностей (такие самооценки складываются не без участия педагогов). Этот ученик уже давно усвоил постоянно ожидаемое от него поведение: 'Что от меня ждать…'. Предположим, найдется учитель, который, проверив удачно выполненную работу такого ученика и подавив в себе подозрение (не списал ли?), выставляет ученику четверку (пять поставить нельзя, это уж слишком для хронического двоечника). Ученик, конечно, радуется, но в его восторгах отсутствует истинное значение хорошей оценки: ты отнюдь не дурак. Ученик переживает тот же когнитивный диссонанс: я — пропащий человек, у меня нет никаких способностей (одно знание, одна ког- ниция) — я успешно решил эту контрольную (второе знание, вторая когниция). И потому в этой эйфории переживания хорошей оценки присутствует дискомфорт, внутреннее напряжение, внутренняя несогласованность, и ее надо снять. И ученик снимает ее, вытесняя истинное значение успеха как свидетельство наличия способностей, заменяя, переистолковывая эту информацию так, чтобы сохранить первую когницию: я — неспособный, мне просто повезло, достался более легкий вариант, училка просто-напросто, поставив мне четверку, хочет таким образом заставить меня работать; не такой уж я умный, учительница не знает, как долго я готовился дома (да, он действительно готовился дома, но это следствие того, что он раньше ничего не делал, а не его неспособности). И нужен не один учитель или, по крайней мере, не одна положительная связь (на которую так скупы наши учителя) относительно способностей ученика, чтобы последний изменил свою негативную Я-концепцию.
Вытеснение реальности проявляется в забывании имен, лиц, ситуаций, событий прошлого, которые сопровождались переживаниями негативных эмоций. И не обязательно вытесняется образ неприятного человека. Это лицо может быть вытеснено только потому, что оно было невольным свидетелем неприятной для меня ситуации. Я могу постоянно забывать чье-то имя, не обязательно потому, что человек с этим именем мне неприятен, а просто фонетически это имя схоже с именем человека, с которым у меня были сложные взаимоотношения и т. п.
Третий случай. Вытеснение требований и предписаний Сверх-Я
Во всех случаях вытеснения не доводится до осознания, вытесняется нечто неприятное, аверсивное (тревожное), в этом же случае вытесняется также нечто неприятное, но связанное с чувством вины. Переживание вины — это санкция со стороны Сверх-Я за совершение некоего поступка или даже за саму мысль совершить нечто 'ужисное'.
У вытеснения работающего против Сверх-Я, могут быть два следствия: первое — это вытеснение удается, чувство вины снимается, вновь возвращается психологическое благополучие, комфорт, но ценой этого благополучия является нравственное падение личности.
Человек впервые получил взятку. Поступок совершен, он явно не согласован с моральным Сверх-Я, и нормальный, обычный человек со Сверх-Я среднестатистической строгости непременно должен переживать чувство вины. Первая стадия вытеснения чувства вины может характеризоваться тем, что это чувство переживается в сознании человека не как четко определенное, выраженное словом чувство вины ('я подлец', 'замарался', 'не хорошо поступил'), а как диффузное неприятное состояние, которое связывается сознанием с фактом взятки.
На второй стадии вытеснения дискомфорт все еще может переживаться, но он уже не связывается сознанием с поступком. Здесь уже требуется усилие рефлексирующего сознания, чтобы установить закономерность: я испытываю дискомфорт, мне неприятно на душе, когда мне дают взятку. Третья, последняя стадия означает полное отсутствие неприятных ощущений в то время, когда дают, и после. Вытеснение сделало свое дело. Психологическое благополучие достигнуто за счет нравственного падения. И тем не менее, поскольку на удержание вытесненного затрачивается психическая энергия, то 'подтачивание' психики происходит, оно незаметно. И это скрытое разрушение психического аппарата при внешнем благополучии рано или поздно внесет свой 'вклад', проявляясь астенической симптоматикой, бессонницей, ночными кошмарами, экзистенциальным вакуумом (на что потратил свою жизнь).!)
Второе следствие в работе вытеснения против Сверх-Я — это невротические реакции, в частности всевозможные фобии (страхи). Рассмотрим классический пример из практики психоанализа. Пятилетний мальчик Г. заболевает на улице страхом. Выгода от этого состояния в том, что ему нельзя выходить на улицу, ему нужно оставаться дома, вместе с матерью. Поначалу совместное пребывание с матерью редуцировало страх, но затем он испытывает страх даже когда мать рядом с ним. Первоначально состояние страха на улице, страх не быть все время с мамой. С другой стороны, постоянно находясь с мамой, проводя ночи, ласкаясь с ней, он начинает испытывать новый страх. Страх перед наказанием со стороны отца, которого он оттеснил от матери благодаря первоначальному страху перед улицей. Согласно Фрейду, поведение мальчика — есть проявление Эдипова комплекса (миф об Эдипе, который женился на матери, убив отца). В быту причин проявления страха к отцу нет. Он добр и внимателен к мальчику. Сверх-Я мальчика заменяет объект страха: мальчик боится не отца, а белую лошадь, которая теперь символизирует отца. Эта подмена объекта страха произошла еще и благодаря ситуации, когда отец на улице предупредил мальчика, чтобы он близко не подходил к экипажу, поскольку лошадь его может укусить. Вполне возможно, что этот страх спонтанно прошел бы, как проходит большинство детских страхов. Но однажды, когда страх перед лошадью был достаточно выражен, мальчик становится невольным свидетелем ситуации, когда впряженная в омнибус лошадь упала и задергала ногами. Мальчик сильно испугался и подумал, что лошадь скончалась. С этого раза у него появился страх, что нее лошади могут упасть и умереть. На одном из сеансов психоанализа было выяснено, что в принципе страх перс I возможной смертью лошади — это символическое пни ношение страха желания смерти своему отцу. Усиление страха после этой ситуации объясняется проявлением чувства вины. Фобия этого мальчика развивалась в результате вытеснения чувства вины перед отцом за то, ч го ом его оттеснил от матери и пожелал бессознательно ею смерти. Подробно этот случай описан и проанализирован в работе З.Фрейда 'Анализ фобии пятилетнего мальчика' [57].
Появление невротической симптоматики в результате вытеснения требований неумолимого судьи Сверх-Я но (можно и у взрослых людей. Воспользуемся еще одним примером, Женщина 30 лет с ярко выраженной фобией кр1 них предметов (они могут упасть, разбиться, нака- П1П.СИ на нес). На процедуре первого психоаналитического сеанса 'вспоминает' о начале заболевания. Симптоматика началась одним летним днем в Крыму. По ее словам, стояли необычайно жаркие, душные дни. Отдых был почти пыткой. Жара, огромное скопление народа на пляже. Она вспоминает день, когда ко всему этому еще прибавилось неудобство, раздражение от того, что компания молодых людей совсем рядом азартно, шумно играла в волейбол. Время от времени мяч падал рядом. В один из моментов, сомлевшая от жары, она открывает глаза и видит, как этот огромный мяч накатывается на нее. Невозможность уклониться парализовала ее, и огромный страх навалился на нее. С этим моментом больная связывает начало невротической симптоматики. Дальнейшие сеансы психоанализа показали, что ею была воспроизведена только часть ситуации. Другая часть была вытеснена. Женщина находилась на пляже со своим трехлетним сыном. Ее сын игрался на песке возле воды. Сомлев от жары, она была в полузабытьи и вот, подняв голову, она
