чувствовали, когда вам говорили о вашем поведении. Наконец (и, видимо), главное: не оправдывайтесь, не защищайтесь, не спешите с объяснениями и оправданиями. Внимательно выслушайте информацию о себе.
Нужно помнить также о том, что между вытесненным, 'темным' бессознательным и сознанием глухой стены нет. Вытесненное иногда дает о себе знать в разного рода описках, оговорках, сновидениях, 'глупых' и 'бредовых' мыслях, в немотивированных поступках, неожиданных забываниях, провалах памяти относительно самых элементарных вещей. И следующая работа с вытеснением как раз и состоит в сборе такого материала, этих несвязанных и сумбурных осколков бессознательного, в раскрытии смысла этих бессознательных посланий в надежде получить ответ: какую весть нам несет вытесненное в этих своих прорывах к осознанию. При этом следует убедить себя, что все эти послания не случайны, они о чем-то сигнализируют, что-то символизируют, что- то, раскрывая, скрывают, на что-то намекают, утаивая основное.
Итак, сначала — сбор информации. Можно вести дневник, единственным читателем которого будете только вы. Ведя дневник, не лелейте тайных надежд, что ваш дневник кто-нибудь когда-нибудь прочтет. Как только вы начинаете писать дневник для другого, для потомков, для случайного читателя, он перестает быть действительным сбором информации вытесненного и вытесняемого. Заносить в дневник надо все, что приходит в голову, не старайтесь красиво оформить свои мысли и переживания. Какими бы странными и, как вам кажется, не относящимися к делу и к теме ни были слова, предложения, все заносите в дневник. Течение мыслей не надо подвергать контролю, 'необходимо отстранить волю и всякое размышление; нужно довериться вдохновению (influx), и при этом, оказывается, душевные способности направляются к незнакомым целям' [58, с. 149].
В вашем потоке мыслей не должно быть нравственных оценок, плохо это или хорошо, нравственно или безнравственно. Какой бы чудовищной ни была мысль, главное — ее записать. Вам все интересно. Отмечайте также, какие вы при этом переживаете чувства, отношения, эмоциональные состояния, где были затруднения, где паузы, где вы чувствовали сопротивление. Главное в том, чтобы поток мыслей, чувств, ассоциаций был материализован в слове. К тому, что сказано, написано, выражено, материализовано, что приобрело плоть, можно построить дистанцию, отстранить от себя, сделать объектом исследования, сопоставить, расчленить, собрать, изменить отношения. Это уже то, с чем можно иметь дело, это то, что уже не дает возможности пребывать внутри бессознательного потока. Здесь уже возможно воп- рошание: почему мне было неловко, когда я вспомнил эту сцену? Почему я так долго молчал, когда в памяти всплыла эта сцена? Почему я не смог вспомнить это имя? Почему я ошибся, назвав этого человека другим именем? Чьим именем? и т. д. и т. п.
Вместо дневника можно написать письмо и отправить его самому себе. В письме я могу изложить все то, что мне не дает покоя, все 'глупости', все навязчивые повторы в мыслях и поступках. В письме отреагирую все то, что было в зоне ущемленного аффекта. Придет время, и я, получив письмо и находясь уже в другом состоянии, отстраненно, с временной дистанции, получаю в руки материал о самом себе, и я могу снова начать исследования своего Я, своих подвалов бессознательного Оно и сверхбдительного Сверх-Я.
Один из самых богатых материалов для работы с вытеснениями дает сновидение. Мы не берем на себя смелость излагать процедуру работы со сновидениями. Мы отсылаем вас к соответствующей литературе, например, к тому же Фрейду. Познакомившись с работами по анализу сновидений, вы в полной мере поймете все их огромное отличие от псевдопсихологической бульварной литературы. Лучше всего, если вы начнете работу со своими сновидениями, обратившись к психологу или психоаналитику.
3. Перенос
Как вы знаете уже из раздела 'Вытеснение', у влечений различная судьба. В самом первом приближении перенос можно определить как защитный механизм, который обеспечивает удовлетворение желания при сохранении, как правило, качества энергии (танатоса или либидо) на замещающих объектах.
Самым простым и довольно часто встречающимся видом переноса является вымещение — подмена объектов изливания накопившейся энергии танатоса в виде агрессии, обиды.
Начальник в присутствии других коллег устроил вам разнос. Ответить ему тем же, криком, вы не можете. Ваше Я понимает ситуацию: если отвечу начальнику тем же способом, остановлю его, осажу его, то следствием могуч быть еще большие неприятности. Иногда ваше 'мудрое' Я ищет объекты, на которых можно выместить свою обиду, свою агрессию. Благо, что таких объектов под рукой множество. Основным свойством этих объектов должны быть их безгласность, их безропотность, их невозможность осадить меня. Они должны быть в такой же степени безгласны и послушны, в какой я безгласно и послушно выслушивал упреки и унизительные характеристики (Лентяй! Бездарь! Наглец! Ты ничего не умеешь делать! Не огрызайся! и т. д.) со стороны своего начальник, учителя, отца, матери и вообще любого, кто сильна мени. Мои псогреагированная на истинного виновника)Лосп> переносится на того, кто еще слабее меня, еще ниже на лестнице социальных иерархий, на подчиненного, тот в свою очередь переносит ее дальше вниз и т. д. и т. п. 11епи вымещений могут быть бесконечными. Ее зве- HI,ими могут быть как живые существа, так и неживые вещи (побитая посуда в семейных скандалах, выбитые стекла вагонов электричек и т. д.). Вандализм — явление широко распространенное, и отнюдь не только среди подростков. Вандализм по отношению к безгласной вещи час то лишь следствие вандализации по отношению к личности.
Г.и (, могрим механизм вымещения, который неоднок- рнпю п повсеместно воспроизводится в таком социальном институте, как школа.
В педагогической ситуации каждый воспитатель взаимодействует не с одним ребенком, а по крайней мере с двумя: с реальным ребенком (своим воспитанником, всем к пассом) и собственным 'ребенком'. Собственный 'ребенок' преподавателя — это аффективно-мотивированное ядро личности, которое сформировалось в детстве. К iKбы далеко в прошлом не отстояло мое детство, оно продолжается во мне. Как действует мое детство в настоящем, разрушительно или животворяще? Иду ли я согбенный под грузом нерешенных, вытесненных, но зафиксированных в детстве проблем, или освобожденный, с новыми сублимированными языками либидо или танатоса? Общение с прошлым, с детством обеспечивает всю полноту переживания настоящего, перспективность будущего, даже если собственное детство было сплошным кошмаром. Важно общение с этим ужасом, в общении с ним ужас преодолевается. Иногда требуется помощь со стороны (психолога, психотерапевта, священника, друга).
В детстве я сполна на своем теле и психике испытал империализм взрослых. Меня давили в детстве авторитарные, доминантные (впрочем, такие же несчастные) родители и педагоги, любой протест с моей стороны строго и беспощадно подавлялся ('чтоб не повадно было'). Но вот в моей жизни появляется возможность выместить все свои детские страхи и ужас перед своими родителями и воспитателями. У меня появилась возможность наказать их. Но как?! А уже на своих воспитанниках. Теперь я буду внушать страх, теперь я буду кошмаром для другого, теперь я буду осуществлять интеллектуальный ('с кем ты споришь?!') и не интеллектуальный ('унасекомлю, дам волчью характеристику!') психотеррор против тех, кто по своим социально-ролевым и психическим характеристикам интеллектуально незрел и находится на самом низу иерархической лестницы.
Понятно, что таким образом вымещающаяся позиция неблагополучного 'ребенка' педагога требует рационализации, оправдания перед своим Сверх-Я. Такая рационализация выстраивается в безупречный по своему формализму силлогизм: меня били, и благодаря этому я вырос хорошим человеком, мне это было на пользу; следовательно, чтобы ты стал хорошим человеком, тебя тоже нужно бить. По сути такая рационализация прикрывает, камуфлирует непрерывность, неизбывность цепи вымещения: меня били в свое время, и я терпел, но вот пришло мое время, когда я могу бить, и я буду бить. Настал мой звездный час, триумф моего несчастного 'ребенка'.
В такой ситуации, постоянно воспроизводимой в учебном хронотопе, реальный воспитанник общается не со зрелым Я своего педагога, а он имеет дело с голодным, беспомощным, запущенным 'дитя' педагога, который скрывается за красивым и пышным фасадом. Благоприятствует механизму вымещения и
