«Нас всех могут превратить в плюшевых медвежат», — подумал я.
Сцилла заглушила мотор. Аэрокар стоял на дороге, мы сидели в темноте и смотрели на Врата.
Никто и ничто не появилось.
— Они ждут, когда мы покажемся, — сказал Мосия хрипловатым и слишком громким от волнения голосом. — Давайте заканчивать с этим.
Он опустил капюшон на лицо и взялся за ручку дверцы. Сцилла наклонилась и удержала его руку.
— Тебе лучше не ходить. У техномантов нет причин вредить кому-либо из нас троих, но ты… — Она наклонилась к Мосии и тихо сказала: — Приграничье совсем близко. Оставайся в машине и не показывайся. Когда техноманты уйдут, возвращайся на базу. Улетай на Землю и предупреди короля Гаральда и генерала Боуриса. Они должны знать, что техноманты скоро завладеют Тёмным Мечом, тогда успеют скорректировать свои планы.
Мосия долго смотрел на неё и молчал. Было так тихо, что я слышал его дыхание. Я слышал даже, как бьётся моё сердце.
— Хотел бы я знать, — сказал наконец Мосия, — пытаешься ты отделаться от меня или тебе действительно не безразлично, что будет… — Он помолчал, потом договорил, как будто с трудом: — С королём Гаральдом и Тёмным Мечом.
Сцилла улыбнулась. Я видел её лицо в свете уже взошедшей луны, звёзд и багряного заката. В её глазах искрилось веселье, и это меня подбодрило, так же как и лунный свет.
— Мне не безразлично, — ответила Сцилла и крепче сжала руку Мосии.
— Я хотел сказать — с землянами, — грубовато поправился Дуук-тсарит.
— И с ними тоже. — Сцилла улыбнулась ещё шире.
Мосия смутился и нахмурился. Ему казалось, что Сцилла насмехается над ним, а сейчас было весьма неподходящее время для шуток.
— Ну, хорошо, Мосия. Признаюсь, я ошибалась в тебе с самого начала, — сказала Сцилла и пожала плечами. — Ты не типичный Дуук-тсарит — наверное, потому, что был рождён не для этого. Как я уже говорила, на самом деле ты гораздо симпатичнее, чем на фотографиях в твоём личном деле. Возвращайся на Землю. Здесь ты уже ничего не сможешь сделать, только подвергнешь себя опасности, а может быть, и нас тоже.
— Хорошо, — согласился Мосия, подумав ещё немного. — Я останусь в аэрокаре. Но пусть Тёмный Меч будет со мной — по крайней мере до тех пор, пока вы не убедитесь, что пленники живы и невредимы. Если техноманты попытаются украсть меч, я буду его охранять — они этого не ожидают.
— Хороший из тебя охранник, — усмехнулась Сцилла. — У тебя же нет ни жизненной силы, ни другого оружия.
Мосия улыбнулся — пожалуй, впервые с тех пор, как я с ним познакомился.
— Но ведь техноманты этого не знают.
Сцилла удивлённо вскинула брови, потом рассмеялась.
— В этом что-то есть. Если Элизу устроит твой план, то я тоже согласна.
Элиза не ответила. Я сначала не понял, слышала ли она вообще, о чём говорили Сцилла и Мосия, но потом девушка медленно кивнула.
— Да благословит вас Олмин, — сказал Мосия.
— И тебя тоже, — отозвалась Сцилла и дружески хлопнула его по плечу. — Готовы? — Она была такой оживлённой, как будто мы отправлялись на бал-маскарад.
Бледное лицо Элизы чётко выделялось в сумерках. Девушка протянула руку, чтобы прикоснуться к Сцилле или Мосии, но не решила, к кому именно, и положила ладонь на спинку переднего сиденья.
— Мой отец поступил правильно? — спросила Элиза, и моё сердце сжалось — такая боль звучала в её голосе. — Все эти люди умерли… Я совсем не понимала… Мне нужно знать.
Мосия отвернулся. Он смотрел сквозь окно аэрокара на город, превратившийся в огромную братскую могилу.
Сцилла больше не улыбалась. Она серьёзно посмотрела на Элизу и накрыла её ладонь своей. Прикосновение, которое могло быть таким грубым, оказалось очень нежным.
— Разве мы можем это знать, Элиза? Брось камешек в озеро, и круги разойдутся по воде очень далеко от того места, куда он упал, и гладь воды будет волноваться ещё долго после того, как камень опустится на дно. Каждое наше действие, и самое незначительное, и самое великое, приводит к последствиям, о которых мы никогда не узнаем. Мы должны поступать только так, как считаем нужным и правильным. Твой отец так и сделал. Учитывая обстоятельства, он принял лучшее решение, какое только мог, — может быть, это и было единственное правильное решение.
Но Элиза говорила не только о своём отце. Она говорила и о себе. Правильное ли решение она принимает, отдавая Тёмный Меч техномантам? Те круги на воде, которые разойдутся от этого её поступка, — утихнут ли они незаметно на глади озера времени или разрастутся в сокрушительную приливную волну?
Элиза вздохнула. И решилась окончательно.
— Я готова, — сказала она. И прикрыла Тёмный Меч одеялом.
Мы открыли дверцы аэрокара и вылезли наружу, все, кроме Мосии, который остался в машине, на переднем сиденье. Тёмный Меч по-прежнему лежал на полу перед задним сиденьем.
У Сциллы были с собой инфракрасные очки. Надев их, она внимательно изучила странный лес, который не разросся за установленные для него пределы, хотя невидимая преграда вроде бы должна была исчезнуть давным-давно. Насколько я мог судить, перед нами были Восточные Врата. Не так-то просто найти невидимые ворота в невидимой стене.
— Никого, — сообщила Сцилла, снимая очки.
— Мне кажется, что на меня кто-то смотрит, — сказала Элиза. Она дрожала, хотя ночь была тёплая.
— Да, и мне тоже, — призналась Сцилла. Она снова стала всматриваться в темноту, выискивая опасность.
— Что мы будем делать? — спросила Элиза. Её голос предательски дрогнул. Волнение и постоянное напряжение начали утомлять её. — Почему здесь никого нет?
— Потерпи, — посоветовала Сцилла. — Они играют по своим правилам. Нам придётся подстраиваться под них. Помните — мы должны своими глазами увидеть, что пленники живы и невредимы. Посмотрите на Врата. Видите там что-нибудь?
Я вспомнил то, о чём читал. В прежние времена все, кто проходил через Врата, превращались в каких- нибудь животных — жутковатая перспектива. Ведь если Кан-ханар, хранители Врат, обнаруживали, что человек проник за стену незаконно, его могли навсегда оставить в зверином облике и присоединить к прочим обитателям зоопарка.
Это правило сохраняло неприкосновенность зоопарка. Вид какого-нибудь толстого торговца, топающего через поляну, на которой резвятся кентавры, наверняка испортил бы все впечатление. Стоит ли говорить, что кентавры — самые настоящие, не иллюзорные — вполне могли бы пообедать этим самым толстым торговцем. Поэтому торговцам придавали облик кентавров, и только так они могли — если шли по дорожкам — благополучно проследовать через зоопарк.
Конечно, высокопоставленные волшебники, которые жили в Зит-Эле или наведывались сюда по своим делам, прибывали в город, следуя по магическим Коридорам. Им не приходилось подвергаться унизительной процедуре превращения, как тем, кто проходил через Врата. Эта участь ждала крестьян, студентов, странствующих торговцев, полевых магов и простых каталистов.
