призвал их. У них сейчас есть и более важные дела.
— Благодарю за совет, но с оружием мне все равно как-то уютнее.
На ходу патрин быстро начертил на клинке несколько рун кровью. Подняв глаза, он встретил исполненный ужаса взгляд Альфреда.
— Признаю, что это грубо, — сообщил ему Эпло. — Но для всяких тонкостей у меня нет времени.
Альфред открыл было рот, чтобы что-то возразить.
— Эти чары могут, — спокойно прибавил патрин, — уничтожить рожденное магией подобие жизни, которое связует воедино тела лазаров. Правда, может, ты думаешь, что можешь вспомнить то заклятие, которое ты наложил на них? Как ты их убил?
Альфред захлопнул рот и отвел глаза. Сартан выглядел больным и чрезвычайно несчастным. Его кожа была серой, руки дрожали, плечи согнулись, словно под непосильной тяжестью. Он жестоко страдал, и Эпло должен был бы радоваться и торжествовать, видя мучения своего врага.
Но он не мог торжествовать, и это приводило его в ярость. Он чертил на клинке рунные знаки кровью древнего врага, но ощущал при этом только боль, рвавшую его внутренности стальными когтями. Нравится мне это или нет, но мы с Альфредом родичи, мы — как два стебля, выросшие из одного корня, две ветви одного ствола. Ветви эти далеко друг от друга: одна — у самой земли, вторая — у вершины; одна тянется, стремится к свету, другая таится в тени, но корни и ствол у нас одни. Топор впивается в ствол, чтобы свалить все дерево…
В судьбе, постигшей сартанов, Эпло читал свою собственную судьбу и судьбу своего народа.
И что же — я передам знание некромантии моему Повелителю? Или все же скрою его? Но если я сделаю это, мне придется солгать моему Повелителю. Солгать человеку, который спас мне жизнь.
О чем тут думать? Конечно, Повелитель должен узнать это! Я возьму с собой Джонатана. Да что со мной творится? Я становлюсь слабым! Сентиментальным слюнтяем! И все из-за этого проклятого Альфреда. Он тоже отправится со мной. Мой Повелитель с ним разберется.
А я буду смотреть и наслаждаться каждым мгновением…
Только один живой.
Они вошли в комнату подле тронного зала. Придворные, ожидавшие Клейтуса, жаждавшие его благосклонности, надеявшиеся быть замеченными, ожидавшие хотя бы одного взгляда королевских очей, теперь лежали на полу мертвые. Никто из них не был вооружен. Никто не был способен защищать свою жизнь, хотя похоже было, что некоторые отчаянно пытались бежать, вырваться из этого страшного места. Эти тоже, как и мужчина в коридоре, были убиты ударами в спину.
— Они получили то, чего хотели, — проговорил Джонатан, равнодушно глядя на мертвые тела. — Наконец Клейтус обратил на них внимание — на каждого из них, не обошел никого.
Эпло посмотрел на молодого человека. Альфред, кажется, заново переживал агонию каждого убитого. Джонатан, в противоположность ему, мог бы показаться одним из этих недвижных тел. Он и мертвый принц Эдмунд были чрезвычайно похожи друг на друга. Оба выглядели спокойными и равнодушными, трагедия, разыгравшаяся во дворце, казалось, вовсе не задевала их.
— А где же Клейтус? — вслух спросил Эпло. — И почему он оставил этих мертвых? Почему не превратил их в лазаров?
— Если присмотришься, увидишь, что среди всех нет ни одного некроманта, — тихо, дрожащим голосом ответил Альфред. — Клейтус должен держать ситуацию в руках. Через несколько дней он вернется и воскресит этих мертвых, как это и бывало в прежние времена.
— Только теперь, — прибавил Джонатан, — Клейтус может напрямую общаться с мертвыми. Когда появились лазары, мертвые обрели разум и волю действовать.
Армии мертвых, целеустремленно и сознательно идущие в бой. И цель у них одна — убивать тех, кому они завидуют, кого они ненавидят. Убивать живых.
— Вот почему мы никого не нашли во дворце, — сказал принц. — Клейтус, Джера и их армия направляются дальше. Они готовятся пересечь Огненное Море, собираясь напасть на последних живых людей, оставшихся в этом мире, и уничтожить их.
— Ваш народ, — проговорил Эпло.
— Это более не мой народ, — ответил принц. — Теперь мой народ — они.
Белый мерцающий призрак стоял среди мертвых тел, и холодные отблески его света озаряли застывшие лица. Шепот духов наполнил воздух — казалось, они отвечают принцу. Или молятся вместе с ним.
— Нам надо предупредить Балтазара. И что будет с твоим кораблем? — внезапно спросил Альфред, оборачиваясь к Эпло. — С ним ничего не случится? Мы сумеем выбраться отсюда?
Эпло хотел было ответить, что, разумеется, с кораблем ничего не может случится, что руны защищают его. Но слова эти умерли у него на губах. Мог ли он быть уверен в этом? Он же не знает, какой силой обладают эти лазары. Если они уничтожат его корабль, он окажется запертым в этом мире, как в ловушке, до тех пор пока не найдет новое судно. И будет драться, как загнанный зверь, с армиями мертвых, с теми, кого невозможно остановить, невозможно победить. Дыхание Эпло стало частым и неровным. Похоже, страх сартана передался и ему.
— Что он сейчас делает? Где сейчас находится Клейтус? Вы знаете это?
— Да, — ответил принц. — Я слышу голоса мертвых. Он собирается с силами, собирает армию и намеревается вести ее вперед. Корабли стоят у причала, они ждут. Но Клейтусу понадобится некоторое время для того, чтобы погрузить на корабли все свое войско. Не так уж мало времени. — Эпло мог бы поклясться, что призрак улыбнулся. — Теперь мертвых не удастся загнать на корабли, как овец. Теперь они наделены разумом, а разум означает способность мыслить и действовать самостоятельно, что неизбежно ведет к некоторому замешательству и беспорядкам.
— Итак, у нас есть время, — проговорил Эпло. — Но нам нужно будет пересечь Огненное Море.
— Я знаю один способ, — промолвил принц, — если у вас хватит смелости им воспользоваться.
У них было время. Но времени на то, чтобы размышлять, хватит у них смелости или нет, не оставалось.
И Альфред ответил, высказав вслух мысль Эпло:
— У нас нет выбора.
Глава 43. НЕКРОПОПИС, АБАРТАХ
Некрополис исполнил пророчество, заключенное в его имени. Мертвые тела валялись в дверях, на порогах домов — людей убивали раньше, чем они успевали добежать до укрытия. Впрочем, если бы и успели, это не спасло бы их. Многие двери были разбиты или сорваны с петель — так велика была жажда мертвых отнять то, чего они были лишены, у живых. И им это удавалось. Вода в каналах стала темной от крови.
Призрак принца Эдмунда провел их по извилистым туннелям Города Мертвых. Они не стали выходить через главные ворота — выскользнули из него через одну из «крысиных нор». Оказавшись вне стен, они услышали в отдалении глухой рокот, эхом отдававшийся под высокими сводами пещеры и сотрясавший землю. Армии мертвых готовились к войне.
Множество паук, все еще впряженных в повозки, бродили в окрестностях Некрополиса. Животные были напуганы криками и запахом крови. Их хозяева и всадники были мертвы, тела их валялись там, где их застигла смерть, или же возвращены к жизни — теперь эти мертвые тоже присоединились к чудовищной бойне. Эпло и Джонатан вытащили из одной повозки тела мужчины, женщины и двух детей и сами уселись в нее, следом заполз Альфред, навряд ли сознававший, что делает, — большей частью его действия направлял Джонатан, реже, с грубой решительностью — Эпло.
Повозка покатилась вперед. Кажется, паука ощущала огромное облегчение оттого, что у нее снова появился хозяин. Джонатан правил повозкой, Эпло сидел рядом с ним, внимательно и настороженно наблюдая. Кадавр принца Эдмунда очень прямо сидел возле Альфреда на заднем сиденье. Призрак принца указывал дорогу. Они проехали несколько миль на восток, направляясь в сторону Граничного Хребта. Доехав до перекрестка, повозка повернула на юг, к берегам Огненного Моря. Пес бежал рядом с экипажем, временами начиная лаять на пауку, чем приводил животное в немалое замешательство.
Джонатан ехал так быстро, как только было возможно. Повозка раскачивалась и подпрыгивала на брусчатке дороги, мимо проплывали зеленовато-коричневые поля травы-кэйрн. Альфред вжался в угол повозки, явно ожидая, что экипаж перевернется или что он сам вылетит на дорогу. Он был охвачен страхом
