своих личинок, и, во-вторых, отсутствие у личинок всяких представлений о своей будущей трансформации…' Из отчёта экспедиции к VI(3)
I
Мир состоит из мелочей. Эти мелочи, микрособытия, безостановочно ткут паутину событий, в которой одни безнадёжно вязнут, не в силах понять причин своих неудач; другие беспечно скользят, не осознавая хрупкость и непостоянство успеха.
Лишь немногие посвящены в эту великую тайну, и только они способны оценить величие ничтожного. Как и всё настоящее, формула победы не эффектна, но очевидно эффективна. Достаточно на минуту отвлечься от всеобъемлющей суеты, пожирающую нашу жизнь без остатка. Забыть на короткий срок о самых неотложных делах, остановиться, подумать, внушить себе мысль, что это и есть та самая минута, ради встречи с которой вы были рождены… и вашими союзниками станут истинные повелители судеб этого мира — мгновения.
Отто Пельтц, австриец по происхождению и анархист по призванию, не признающий никаких авторитетов, кроме здравого смысла и свободы, больше всего на свете мечтающий вернуться домой, находился на расстоянии двухсот тысяч километров от своей родины и удалялся от неё со скоростью двухсот тысяч километров в час.
Он сидел в кресле кают-компании и наслаждался ощущениями теплоты и комфорта.
Сколько себя помнил, Отто был одинок. Нахлынувшие чувства были приятными, но незнакомыми, заставляли настороженно прислушиваться к себе, ожидая подвоха.
Глаза у Отто закрыты, ему есть, о чём подумать. Решения не обязательно приходят в виде конкретных фраз и предложений. Решением может быть чувство или предчувствие, или настроение. Впереди много проблем, но эта пауза очень важна. В последующем именно она предопределит его поступки и реакции. Главное не спешить, освоиться с обстановкой, привыкнуть к новому раскладу, осознать противоречия. А потом на этих противоречиях сыграть. Обратить себе на пользу…
'Напротив меня, на противоположной стороне зала, сидят Первый и Седьмой, — думал Отто, не открывая глаз. — Как к ним относиться? Как к братьям?'
'Все люди братья! Я обниму китайца…'
А как это: 'как к братьям'? У Отто не было братьев. Как относиться к Маше и Лиле? Сёстры? Но сестёр у него тоже не было. А как такой вопрос, в каких отношениях между собой 'братья' и 'сёстры'?
Он чуть приподнял веки и посмотрел на свою команду.
Маша, подобрав под себя ноги, уютно устроилась в кресле. Лиля, напротив, вытянула стройное тело, заложив руки за голову. Впечатляет! Между ними сидят несгибаемые Первый и Седьмой. Похоже, что своё положение в кресле они не изменили с самого начала полёта. Маша со стороны Первого, Лиля — Седьмого. Разговаривают тихо, вполголоса.
'Чтоб, значит, своего босса не беспокоить, — думал Отто. — О чём они говорят? Они не похожи на пылких любовников, задумавших и осуществивших дерзкий побег. Нет радости и восторга от исполнения заветной мечты. Так беседуют семейные пары с большим стажем: равнодушно и уравновешенно, когда каждому наперёд известно, что скажет собеседник, почему он это скажет, и как… '
Но так и должно быть. Они знакомы друг с другом несколько десятков лет.
Это я среди них — чужак, новичок. Почему они так легко уступили мне лидерство? Почему Первый и Седьмой не раздумывая бросились девушкам на выручку. Любовь? Или тщательно подготовленный план побега? Для случайного совпадения интересов они действовали чересчур слаженно.
Но девушки ничего не говорили о близнецах…
'Впрочем, — напомнил он себе, — мы ещё ни о чём не говорили. Даже сейчас молчим…'
— В соответствии с программой, — неожиданно прозвучал незнакомый голос. — Челнок развёрнут на торможение.
Отто немедленно открыл глаза и выпрямился.
— Автомат, — пояснила Катерина, беря его за руку. — Если никого нет в рубке, то бортовой компьютер сообщает об изменениях в режиме движения по бортовой сети.
Отто не почувствовал ни разворота, ни изменения направления силы тяжести.
— Мы никогда не пытались понять принцип действия двигателя, — объяснила Катерина. — Пилотирование челнока не требует особенных навыков, гораздо большее внимание нужно уделять приборам ориентации и маршруту следования.
Обе пары, сидящие напротив, замолчали, прислушиваясь к их разговору.
— Что-то не похоже, чтобы всё это оборудование, — Отто кивнул вверх, в сторону рубки управления, — имело инопланетное происхождение…
Катерина недоумённо вскинула брови:
— Разумеется, там каждый кабель промаркирован IBM.
Отто напрягся:
— Вот-вот. То есть хлам, который достался в наследство от прошлых хозяев челнока, был демонтирован, и на его место установили современные приборы. Правильно?
— Правильно, — расцвела Катерина.
Отто нахмурился.
— А куда подевалось старое оборудование?
— Не знаю…
— Но как оно выглядело?
— Его поменяли до меня.
— А как ты получила челнок?
— Господь поручил мне управление челноком.
— Господь, — глубокомысленно кивнул Отто. — Ну да, конечно. Я вижу, ты с господом на короткой ноге…
— Ты боишься встречи с ним?
— Нет, не боюсь, — ответил Отто.
И это была правда.
Неясная угроза, исходящая от Василия, следующего за ним с опозданием в треть часа, казалась надуманной и нереальной. Он видел своих людей в деле, он был уверен в себе.
— Катерина, — он впервые обратился к ней по имени и удивился, насколько сладко стало на языке: — А этот самый, господь, насколько он строг к своим… — он умолк, не в силах подобрать правильное слово.
— …людям? — закончила за него Лиля.
— Да, — с облегчением согласился Отто. — Насколько он строг к своим людям?
— Не строже, чем капрал в период военных действий к вернувшемуся из самоволки пьяному рядовому, — бодро доложил Первый.
Отто почувствовал, что время пришло. Необходимо прямо сейчас выяснить их настроения. Если этого не сделать, в скором будущем возникнут большие осложнения.
— Дамы и господа, — чувствуя приятное, предмордобойное возбуждение, повысил голос Отто. — Прошу учесть, что я — командир, и требую от каждого выполнения главного условия нашего сотрудничества: 'сдохни, но приказ выполни!' Это будет первая статья нашей конституции. Прошу замечания, вопросы…
Он разглядывал их. Никакой пощады. Никаких поблажек.
Если они собираются выжить, то кто-то должен взять на себя ответственность руководства, и распоряжения командира должны выполняться любой ценой.
— Второе, — продолжил Отто, не дождавшись обычного в таких случаях неосторожного вздоха, закатывания глаз или улыбки… хоть какого-то проявления легкомыслия, к которому можно было бы придраться и тут же наглядно продемонстрировать, что именно подразумевалось под условием 'сдохни'. —
