XXI века, как вдруг, поскользнувшись на сыром камне, с грохотом упал.
– А-а-а! – раздался страшный крик.
Алекс стремительно прыгнул в сторону, на ходу выхватывая оружие, но обернувшись, никакой опасности не нашел.
– Что ты дурака валяешь! – возмутилась Диана.
Орби выпучив глаза, тыкал перед собой пальцем, издавая, как слабоумный, нечленораздельные звуки.
Полянски, вздохнув, присел перед ним на корточки, участливо спросил:
– Ну, что случилось, кто тебя напугал?
– А-а, о-о, – Тим царапал кучку камней ногтем, – о-орлеанит. – Среди серой гальки, как яичко в гнезде, скромно лежал драгоценный кристалл.
– Граммов на десять потянет, – сказал Алекс, – а точнее, на все пятнадцать.
– Теперь мы купим себе любой корабль! – решительно сказала Диана, сразу расправившись с возникшей было у Тима идеей, что он теперь богатый человек.
Тим посмотрел на нее тоскливо, перестал охать и встал. Он подержал кристалл в руке, любуясь им на свету, завернул в платок и повесил себе на шею, как ладанку.
Новая мысль пришла ему в голову, вытеснив невольное сожаление об уплывшем богатстве:
– Ищут! – захохотал он. – В шахты лезут, в джунглях живут годами. Ищите, ищите. Уж если кто умеет жить, тот так найдет: пришел, увидел, победил. Все! Легко и красиво.
Тим весь сиял от радости, не хуже своего орлеанита.
– А мне эта планета нравится, – заявил он и вдруг забеспокоился: – Слушайте, может тут еще есть?
Он кинулся на четвереньки и стал обследовать землю вокруг, залезая под каждый камень. Алекс и Диана не могли не поддаться орлеанитовой лихорадке. Они разошлись в стороны по небольшой полянке, обшаривая глазами каждый сантиметр почвы. Сделав круг, Диана подошла к Алексу и, не поднимая головы сказала:
– Я чувствую, что за нами кто-то следит.
Девушка еле заметно кивнула в сторону высоких широколиственных растений, покрытых большими цветами, напоминающими разрезанный на дольки многослойный кремовый торт.
Алекс двинулся в этом направлении, как бы случайно высвободив из кобуры рукоятку пистолета. Он подошел к цветам, издающим сильный одуряющий запах, присел на корточки, увлеченно разглядывая осколок булыжника, и вдруг резко оттолкнувшись, вломился в гущу растений.
Там никого не было.
– Что ты на них набросился? – поднял голову Тим.– Цветы как цветы. Я и не знал, что ты такой заядлый ботаник.
Диана разгребала жирные опавшие листья.
– Здесь точно кто-то был. Смотрите! На влажной почве четко отпечатался след трехпалой лапы. Алекс поставил рядом свою ногу.
– Довольно крупный лок. Наблюдал за нами – очевидно, принял за торговцев орангом, испугался и убежал.
– Они не могут напасть на нас? – спросила Диана.
– Локи-то? Ни за что, – охотно объяснил Тим. – Это такие большие серые ящерицы, ростом со среднего человека. У них сильный хвост и когти, но они никогда не нападают на людей. За это бедняги и поплатились – их тут почти всех перебили. Народ здесь нервный, хвостатые ящерицы нравятся не всем. А теперь ловят для работы на плантациях. Правда работники из них никудышные – им бы все хороводы водить вокруг Семихвостого Лока.
– Это еще кто? – заинтересовалась Диана.
– Это вроде как их главный идол, – ответил Тим, быстро входя в образ главного специалиста и консультанта по проблемам локов. – Они прячут своего божка в лесу, а в брачный период пляшут вокруг него каждую ночь. На плантациях – там свои идолы с лазерами наизготовку, вот локи и не размножаются.
– Бедненькие, – сочувственно вздохнула Диана.
Лес неожиданно кончился выжженным полем, на краю которого стояли окраинные домишки Орангвилля. Город рассекала на две части Главная улица – других просто не было. Именно на ней находилось заведение под вывеской «Сухая глотка», место сбора сливок орангвилльского общества. Все посетители «Сухой глотки» усердно доказывали, что к ним это название не имеет никакого отношения.
Туда, словно охотничий пес по следу, Тим вел свою компанию. Подпрыгивая от возбуждения, он увлеченно расписывал спутникам вкусовые достоинства местного фирменного блюда – сырых окорочков прыгающей улитки, вымоченных в соке оранга, и поданных с печеными яйцами алебастрового плодожора с легкой закуской из мелконарезанных недозрелых плодов водяного кактуса. Внимающая гастрономической поэме аудитория его энтузиазма не разделяла и улитками, хотя бы и прыгающими, не вдохновлялась.
Редкие прохожие, каждый из которых в обязательном порядке был снабжен чем-нибудь скорострельным, останавливались и долго смотрели им вслед, очевидно, за неимением более достойного занятия.
Путешественники поднялись по стертым ступеням приюта страждущих и вступили под сень «Сухой глотки». У входа в зал они остановились, выбирая себе местечко поуютнее. Мимо прошла лока в переднике уборщицы. Она несла поднос, уставленный грязной посудой. Вновь пришедшие, очевидно, не на шутку привлекли ее внимание – заглядевшись, она случайно задела толстяка, хлебавшего какое-то пойло из огромной кружки. Коричневая жидкость плеснула ему на рубаху, расстегнутую до пупа, и потекла по жирному волосатому животу.
– Ах ты проклятая тварь, – завопил облитый.
Он вскочил, трясясь всеми складками, и красным здоровенным кулаком сбил локу на пол под одобрительный хохот собутыльников. Несчастная ящерица попыталась сохранить равновесие, взмахнув перевязанным хвостом, но упала вместе с подносом. Распалившийся толстяк занес ногу в блестящем сапоге, целясь в забинтованный хвост. Тим ловко пнул его сзади под колено, тот рухнул на спину, раздавив остатки посуды. Один из его товарищей, угрожающе насупив брови, поднялся с места, но Алекс с силой задвинул его стул, так что он как подкошенный плюхнулся на место.
Последние застегнутые пуговицы толстяка не выдержали падения и разлетелись в разные стороны. Он с рычанием содрал с себя мокрую рубаху, хлопнул ею об пол и, нагнув голову, как бык, ринулся на Тима. Тот небрежно шагнул в сторону, словно тореадор, зацепил пробегающего мимо толстяка за шею и рванул на себя. Жирная туша сверкнула сапогами и грохнулась так, что подпрыгнули стаканы на столах.
– Неплохо, – одобрительно сказал Алекс.
Восхищенная лока не сводила влажных выпуклых глаз с подбоченившегося Тима.
– Я защитник вдов и сирот, – подмигнул он ящерице. – Вы, надеюсь, сирота?
– Эй, что вы смотрите! – опомнился один из завсегдатаев. – Какие-то чужаки нападают на почтенных граждан, а вы сидите?
В разных концах зала стали подниматься зверского вида личности.
– Может пойдем отсюда? – шепнул Тим. – По правде говоря, эти прыгающие улитки – такая гадость!
Коренастый бритый наголо громила взял в руки бутылку и хлопнул ею себя по голове – бутылка разлетелась вдребезги. Он довольно усмехнулся, поигрывая стеклянным горлышком, двинулся к путешественникам.
Алекс, разминая кисти рук, шагнул ему навстречу.
Внезапно бритый выронил осколок и мирно сел за ближайший столик с таким видом, будто собирался сыграть партию в цветочное лото. Разом поскучневшие бандиты уткнулись в свои стаканы, потеряв всякий интерес к чужакам.
– Кривой Бадди, Кривой Бадди… – прошелестело по залу.
Полянски обернулся: в дверях стоял костлявый человек в черном, его лошадиное лицо наискось перепахивал рваный шрам от затылка до подбородка. Рассеченная верхняя губа обнажала острые стальные
