Если бы не деньги, заработанные за один день, проведенный на яхте, она оказалась бы в очень стесненных обстоятельствах.
И все же Рейчел ни разу не обратилась за помощью, если не считать просьб о незначительных суммах, когда ей якобы нужно было купить ту или иную безделушку.
Иногда жизнь наносит раны, уклониться от которых невозможно: такой была потеря капитана Каллауэя. Но случай с Рейчел был иного свойства: сеть из обманов, сотканную кузиной, было почти невозможно распутать. Саре на миг показалось, что она заглянула в колодец, наполненный горестями, и лишь когда наконец свечи начали мерцать, догорая, она заставила себя посмотреть в лицо тем своим воспоминаниям, которые смущали ее сильнее всего.
Потом она начала думать о Гае Деворане.
Гай опустился в кресло и, вытянув ноги перед собой, стал рассматривать пустой стакан, который держал в руке. Вокруг в полной тишине замер Блэкдаун-Хаус.
Стакан слабо поблескивал на фоне темного камина – это рассвет впорхнул в комнату.
Попугай Восьмерка пошевелил хвостом, потом передвинулся и уцепился лапками за жердочку.
– В безопасности с кем? – пробормотал Восьмерка, уставив один глаз на закрытую дверь. – В безопасности с кем?
Гай оглянулся через плечо.
– Да!
Ручка повернулась, и Райдер, одетый в накинутый поверх рубашки халат, войдя, закрыл за собой дверь.
– Доброе утро, – приветствовал его Гай. – Кажется, здесь осталось еще немного вина…
Райдер кивнул.
– Ты предложил мне войти еще до того, как я постучал. Ах да, понимаю, здесь Восьмерка.
Попугай поднял крылья.
– Она чудо, сэр! Миракл! Восемь! Восемь! Восьмерка! Измазать их дегтем и обвалять в перьях, ваша светлость!
– Пока еще не «ваша светлость». – Райдер накинул зеленую ткань на клетку, потом взял у кузена стакан и, поставив его на каминную полку, опустился в кресло. – Миракл уже крепко спит, но нам с тобой нужно поговорить.
Гай закрыл глаза.
– И о чем же?
– О том, что заметил Джек.
– О! И что же это?
– Он заметил тебя с Сарой Каллауэй, а ее – с тобой.
Гай рассмеялся.
– Кажется, он считает, что малышка может оказаться слишком восприимчивой к моему обаянию, результатом чего будут разбитые сердца и разрушенные репутации. Ей придется удалиться в монастырь, а я застрелюсь от стыда.
– Вряд ли слова Джека были именно такими, хотя Миракл тоже показалось, что вы оба высекали друг из друга искры.
– Высекали, это точно. – Гай кивнул. – Но как ни сильно я люблю вас, я бы предложил вам с Миракл заниматься своими делами, а не моим израненным сердцем. Что до Джека, то в один прекрасный день я остановлюсь у Уизикомб-Корта, чтобы хорошенько врезать ему хотя бы разок.
Райдер улыбнулся.
– Никто не ставит под сомнение твою честь – из всех нас ты самый положительный. Но если Миракл беспокоится о твоем сердце, Джек встревожен совсем по другой причине, и ты это знаешь: он чует опасность.
– Неужели? И что же он сказал тебе?
Услышав негромкий стук, Райдер открыл дверь и, взяв у лакея поднос, поставил его на стол.
– Ничего особенного – он торопился вернуться к Анне…
– Понятно. Я задержал его дольше, чем намеревался. Сожалею.
– Джек успел лишь кое на что намекнуть и сказал, что остальное ты сам мне расскажешь. Итак, что происходит? Когда ты сегодня попросил меня принять здесь миссис Каллауэй, я не заметил, чтобы ее трудности были чреваты какими-то неприятностями.
– Да, и мне так казалось. Я просто согласился помочь ей найти пропавшую кузину, и это все.
– Ты слишком много времени тратишь на улаживание чужих проблем. – Райдер усмехнулся, но тут же снова стал серьезным. – Почему бы не нанять агента с Боу-стрит?
– Потому что в этом деле присутствует личная ответственность. Кроме того, пропавшую леди зовут Рейчел.
Рука Райдера замерла, не добравшись до кофейника.
– Неужели та самая Рейчел?
