— Мой сон — не твоя забота, — зло оскалилась Цветик. — Давай, ну!
И он, обозлившись непонятно на кого, вывалил им полную процедуру, со всеми вариантами, с извлечением органов и выкачиванием крови, свежеванием и душевыми, когда пускают газ вместо воды, как просеивают пепел и фасуют мешки с удобрениями, обрабатывают содранную кожу и…
— Хватит! — Гаор резко встал. — И мне, и вам хватит.
— От такого закричишь, — спокойно сказала Первушка.
Он бешено посмотрел на неё:
— Ты меня за этим позвала?
— И за этим, — кивнула она и повернулась к женщинам. — Слышали? Тогда ступайте, потом поговорим.
Цветик и вторая молча встали и вышли.
— Н-ну?! — выдохнул сквозь зубы Гаор. — Ещё что ты мне скажешь?
— Ты-то как это увидел? Он что, тебя с собой таскал?
— А это тебе знать незачем.
— Зря, Дамхарец, — она насмешливо покачала головой, — если твой совсем свихнется, думаешь, тебя пощадят? При нём оставят? Чтоб ты его с ложечки кормил и слюни утирал? Как же! Жди!
— От козла молока ждать незачем, — ответно усмехнулся Гаор.
— Хочешь, я тебе и для него питья дам, а? Из твоих рук он возьмёт.
Гаор удивлённо посмотрел на нее и мотнул головой.
— Нет, — ответил он спокойно, но жёстко
Первушка пожала плечами:
— Ну, как знаешь, ты себе судьбу сам выбрал.
— А вот это ты правильно сказала, — улыбнулся Гаор, — выбор мой, и отвечать мне.
Первушка кивнула:
— Запомни, что сказал, Дамхарец.
— А я вообще памятливый, — усмехнулся Гаор и вышел.
В коридоре уже суетились пришедшие на обед.
Нет, ни тогда, ни потом он не пожалел о своём отказе. У Ардинайлов свои игры, он в них не участвует.
Ведомство крови… Ведомство Несамостоятельного населения… центральные отделения и филиалы… Амрокс… Исследовательский центр… Центральный госпиталь… Специализированный Накопитель… Главное хранилище биоматериалов… 'Сырьё'… 'полуфабрикат'… 'продукт'…
День за днём, день за днём, день за днём…
С каким-то отстранённым интересом, как о ком-то постороннем, Гаор иногда думал: а на сколько его хватит? Он заставлял себя смотреть и слушать, видеть и слышать, и запоминать. И не чувствовать. Потому что с такой же отстранённой ясностью знал, что если хоть на мгновение даст прорваться чувству, то пойдёт с голыми руками убивать, всех этих… сотрудников, а там уже будь что будет. Да, конечно, его убьют, и его смерть ничего не изменит в отработанном выверенном конвейере и тем более не остановит, а значит… а значит, надо ждать, как снайперу в засаде, у него будет только один выстрел.
Немногие периоды отдыха были, пожалуй, тяжелее работы. Потому что ему приходилось оставаться в 'Орлином Гнезде', смотреть на людей, чей конец он теперь слишком хорошо представлял, и чтобы не сорваться, ещё тщательнее отгораживался от них.
Большого летнего праздника он ждал с ужасом. Как он понял, Фрегор собирался провести его дома, так сказать, в кругу семьи.
— Понимаешь, Рыжий, они все сволочи, но праздник есть праздник. Все разъехались, даже выпить не с кем, и вообще, — Фрегор вздохнул, — положено. Отец разозлится, если меня не будет. А если старый пердун окочурится, то Фордангайр станет наследником, и тогда всё, он меня уделает. Понимаешь, не успеваю я, Рыжий, его выродка на экспертизу сдать, а там пока она пройдёт, пока Ведомство Крови примет к сведению и сделает выводы, пока сдаст их Ведомству Юстиции, а тому тоже надо время, чтоб всё оформить…
И Фрегор стал ругаться. И к его жалобам, и к ругани Гаор давно привык и привычно не слушал, зная, что сумеет вычленить из этого словесного поноса очередной приказ. А вот что ему делать? Ну, заклинания не будет, это понятно. Мажордом с остальными родовыми костьми лягут, но не допустят. Раз даже говорить по-нашенски нельзя, матери все в забросе… нет, придётся самому, отдельно, попросить прощения у Мать- Земли и Золотого Князя, Мать-Луну и Мать-Воду не забыть, попросить их о помощи и защите, но вот как это сделать? Занятый этими мыслями, он даже забыл, что хозяева будут праздновать по-своему, травлей и прочими безобразиями и паскудствами. И вот как ему от этого увильнуть? Но ничего придумать не удалось. Да и что он может? Сбежать и спрятаться где-нибудь в парке? Так с собаками отыщут. То-то будет зрелище! Развлекалочка люкс-экстра. А то, что от него после этого останется… Ладно, пусть будет, как будет.
Накануне праздника он опять возил Фрегора по уже накатанному маршруту: 'Парадиз', 'Розочка', 'Охотничий', не считая всякой мелочи на перегонах. На этот раз Фрегор напился так, что уже из 'Розочки' его вывели под руки, и Гаору пришлось выйти и помочь уложить хозяина в лимузин.
— В 'Охотничий' по кругу, — простонал Фрегор и захрапел.
И Гаор послушно погнал лимузин по дальнему и долгому круговому пути, жалея о том, что включать перегородку может только пассажир, дыши теперь хозяйским перегаром. Но это не самое страшное, а вот этот загул… он ему на руку. После 'Охотничьего' наверняка хозяин поедет отсыпаться, и там он, вытряхнув упившегося психа на руки лакеев и сдав машину ночному механику, переоденется и пойдёт на гимнастику. Законное дело — хозяйский приказ, и там, один, ночью и поговорит и с Матерями набольшими, и с Золотым Князем. Так что… спасибо Огню Справедливому, что он ни делает, всегда к лучшему.
В общем-то, так и получилось. К 'Охотничьему' хозяин слегка проспался и смог самостоятельно выйти из лимузина. Сопровождения он не потребовал, и Гаор спокойно остался в машине. Пробыл Фрегор в ресторане не слишком долго и вышел если не почти трезвым, то почти вменяемым. Во всяком случае, шёл самостоятельно, в машину сел, ни за что не зацепившись, и сразу приказал ехать домой.
— Понимаешь, Рыжий, завтра праздник, — сообщил он как последнюю новость. И начал жаловаться на жизнь. — Опять Родовой Огонь и прочая чепуха, а вечером приём с фейерверком, придурки чёртовы, поработать совсем не удастся.
Гаор молча слушал, не высказываясь даже мысленно: так устал, во-первых, и боялся спугнуть намечавшуюся удачу, во-вторых. Шило-то в хозяйской заднице в любой момент проснуться может, и тогда никто не знает, куда его шибанёт. Сам Фрегор — Гаор в этом не раз убеждался — тоже этого не знал. То въедливый до невозможного, то рассеянный, забывающий о чём только что говорил, то одно, то другое, то совсем даже не третье, а десятое. Вот начал на шлюх из 'Розочки' жаловаться, перебирает их. И ведь стукнет ему сейчас в голову, так прикажет туда обратно ехать, было уже так однажды. 'Работать он умеет, — усмехнулся про себя Гаор, — это да, сволочь, конечно, и работа у него сволочная, а в остальном…' Приятель его, этот Венн, совсем другой. Рот до ушей, а глаза серьёзные.
— Венну я верю, — вдруг перескочил на другое Фрегор, — он мой друг.
'Верь, — сказал про себя Гаор, — он тебя первым и предаст, и продаст, как только цену подходящую предложат. Все вы, тихушники, друг друга стоите…'
Под бессвязные жалобы и рассказы Фрегора — болтал как нанятый — они въехали в Королевскую Долину, пронеслись по ночному шоссе, вспугнув трёх оленей — Фрегор совсем по-детски смеялся над испуганно удиравшими с дороги животными — и мимо козырнувшего им охранника нырнули в ворота 'Орлиного Гнезда', а там по ночной тихой аллее к парадному крыльцу. Гаор остановил лимузин и приготовился выслушать очередное приказание.
— Так, Рыжий, — сказал совсем трезвым голосом Фрегор. — Завтра отсыпайся, а после обеда… нет, чёрт, удрать не удастся. Ладно, там видно будет.
— Да, хозяин, — ответил Гаор. — До обеда отсыпаться, а там видно будет.
Фрегор кивнул, но с места не стронулся. Гаор беззвучно выругался, ожидая неизбежного изменения приказа и чувствуя, что время уходит. Рассвет уже скоро, а ему еще…
— Ладно, Рыжий, всё! — Фрегор наконец-то вылез из машины и взбежал по ступеням к приветливо
