…..Скарлетт проводила тетю Полин и Керрин в Чарльстон спустя три недели после похорон Мамушки. Перед отъездом они погостили у нее в Атланте еще несколько дней и стали собираться в дорогу.
После того как Керрин вернулась из Тары, Скарлетт обнаружила в ней некие перемены, которые не могли не обратить на себя внимания.
Прежде всего это выражалось в том, что сестра стала беспокойной и в глазах ее угадывалась тревога. Скарлетт сказала бы, что в ней появилась некая нервозность, словно душу ее терзали сплошные противоречия.
Из глаз Керрин исчезло то покорное смирение, которое сопровождало ее с того момента, когда Скарлетт впервые увиделась с ней в монастыре.
Однажды вечером, когда Керрин вела себя особенно беспокойно, как показалось Скарлетт, — почти ничего не ела за ужином, а потом, за чтением книги, часто вздыхала, она решила поговорить с сестрой.
— Керрин, дорогая, что с тобой происходит? — как можно мягче спросила она.
Керрин словно ожидала этого вопроса, она повернулась к Скарлетт и глаза ее наполнились слезами.
— Я не знаю, что со мной, Скарлетт. После того как я побывала в Таре, во мне словно что-то надломилось. Я как и прежде верую в бога всей душой и молюсь ему беспрестанно, но от меня ушел тот покой, который я
приобрела в общении с ним за столько лет! Меня что-то постояннотревожит, а что, не пойму!
— Ну а как же иначе? — перебила ее Скарлетт.
— Ты побывала в родном доме первый раз после долгой разлуки и воспоминания, проснувшиеся в тебе, разбередили душу. Я вообще удивляюсь, как ты могла жить вдали от Тары столько времени. Знаешь, Керрин, что мне когда-то сказал папа про Тару? — Он сказал, что Тара это единственное на Свете, за что стоит бороться и умереть! Тара — это то же, что родная мать! И если в твоих жилах течет ирландская кровь, сказал он, то всего дороже для тебя должна быть родная земля. А ты, Керрин, моя сестра, и значит слова папы относятся к тебе тоже! Тара твой родной дом и ты любишь его, так же как и я, только не отдаешь себе в этом отчета. — Сказала Скарлетт, как ей показалось, очень убедительно.
— Так о чем же тревожиться, дорогая, ты просто забыла про Тару, а теперь она напомнила тебе о себе!
— Ах, Скарлетт, как тебе это объяснить. Мой родной дом теперь монастырь, а не Тара. Только там я приобрела покой и была счастлива все эти годы. Только там я успокоила свою душу. Только там я познала Бога и доверилась ему. А сейчас я потеряла покой и боюсь, что буду снова несчастна. Тара принесла мне слишком много горя и я страшусь, что оно снова вернется ко мне.
— Ты боишься того, чего уже нет, Керрин, ты боишься прошлого. Не надо оглядываться назад, дорогая, пусть прошлое останется там, где ему и положено быть. Ты должна смотреть вперед и научиться жить без этого своего покоя, если он тебя покинул. И мне кажется, что тебе не стоит возвращаться в монастырь, раз ты потеряла то, за что там так долго держалась.
— Неправда! Я уеду в монастырь и вновь успокоюсь. Все будет как прежде и счастье вернется ко мне.
Керрин произнесла эти слова как заклинание, словно хотела убедить себя в том, что все именно так и будет.
— Нет, Керрин, там ты уже не будешь счастлива, теперь тебе захочется чего-то большего, чем твой утерянный покой.
— Но я не представляю себе жизни вне монастыря. И даже если б захотела прислушаться к твоему совету, Скарлетт, осуществить его у меня не было бы никакой возможности. Я теперь в Таре совершенно лишняя, да и вообще, кому я нужна?!
А ведь она права, — подумала Скарлетт, — ей действительно нечего делать в Таре, и прежде всего из-за Уилла.
— А, почему бы тебе не пожить в Чарльстоне у тети Полин? Она сейчас очень нуждается в ком-то, и вы бы с ней отлично поладили. Да что я говорю, ты бы ее просто осчастливила, Керрин. Да и монастырь там рядом, и ты могла бы ходить туда хоть каждый день, навещать своих монахинь.
— Нет, Скарлетт, я возвращаюсь в монастырь, а как там все получится, будет видно, — сказала Керрин, но голос ее был уже не таким уверенным.
Билеты в Чарльстон были куплены на вторник, а в понедельник вечером Скарлетт устроила торжественный ужин в честь отъезжающих и намеренно пригласила на него Клауса.
Он всю неделю выведывал у Скарлетт какие- нибудь подробности про Керрин и в конце концов, после долгого увиливания, признался, что Керрин ему очень понравилась.
Скарлетт немало удивилась такому его заявлению хоть и догадывалась об этом, ибо не могла взять в толк, чем же могла покорить Клауса Керрин.
Она выглядела такой смиренной тихоней в своем монашеском одеянии и уж наверняка не давала ему никакого повода к ухаживанию, а значит, не старалась быть привлекательной и обворожительной, как подобает вести себя леди по всем канонам южного воспитания, если она желает привлечь внимание мужчины.
Но как бы не удивлялась Скарлетт такому факту, он был для нее приятным, и она искренне порадовалась за сестру.
Вот кто поможет вытащить Керрин из монастыря, — подумала она. Ведь если Клаус чего-то задумал, то своего добьется, уж она-то об этом знала. И дай бог, чтобы его намерение поухаживать за сестрой оказалось серьезным. Придется отослать его провожатым в Чарльстон, чтобы предоставить возможность подольше пообщаться с Керрин, хотя в планы Скарлетт это не входило и она считала, что тетушка Полин одна может доставить Керрин в монастырь.
ГЛАВА 16
Летели дни и дела успешно продвигались вперед. Новый магазин с первого дня начал приносить прибыль вдвое большую, чем старый, особенно по выходным, когда в Атланту из пригородных поместий прибывал народ — плантаторы и их работники, мелкие фермеры, кузнецы, плотники, скотоводы и прочий рабочий люд.
Магазин был расположен около вокзала, и редко кто из них не заглядывал туда, прежде чем побывав в городе, отправиться восвояси. Людям было удобно запасаться товарами перед отъездом, а не тащить их через весь город к поезду.
Недостатка в ассортименте товара у Скарлетт не было, но вскоре возникла необходимость в более частой его доставке, так как полки в магазине пустели не по дням, а по часам.
Уже через некоторое время Скарлетт пришлось прикупить еще несколько фургонов и мулов и увеличить штат. А спустя пару месяцев после этого, был запущен в работу и торговый зал на третьем этаже.
После того, как все это было предпринято, Скарлетт, наконец, успокоилась и могла теперь с удовлетворением наблюдать за механизмом, запущенным в работу ее упорным трудом, во главе которого стоял Клаус, получая от этого удовольствие и немалые деньги.
Лесопилки Эшли Уилкса тоже были отремонтированы довольно быстро, и Скарлетт успела до его выздоровления поменять работников, как и задумала. Однако вместо благодарности за все содеянное, услышала от Эшли упрек.
Пока Эшли находился в больнице, они с дядей Генри старались не посвящать его во все подробности своих дел и информировали о ремонте лишь в той степени, в которой этого требовали денежные затраты. А
