хотелось тянуться как к живительному источнику, она пленила и в то же время отпугивала своей необузданностью и силой.
— Ну, что Вы на это скажите? — нетерпеливо спросила его Скарлетт, отвлекая от размышлений.
— Что ж, если Вы желаете эту фабрику, а желаете Вы ее страстно, судя по Вашему виду, думаю, ноша эта придется Вам по плечу. Сколько требуется денег? Я готов одолжить их Вам хоть завтра.
Скарлетт довольно улыбнулась и потерла руки.
— Завтра-то мне они и понадобятся!
— И еще, Ретт, что Вы думаете о кризисе?
— О, Вы и об этом знаете!
— Так Фил Полтнер оттого и продает свою фабрику, что отец его разорился там у себя на севере из-за этого кризиса. Он собирается продать фабрику, оба своих магазина,
акции в банке и все деньги вернуть отцу.
— Да что Вы говорите?! И что ж станет делать Фил здесь в Атланте без всего этого?
— Он покидает Атланту и возвращается на север.
— Он что и дом продает?
— Возможно. Этого я не знаю.
— Ну что ж, приятно слышать, что Юг скоро сбросит со своих плеч еще одного стервятника, а Вы, моя дорогая, будете доедать его добычу. Ретт закурил сигару и после некоторой паузы, спросил.
— Кому же продает Фил свои магазины?
— Не знаю, кажется на них еще не нашлось покупателей.
— Может Вы и их хотите купить? — Ретт шутливо ухмыльнулся.
Нет, — ответила Скарлетт, ухмыльнувшись ему под — стать. Мне и своих вполне достаточно.
— Ой, ли! С такими темпами, думаю, фабрика скоро покажется Вам сущим пустяком!
— Вполне возможно! — польщено улыбнулась Скарлетт.
— Ну что ж, спасибо за ужин. — Ретт затушил в пепельнице недокуренную сигару и поднялся со стула.
— Я вынужден прекратить нашу занимательную беседу и пойти спать. Так уж случилось, что я мало спал в последние несколько дней, в связи с моим морским путешествием, да и поезд тащился лишних два часа, изрядно меня утомив. Спокойной ночи!
Ретт направился к выходу, и когда он уже взялся за ручку двери, Скарлетт окликнула его.
— Ретт!….Я хотела сказать Вам… Мамушка умерла!
Он остановился и замер на какое-то мгновение, не поворачиваясь, словно смысл ее слов не сразу дошел до его сознания. Затем он обернулся и медленно пошел назад к ней.
— Давно? — спросил он, и в его взгляде Скарлетт прочла столько сожаления и сочувствия по невосполнимой утрате, что ей на глаза тут же навернулись слезы. Он тоже любил Мамушку и сейчас эта любовь к ней объединяла их в совместном горе.
— Незадолго до того, как Вы прислали мне последнее письмо из Чарльстона. — Сообщила она.
— Почему же Вы мне не написали об этом?
— А зачем, к тому времени мы все равно уже ее похоронили.
— Какая жалость. Надеюсь, она не слишком мучилась?
Невольно вспомнив Мамушку перед самой кончиной, страдающую от болей и уже смирившуюся со смертью, ее безжизненное тело и разметавшиеся по подушке седые волосы, Скарлетт заплакала, тихо, беззвучно. Слезы катились по ее щекам и она так крепко ухватилась за спинку стула, что от пальцев отлила кровь. Ретт подошел к ней и обнял за плечи ласково, бесстрастно, по — дружески. Он гладил ее по голове и утешал, слегка похлопывая по плечу.
— Она любила меня! — всхлипывая, сказала Скарлетт. — Она была последней, кто меня любил!
ГЛАВА 23
На следующий день с самого утра Скарлетт поехала к дяде Генри, чтобы узнать на какой стадии он приостановил оформление документов, с намерением дать ему задание продолжить начатое дело. Старый юрист сказал ей, что большую часть документов он уже подготовил и теперь, по сути дела, при наличии денег, можно завершить сделку хоть за один день. Затем она направилась к Филу Полтнеру и сообщила ему, что Ретт, наконец, приехал, и что окончательно сделка состоится завтра. Долго не рассуждая, она поручила Клаусу в течение трех дней передать управление магазином Билли Янсону, — одному из самых толковых приказчиков, а самому немедленно перейти в ее распоряжение.
Сразу после сделки Клаус должен был отправиться на фабрику и выяснить все о ее состоянии на сегодняшний день. Оценить своим опытным глазом реальную перспективу запуска и разобраться с недостающим оборудованием. Скарлетт решила, что не позднее чем через неделю им уже следует отправляться в Нью-Йорк.
Конечно, ей не хотелось уезжать из Атланты, когда Ретт находился дома, но она считала, что дело не требуют отлагательства. До срока, установленного Керрин, относительно их с Клаусом свадьбы, оставалось пять месяцев, и Скарлетт хотелось успеть сделать как можно больше за это время. Ведь не известно как отнесется Керрин к ее предложению остаться пожить в Атланте на время, если того потребуют обстоятельства. Да и потом, Ретт может уехать в любой момент также внезапно, как и приехал, и это наверняка случиться очень скоро, — рассуждала она.
На следующий день сделка состоялась, и Скарлетт торжественно приняла бумаги на владение текстильной фабрикой из рук дяди Генри. Затем она пригласила Фила Полтнера вместе с женой и дядю Генри отметить это событие у себя за ужином, и они прямо из конторы старого юриста направились к ней.
Ретт поджидал их и принял гостей в соответствии с требованиями этикета, подобающими хозяину дома. Скорее всего, он это сделал из уважения к дяде Генри и Луизе Полтнер, но уж никак не ради бывшего владельца фабрики и самой Скарлетт.
Ужин прошел на редкость удачно, как показалось Скарлетт. Гости мило вели беседу и сплетничали, Ретт был учтив и любезен, а в завершении вечера, даже рассказал пару забавных анекдотов.
После ужина за кофе, Скарлетт подробно обсудила с Филом Полтнером свою поездку в Нью-Йорк, и он пообещал сегодня же написать письмо отцу и подготовить его к встрече.
Когда гости разошлись, Скарлетт с Реттом перебрались из столовой в гостиную. Ретт уселся возле камина и принялся за чтение газет, а Скарлетт разложила все свои вновь приобретенные документы на низком столике из красного дерева, что стоял рядом с секретером, и не без удовольствия стала их снова перебирать. Ретт изредка поглядывал на ее счастливую физиономию и ухмылялся.
— Глядите, как бы Вы не просмотрели до дыр свои бумаги, — заметил он шутливо, заставив увлеченную Скарлетт вздрогнуть от своей неожиданной шутки.
Скарлетт не нашлась, что на это ответить, и довольно улыбнувшись, стала бережно укладывать свои бесценные бумаги в отдельную папку.
Ретт, отложив газету в сторону, продолжал за ней наблюдать.
— Как мало нужно Вам для счастья! Всего-то несколько тысяч долларов, хотя, если посмотреть с другой стороны…..
— Для счастья? — перебила его Скарлетт, и взгляд ее тут же потух.
Для счастья мне не хватает тебя и только тебя! Хотелось крикнуть ей, да так, чтобы сорвался голос. Что за чушь ты несешь?! О каком счастье может быть речь, если тебя нет рядом!
А фабрика, что ж, конечно, она хотела ее! Хотела, чтобы иметь деньги, чтобы быть независимой от него же! И, прежде всего, не потерять свое достоинство в глазах любимого человека.
Это, что, очередная шутка Ретта, или он вправду ничего не понимает?! Он, что ж, думает, что она его
