Гарри Поттер и Реликвии Смерти(перевод ученики Хогвартс Сириуса)

углы холодной ванной.

— Что ты здесь делал? — серьёзно спросила Гермиона.

— А что ты думаешь, я тут делал? — с некоторой бравадой спросил Гарри в ответ.

— Ты вопил, как сумасшедший! — сказал Рон.

— Оу… я должно быть отключился или..

— Гарри, пожалуйста, не воображай, что мы совсем дураки, — глубоко вздохнула Гермиона. — Мы знаем, твой шрам разболелся. Ты же белый, как лист бумаги.

Гарри сел на край ванны.

— Хорошо. Я только что видел, как Волдеморт убивал женщину. А прямо сейчас, скорее всего, убил всю её семью. И в этом не было необходимости. Всё было как с Седриком — они просто случайно оказались у него на пути…

— Гарри, ты не должен позволять такому случаться снова и снова! — закричала Гермиона, и её голос прозвучал эхом в ванной комнате. — Дамблдор хотел, чтобы ты практиковал окклюменцию! Он считал, что связь опасна, — Волдеморт может использовать её, Гарри! Что хорошего в том, чтобы смотреть его убийства и пытки? Как это может помочь?

— Таким образом я знаю, что он делает, — ответил Гарри.

— Поэтому ты даже не пытаешься прервать связь с ним?

— Гермиона, я не могу. Ты знаешь, что я безнадёжен в окклюменции! Я не смог приобрести этот навык.

— Ты по-настоящему никогда и не пробовал! — горячо заявила она. — Я не понимаю, Гарри, тебе что, нравится поддерживать эту особую связь или отношения, или что… что ещё…

Она поперхнулась под его взглядом, которым он, поднимаясь, её одарил.

— Нравится? — переспросил он тихо. — Тебе бы понравилось?

— Мне… Нет… Прости, Гарри. Я не имела в виду…

— Я ненавижу это, я ненавижу тот факт, что он может пробираться внутрь меня, что я обязан наблюдать за ним, когда он наиболее опасен. Но я собираюсь использовать это.

— Дамблдор…

— Забудь Дамблдора. Это мой выбор и ничей другой. Я хочу знать, зачем ему Грегорович.

— Кто?

— Изготовитель палочек, причем иностранец, — сказал Гарри. — Он делал палочку Краму, и Крам отзывался о нём блестяще.

— Но, как ты говоришь, — произнёс Рон, — Волдеморт добрался до Олливандера и запер его где-то. Если у него уже есть производитель палочек, зачем понадобился ещё один?

— Может быть, он согласен с Крамом, может, он считает, Грегорович лучше… или он думает, будто Грегорович сможет объяснить, что сделала моя палочка, когда он преследовал меня. Олливандер этого не знал.

Гарри мельком взглянул в разбитое грязное зеркало и увидел, как Рон и Гермиона за его спиной обмениваются скептическими взглядами.

— Гарри, ты снова и снова говоришь о том, что твоя палочка сделала, — сказала Гермиона. — Но это сделал ты! Почему ты так настойчиво не признаёшь своё могущество?

— Потому что я знаю! Это был не я! И это же знает Волдеморт, Гермиона! Мы оба знаем, что, в действительности, произошло!

Они взглянули друг на друга. Гарри видел, что не убедил Гермиону и что она выстраивает контрдоводы против его теории насчёт палочки, а также против факта соединения с сознанием Волдеморта. Тут, к его счастью, вмешался Рон.

— Брось это, — посоветовал он девушке. — Это его дело. И если мы собираемся завтра в Министерство, тебе не кажется, что мы должны обсудить наш план?

Неохотно Гермиона всё же оставила тему, хотя Гарри был абсолютно уверен, что при первой возможности она снова накинется на него. Они вернулись на кухню в цокольном этаже, где Кричер подал им стью, мясо с овощами и пирог с патокой.

В свои постели этим вечером они отправились поздно, проведя долгие часы за бесконечным повторением своего плана, до тех пор, пока каждый из них не мог процитировать его слово в слово. Гарри, спавший теперь в комнате Сириуса, лёг в постель, направив свет своей палочки на старую фотографию своего отца, Сириуса, Люпина и Петтигрю, и ещё десять минут бормотал план себе под нос. Однако, когда он погасил свою палочку, то думал не о Многосущном зелье, рвотных пастилках или тёмно-синих мантиях отдела Магического Обслуживания — он думал о Грегоровиче, производителе палочек, и его шансах остаться ненайденным, когда Волдеморт с таким упорством его ищет.

Рассвет наступил неожиданно быстро.

— Ужасно выглядишь, — поприветствовал Рон Гарри, войдя в комнату, чтобы его разбудить.

— Это ненадолго, — зевнул Гарри.

Гермиону они обнаружили внизу, на кухне. Кричер уже подал ей кофе и горячий рулет, на лице у неё было то самое слегка маниакальное выражение, которое у Гарри ассоциировалось с экзаменами.

— Мантии, — сказала она, отметив их присутствие нервным кивком и продолжив рыться в своей сумке, — Многосущное зелье, плащ-невидимка, отвлекающие детонаторы… вам обоим стоит взять парочку на всякий случай… рвотные пастилки, конфетки «Кровь-из-носу», удлинители ушей…

Они проглотили свои завтраки и направились вверх по лестнице. Кричер на прощание поклонился им и пообещал приготовить к их возвращению пирог с говядиной и печенью.

— Да здравствует он, — с симпатией произнёс Рон, — и только подумать, я ведь привык фантазировать, как отрезаю ему голову и прибиваю её к стене…

На первую ступеньку они вышли со всей осторожностью. Оттуда они могли видеть двух пожирателей смерти с опухшими глазами, следивших за домом с туманной площади. Гермиона сначала дезаппарировала с Роном, потом вернулась за Гарри.

После привычного короткого приступа полуудушья и темноты Гарри обнаружил себя стоящим на узкой аллее, где планировалось привести в действие первую часть их плана. Там было довольно пусто, если не считать пары больших контейнеров. Первые министерские работники обычно появлялись здесь не раньше восьми часов.

— Так, — произнесла Гермиона, взглянув на свои часы, — она должна быть здесь примерно через пять минут. Когда я оглушу её…

— Гермиона, мы знаем, — серьёзно сказал Рон. — Я полагал, что мы должны открыть дверь до того, как она появится.

Гермиона взвизгнула:

— Чуть не забыла! Назад…

Она направила свою палочку на запертую висячим замком и обильно украшенную граффити пожарную дверь позади них, которая с грохотом распахнулась. Тёмный коридор за ней вёл, как они знали по своим осторожным разведывательным вылазкам, в пустой театр. Гермиона потянула дверь на себя — и та вновь стала выглядеть закрытой.

— А теперь, — сказала она, снова поворачиваясь лицом к остальным, — мы снова прячемся под плащ…

— … и ждём! — закончил Рон, накидывая плащ-невидимку на голову Гермионы, как одеяло на птичью клетку, и перевёл взгляд на Гарри.

Примерно минуту спустя раздался лёгкий хлопок, и невысокая министерская ведьма с развевающимися седыми волосами возникла прямо перед ними, слегка моргая от неожиданно яркого света — солнце только что выглянуло из-за облаков. Впрочем, возможности насладиться неожиданным теплом у неё почти не оказалось, так как безмолвное оглушающее заклинание Гермионы ударило её в грудь, и она упала.

— Отлично сработано, Гермиона! — похвалил Рон, появляясь из-за контейнера за дверью театра в момент, когда Гарри снял плащ-невидимку. Вместе они утащили невысокую ведьму в тёмный проход, который вёл за кулисы. Гермиона вырвала несколько волосков с головы ведьмы и добавила их во флакон с мутным Многосущным зельем, который она достала из своей расшитой бисером сумки. Рон тщательно изучил содержимое сумочки ведьмы.

— Это Мафалда Хопкирк, — сказал он, читая карточку, которая указывала, что их жертва была помощником в отделе Неправильного Использования Магии. — Тебе лучше взять это, Гермиона. И вот жетоны.

Он передал ей несколько маленьких золотых монеток, помеченных буквами М.О.М., которые достал из принадлежавшего ведьме кошелька.

Гермиона выпила Многосущное зелье, которое на этот раз приобрело приятный лиловый оттенок, и через несколько секунд перед ними стояла копия Мафалды Хопкирк. Когда Гермиона сняла с Мафалды очки и надела на себя, Гарри взглянул на часы.

— Мы опаздываем! Служащий департамента Магического Обслуживания будет здесь в любую секунду! Они поспешили закрыть дверь за настоящей Мафалдой. Гарри и Рон накинули на себя плащ-невидимку, а Гермиона осталась на виду, выжидая. Несколько секунд спустя раздался ещё один хлопок — и перед ними появился невысокий, похожий на хорька, волшебник.

— О, привет, Мафалда.

— Привет! — произнесла Гермиона дрожащим голосом. — Как дела?

— Не слишком хорошо, если честно, — признался волшебник, выглядевший совершенно удручённым.

Они с Гермионой направились к главной дороге, а Гарри и Рон крались вслед за ними.

— Мне жаль, что у тебя проблемы, — мягко откликнулась Гермиона, и он попытался о них рассказать. Важнее всего было не дать ему добраться до улицы. — Вот, съешь конфету.

— А? Нет, спасибо…

— Я настаиваю! — напористо произнесла Гермиона, помахивая мешочком пастилок у него перед носом.

Несколько обеспокоенный волшебник взял одну. Эффект наступил незамедлительно. Как только пастилка коснулась его языка, мага начало тошнить настолько сильно, что он даже не заметил, как Гермиона вырвала прядь волос с его макушки.

— О Боже! — воскликнула она, глядя, как он забрызгивает аллею. — Может, тебе лучше взять выходной?

— Нет… нет! — он задыхался, его не переставало тошнить, но он пытался продолжить свой путь, несмотря на то, что не мог даже идти прямо. — Я должен… сегодня… Я должен.

— Это просто глупо! — Гермиона была встревожена. — Ты не можешь идти на работу в таком состоянии! Я думаю, ты