Поскольку, несмотря на то, что её первая тюремщица умерла, в печальном положении Арианы Дамблдор ничего не изменил. О самом её существовании было известно лишь немногим, которые, как “Вонючка” Додж, должны были поверить в сказочку о “слабом здоровье”.
Другим легковерным другом семьи была Батильда Бэгшот, прославленный историк магии, которая много лет прожила в Годриковой Лощине. Кендра, разумеется, резко обошлась с Батильдой, когда та впервые попыталась поприветствовать семью в деревне. Несколько лет спустя, однако, писательница отправила сову Альбусу в Хогвартс, будучи приятно поражена его работой о межвидовой трансформации в «Трансфигурации сегодня». Этот контакт положил начало знакомству со всей семьёй Дамблдоров. К моменту смерти Кендры, Батильда была единственным человеком в Годриковой Лощине, с кем общалась мать Альбуса.
К несчастью, талант, проявленный Батильдой в молодые годы, теперь потускнел. “Огонь зажжён, но котёл пуст”, - как выразился Айвор Диллонзби. Или, немного более житейское высказывание Энид Смик: “Она просто чокнутая”. Тем не менее, использование комбинации проверенных методов получения информации позволило мне найти достаточно крупиц неопровержимых фактов, чтобы сложить из них полную позорную историю.
Как и остальной волшебный мир, Батильда объясняет преждевременную смерть Кендры чарами встречного огня — историю, повторяемую Альбусом и Аберфортом в поздние годы. Батильда, как попугай, повторяет семейную сказочку об Ариане, называя её хилой и болезненной. Однако в одном Батильда стоила тех усилий, которые я вложила в добывание сыворотки правды, поскольку она, и только она одна, знала всё о наиболее тщательно хранившейся тайне в жизни Альбуса Дамблдора. Теперь, впервые вскрытая, она ставит под сомнение всё, во что верят почитатели Дамблдора: его предполагаемую ненависть к Тёмным Силам, его неприятие к угнетению магглов, даже его привязанность к собственной семье.
Тем самым летом, когда Дамблдор, будучи теперь сиротой и главой семьи, вернулся домой в Годрикову Лощину, Батильда Бэгшот согласилась принять у себя своего внучатого племянника, Геллерта Гринделвальда.
Имя Гринделвальда заслуженно известно: в списке Самых Опасных Тёмных Волшебников Всех Времён его имя не на первом месте только потому, что Вы-Знаете-Кто появился поколением позже, чтобы захватить его корону. Поскольку Гринделвальд никогда не распространял на Британию свою кампанию ужаса, подробности его восхождения к власти не являются широко известными.
Обучаясь в Дурмстранге, школе, прославившейся уже тогда своей прискорбной терпимостью к Тёмным Силам, Гринделвальд проявил себя почти так же не по годам выдающимся, как Дамблдор. Вместо того чтобы направить свои способности на приобретение наград и призов, Гринделвальд посвятил себя иным стремлениям. Когда ему было шестнадцать, даже в Дурмстранге решили, что хватит закрывать глаза на извращённые опыты Геллерта Гринделвальда, и он был исключён из школы.
До сих пор всё, что было известно о последовавших перемещениях Гринделвальда, это то, что он “путешествовал повсюду несколько месяцев”. Теперь можно открыть, что Гринделвальд предпочёл навестить двоюродную бабку в Годриковой Лощине и что там, это наверняка шокирует многих, кто об этом узнает впервые, он близко подружился ни с кем иным, как с Альбусом Дамблдором.
— Он мне казался милым мальчиком, — бормочет Батильда, — кем бы он ни стал впоследствии. Естественно, я представила его бедному Альбусу, которому очень не хватало общества ребят его возраста. Мальчики сошлись сразу же.
Они, безусловно, сошлись. Батильда показывает мне письмо, хранящееся у неё, посланное Альбусом Дамблдором Геллерту Гринделвальду на рассвете.
— Да, даже после того, как они проводили целый день в обсуждениях (оба такие замечательные мальчики, они вскипали от идей, как котёл на огне), я иногда слышала, как сова, принесшая письмо от Альбуса, стучится в окно спальни Геллерта! Ему в голову приходила идея, и он хотел, чтобы Геллерт немедленно узнал!
И вот что это были за идеи. Поклонники Дамблдора посчитают это крайне ужасающим. Перед вами мысли их кумира в семнадцать лет, высказанные новому лучшему другу. (Копию подлинника письма вы можете найти на странице 463).
“Геллерт!
Я согласен с твоим замечанием, что господство волшебников нужно для блага магглов. В этом заключается главная суть… Да, нам дана сила, и да, эта сила даёт нам право управлять, но она так же налагает на нас ответственность за управляемых. Мы должны подчеркнуть этот момент, это будет краеугольным камнем, на котором мы будем строить. Когда нам будут возражать, а возражать будут, несомненно, это должно стать основой наших встречных доводов. Мы захватим контроль ДЛЯ БОЛЬШЕГО БЛАГА. И из этого следует, что там, где мы встретим сопротивление, мы не должны использовать силу сверх необходимого (Это и была твоя ошибка в Дурмстранге! Но я не укоряю тебя: если бы тебя не исключили, мы бы никогда не встретились).
Альбус.”
Многие поклонники Дамблдора будут ошеломлены и шокированы: это письмо является основой для Устава секретности и установления владычества волшебников над магглами. Какой удар для тех, кто всегда описывал Дамблдора как величайшего защитника магглорождённых! Как лживо выглядят его речи о правах магглов в свете этого проклятого нового свидетельства! Каким мерзким предстаёт Альбус Дамблдор, увлечённо планирующий восхождение к власти, когда он должен был оплакивать мать и заботиться о сестре!
Нет сомнений, те, кто твёрдо намерен оставить Дамблдора на его рассыпающемся пьедестале, будут блеять, что, в конце концов, он не претворил эти планы в жизнь, что его точка зрения претерпела изменения, что он одумался. Однако правда является в целом ещё более ужасающей.
После едва лишь двух месяцев этой великой дружбы, Дамблдор и Гринделвальд расстаются, чтобы не встречаться до своей легендарной дуэли (подробнее в главе 22). Что вызвало этот резкий разрыв? Дамблдор
— Я думаю, это всё смерть Арианы, она их разлучила, — говорит Батильда. — Это было жутким шоком. Геллерт был там, в доме, когда это произошло, и он вернулся ко мне весь дрожащий и сообщил, что на следующий день он хочет уехать домой. Он был ужасно расстроен, знаете ли. Поэтому я изготовила ему портключ и больше его не видела.
— Альбус был вне себя после смерти Арианы. Для обоих братьев это было чудовищным шоком: они потеряли всех, кроме друг друга. Неудивительно, что страсти немного разгорелись. Аберфорт винил Альбуса. Знаете, как люди всегда делают в подобных ужасных обстоятельствах. Но Аберфорт всегда говорил как немного сумасшедший… бедный мальчик. Всё равно, ломать нос Альбусу на похоронах неприлично. Кендре было бы больно видеть, что её мальчики так дерутся над телом её дочери. Как плохо, что Геллерт не остался на похороны… Он был бы поддержкой для Альбуса, хотя бы…
Эта жуткая ссора над гробом, о которой знали лишь те, кто пришёл на похороны Арианы Дамблдор, вызывает несколько вопросов. Почему именно Аберфорт Дамблдор обвинил Альбуса в смерти сестры? Было ли это, как пытается представить Батти, всего лишь проявлением горя? Или для его злости были более веские основания? Гринделвальд, исключённый из Дурмстранга за почти смертельные нападения на своих товарищей, покинул страну спустя несколько часов после смерти девочки, и Альбус (от стыда или страха?) больше с ним не встречался, пока его не заставил это сделать призыв волшебного мира.
Ни Дамблдор, ни Гринделвальд в последующие годы никогда, по-видимому, не упоминали об этой короткой юношеской дружбе. Однако нет никаких сомнений, что Дамблдор отложил на каких-то пять лет шума, бедствий и исчезновений своё нападение на Геллерта Гринделвальда. Давняя ли привязанность к человеку или страх разоблачения как былого, лучшего друга вызвали колебания Дамблдора? Отправился ли Дамблдор против желания ловить того человека, которого когда-то он был так рад встретить?
И как же умерла таинственная Ариана? Была ли она случайной жертвой некоего тёмного ритуала? Может, она узнала что-то, о чём не должна была знать, когда двое молодых людей упражнялись в своём стремлении к славе и господству? Возможно ли, что Ариана Дамблдор была первой жертвой “ради большего блага”?»
Этим глава закончилась, и Гарри поднял глаза. Гермиона достигла конца страницы раньше него. Встревоженная выражением его лица, она выхватила книгу из его рук и закрыла её, не глядя, словно пряча нечто непристойное.
— Гарри…
Но он покачал головой. Какая-то внутренняя уверенность разбилась в нём. Он чувствовал то же самое, когда ушёл Рон. Он верил Дамблдору, верил, что он воплощение добра и мудрости. Всё было прахом: сколько ещё он может потерять? Рон, Дамблдор, палочка с пером феникса…
— Гарри, — она словно читала его мысли. — Послушай меня. Это… не очень приятное чтение…
— Да, тебе легко говорить…
— …но не забывай, что это писанина Риты Скитер.
— Ты же прочитала письмо к Гринделвальду, да?
— Да, я… я прочитала, — она была расстроенной; чашка с холодным чаем раскачивалась в её руках. — Я думаю, это самое худшее. Я знаю, Батильда считала это всего лишь разговорами, но “ради большего блага” стало девизом Гринделвальда, его оправданием всех жестокостей, которые он позже сотворил. И… из этого письма… похоже, это Дамблдор подал ему мысль. Говорят, слова “ради большего блага” были высечены над входом Нурменгарда.
— Что это — Нурменгард?
— Тюрьма, построенная Гринделвальдом для
