менее, рассчитывал на дальнейшее углубление отношений с одной из самых важных персон в министерстве. Но теперь и этот пункт летел к чёрту под хвост. Никита Николаевич был удручён и совершенно подавлен таким поворотом событий. Ничего не оставалось, как только спешно закрепить уже достигнутые результаты.
– Мы завтра рано утром уезжаем, Алексей Степанович. Торопимся, не откладывая, претворять в жизнь установки совещания, – грустно сказал директор. – Наверно, нам больше не доведётся увидеться здесь…
– Да, скорее всего, – подтвердил замминистра, поправляя у зеркала галстук. – Раньше девяти, я думаю, не появлюсь.
– Ну, тогда, я надеюсь, вы того… не откажетесь принять скромный дар от тружеников Синельского спиртзавода?
Никита Николаевич закрутил пробку на канистре и приподнял тяжёлый сосуд над столом.
– О-о-о! – воскликнул Алексей Степанович, поворачиваясь и пожимая руку Никите Николаевичу. – Ваш скромный дар, я просто уверен, не пропадёт даром ни для нас, ни для вас.
Он засмеялся. Видно было, что ему самому понравился этот его каламбур.
– Поставьте под мою кровать. Подальше от соблазна, – он снова весело подмигнул, – сегодня я должен быть в форме. Нам с приятелем хватит и этого.
Он взял со стола бутылку и засунул её во внутренний карман пиджака.
– Приезжайте к нам в Синель, будем ждать. И приятно вам провести время с приятелем, – напутствовал его, уже открывавшего дверь, Никита Николаевич.
– Обязательно приеду. Спасибо – поблагодарил Алексей Степанович, и, уже выходя, обернулся в двери. – Аполлон, ты, случайно, не в курсе, где тут поблизости можно приобрести цветы?
Аполлон сделал над собой усилие, улыбнулся и сказал, тоже подмигнув:
– Я бы, Алексей Степанович, на клумбе нарвал. На свой выбор. К тому же, свежее не бывает!
– Это мысль! – воскликнул Алексей Степанович и, сделав ручкой, скрылся за дверью.
В комнате сразу сделалось тихо и тоскливо.
Оба страдальца легли на свои кровати, подсунув руки под голову, и уставились в потолок.
'Как вчера нехорошо получилось с Ирой, – размышлял Аполлон. – Тоже! Начал приставать, как какой-то к какой-то… Опустился ниже канализации. Хуже Джима. Тьфу! Вспомнить стыдно. Даже самому противно. Поделом бы мне было, если бы те ребята мне накостыляли… А она молодец! Как холодным душем окатила. Никогда ещё со мной такого не случалось. Надо бы её увидеть, извиниться. Да она сегодня выходная… Вообще собиралась куда-то к родственникам съездить…'
На лицо Аполлона было жалко смотреть.
'И надо же было ещё на этих лесбиянок нарваться… Плагиаторша хренова… Тоже мне – Сафо…'
Никита Николаевич встал и направился в ванную.
Аполлон закрыл глаза. Перед ним в парЩ заводского душа возникла обнажённая Катя. Она подняла вверх руки, откинула назад волосы…
Возвращённый в реальность рычанием сливного бачка унитаза в ванной, Аполлон открыл глаза.
– Никита Николаевич, – обратился он к появившемуся в двери ванной директору, – как здесь у вас можно проще разыскать человека?
– Какого человека? – рассеянно спросил Никита Николаевич. – Здесь?.. В гостинице?
– Ну, уехал человек неизвестно куда… Вообще, в стране…
Никита Николаевич сел на свою кровать, задумался, затем сказал:
– Навести справки в милиции. Да только страна у нас крепко большая… Лучше в КГБ… Те под землёй найдут…
Аполлон повернулся на бок, подавленно вздохнул. Никита Николаевич тоже улёгся и завздыхал.
Аполлон посмотрел на часы, перевернулся на спину и снова уставился в потолок.
'Опять с этой слюнявой Милочкой на скамейке на качелях качаться… Ей-то хорошо на мне сверху сидеть, а мне каково такую тушу держать? А может, как-нибудь поменяться местами… Ну-ка, ну-ка! Так… Она, значит, садится на скамейку, а я… Нет, ничего не получается… А если сначала всунуть ей стоя, а потом…'
– Послушай, Аполлон, ты того… – послышалось с кровати директора, – как тебе Людмила Николаевна, а?
– В каком смысле? – приподнявшись на локтях, спросил Аполлон.
– Ну, как женщина…
– Знойная женщина. В самом соку. Пальчики оближешь… Я бы на вашем месте, Никита Николаевич…
– Ты думаешь, она того?.. – оживился директор, тоже привставая на локтях.
– Ещё как того!
– А я вчера лишку хватил… – сокрушённо вздохнул Никита Николаевич.
– Ну так сегодня ещё не всё потеряно, Никита Николаевич, – вдруг тоже оживился Аполлон. 'Кажется, назревает удачное решение проблемы с этими качелями. Надо их сплавить этому лопуху, не будь ему в обиду подумано'.
– Ты думаешь? – с надеждой в голосе спросил Никита Николаевич, и мечтательно добавил: – Такая женщина!
– По-моему, вы ей понравились, – доверительно заметил Аполлон, – она вчера весь вечер с вас глаз не сводила.
– Правда? А я…
Директор сокрушённо вздохнул и задумался, глядя в потолок. Затем сказал:
– Она и на совещании на меня сегодня так смотрела… Этот Алексей Степанович… министр засраный… Спирт без неё продегустируем… Без неё… – передразнил он Алексея Степановича.
– Так ещё ж не вечер! Никита Николаевич, да вы посмелей с ней. Она ж не девочка. Да и вы уже не мальчик. Что за проблемы? – сказал Аполлон, боясь, что его шеф так и закончит на платонической ноте. Надо было его как-то расшевелить и настроить на соответствующий лад.
Никита Николаевич вздохнул и произнёс неуверенным тоном:
– А вдруг она того… Ну, скажет, я замужем, мол… Ну и всё такое…
– Да бросьте вы, Никита Николаевич. В командировке все холостяки… и незамужние. Даже лучшие технологи отрасли.
– А вдруг у неё натура такая… возвышенная. Может, она плутоническую любовь предпочитает.
'Господи! Так и знал. О платонической любви заговорил, старый хрыч!' Аполлона уже начинала раздражать эта дурацкая робость шефа. Это же надо быть таким размазнёй! Точно – Дрисня!
– А вы знаете, Никита Николаевич, что такое платоническая любовь по-современному?
– А что она, меняется? – спросил директор удивлённо.
– Ещё как меняется! В наше время платоническая любовь – это, когда вешают над кроватью портрет Платона и трахаются под ним до полного изнеможения.
– Иди ты! Правда, что ль? – недоверчиво спросил Никита Николаевич.
– А чего же мне врать? Да вы утром сами в машине вещественное доказательство видели… Докатились, как кошки по подворотням уже… Машину без присмотра на минуту нельзя оставить – сразу в бордель её превращают…
– А причём тут Плутон? – Никита Николаевич сел и в упор посмотрел на Аполлона.
– Да я вам не сказал ещё. Я, когда вы на совещании были, в машине уборку делал, и открытку Платона вымел… Может, зря выкинул? Да вы не переживайте, Никита Николаевич: если она любительница платонической любви, у неё обязательно своя должна быть. Для таких 'платоников' это как стимулятор какой… Возбудитель…
– Ну ты смотри! А я не знал. Сижу себе в глухомани, и ничего не знаю, – опять удручённо вздохнул Никита Николаевич. – Тогда к ней вообще не подступиться – они там, в Москве, небось, уже такого понавыдумывали…
'Чёрт возьми! Это ж надо! Обратный результат получился. Совсем старика запугал. Хоть прямо приведи её ему, да раздень… Стоп! Это мысль. Так-так…' – Аполлон стал быстро прокручивать в мозгу возникшую
