– Такой глубокой, что уже и не выбраться… – проронил Матвей.
– Это и не нужно. В момент взрыва реактора пилот уже должен находиться без сознания. Согласитесь, трудно представить себе более гуманный способ умерщвления разумного существа… Ну так что, мастер, я включаю? – осведомился «Кореец». – Надеюсь, вы не против?
– Как это?.. – растерялся Борисов. – Что значит «не против»?.. Ты с ума сошел?! Против! Еще как против, понял?! Я против! Отставить!
– А может, он уже того?.. – сказала Дарья. – Может, он газа подпустил уже?.. И вся эта кутерьма нам только мерещится? А на самом деле мы спокойненько подлетаем к Земле, и… Хотя нет, не мерещится…
– К сожалению, – кивнул Шуберт. – Если бы это были наши галлюцинации, они бы оказались… э-э… как-то поинтересней… повеселее…
– Да, для галлюцинаций все это слишком грустно, – заключил Матвей.
– Осмелюсь напомнить… – подал голос «Кореец», – времени до появления противника остается все меньше и меньше. Офицер, связавшийся с пассажирами, вероятно, заблуждался. Он предполагал, что военные корабли будут уничтожены, тогда как конвой ОВКС закрыт силовым щитом. Позволю себе просчитать два сценария. Первый: пришельцы способны преодолеть защиту. Они не станут уничтожать весь флот, а предпочтут вывести из строя лишь основные тяжелые единицы. Все прочие корабли они возьмут в качестве трофеев. Экипажи ожидает такое же рабство, как и гражданское население. Либо тотальное истребление. Второй вариант: поле, удерживающее нас на месте, абсолютно непроницаемо. В этом случае пришельцы захватят интересующие их планеты, а флот будет находиться в открытом космосе до тех пор, пока не исчерпает моторесурс. Теоретически он никуда не сдвинется и после этого, однако живых людей на бортах уже не будет. Как видите, оба прогноза довольно пессимистичны, а третий путь вряд ли существует… Я все же предлагаю вам быстрый и абсолютно безболезненный…
– «Кореец»! – одернул его Шуберт.
– Он становится навязчивым, – проговорила Дарья.
– Дело ваше, – с обидой отозвался кибермозг. – Что ж, тогда получайте. Они уже прибыли…
– Кто? – по инерции спросила Дарья, но, взглянув на большой монитор, закусила губу.
Вопрос был лишним. На экране из мерцающего в черноте кольца гипервыхода один за другим возникали корабли чужаков. Разлапистые и хищные, они и впрямь смахивали на огромных, в километры длиной, насекомых. Мертвенно-синюшные тела корпусов царапали пространство длинными, торчащими под разными углами усиками антенн, излучателей и черт знает еще чего.
Жуки выныривали из гиперперехода и выстраивались в боевые порядки. Перед застывшей колонной земных кораблей уже выросли три широких клина, а чужаки все еще продолжали поступать. Гиперпространственный портал был позиционирован на удивление точно: дистанция до сил ОВКС не превышала семи мегаметров, так что чужаки, проникая в Солнечную систему, сразу же оказывались практически на расстоянии выстрела. Нападать они, однако, не торопились – либо ждали общего сигнала к атаке, либо по каким-то признакам уже определили, что земной флот беспомощен.
– И что теперь?.. – упавшим голосом спросила Дарья.
– Мы еще можем успеть! – скороговоркой предупредил «Кореец». – Не знаю, сколько у нас времени, но если сразу дать максимальную дозу…
– Дозу чего? – резко прервал его Борисов.
– Газа, – охотно ответил кибермозг.
– Да пошшел ты!.. – крякнул Матвей.
– Я же для вас… я же из лучших побуждений… – забубнил «Кореец», но предлагать еще раз поостерегся. – Ладно, сами смотрите… Вас будут пытать, не меня…
– Что делать-то будем? – повторила Дарья.
– Этот мусорный бачок правильно сказал: смотреть, – угрюмо произнес Матвей. – Будем, значит, смотреть… Что нам еще остается?
– Еще, пожалуй, молиться… – глухо добавил Шуберт.
– Бараны! – Бугаев сплюнул и скосил сервоглаз на экран.
Там разворачивался зловещий строй компьютерных моделек. Все они были подкрашены лиловым и имели очертания нелепых насекомых, но даже это не умаляло их грозного вида. Вернее – количества.
– Строй идеальный, – косвенно возражая полковнику, высказался Ломов.
– Да я про этих, – Бугаев махнул рукой в сторону снующих по грузовому отсеку ученых, механиков и инженеров. – Продохнуть от них невозможно, а толку ноль. Чему их учили? На что, спрашивается, деньги государственные тратили?
– Разберутся, – не слишком уверенно сказал капитан первого ранга.
– Когда от флота один «Джаггер» останется? – Полковник фыркнул. – Сейчас вот врежут эти «пчеломатки» из курсовых орудий, и кранты армаде ОВКС!..
– Силовой кокон им не пробить, – уверенно возразил проходивший мимо исследователь.
– А ты почем знаешь?! – Бугаев погрозил отшатнувшемуся офицеру кулаком. – Даррмоед! – Затем обернулся и прокричал в толпу: – Все вы дармоеды! Идиоты! Кнопку найти не можете, такой-то оравой!
– Легко сказать, – буркнул кто-то из толпы.
– Что, мне самому поискать?! – распалился Бугаев. – Может, еще носы вам утереть и подгузники поменять?! Я могу! Да только слишком много чести вам будет! Мищенко!
– Я! – Капитан словно бы вырос из-под палубы.
– Впрочем… – Полковник, все еще кривясь от ярости, пошарил взглядом среди техников. – О, рядовой! Дуст! Ко мне!
– Есть! – Дустназаров, польщенный таким вниманием со стороны самого Бугаева, подлетел к командиру со скоростью пули. – Он! Виноват, я!
– Найдешь, как выключается эта хлеборезка, присвою прапорщика, понял!
– Так тошно! – Рядовой преданно взглянул в механический глаз начальника.
– Покажи этим недоумкам, сынок, как надо в трофейной технике разбираться! Пусть им стыдно станет! Рядовой хлеборез ДШБОРа против всех инженеров флота! Вот так! Да! Ставлю тысячу на Дуста!
– Две, – поддерживая командира, крикнул Мищенко.
– Отвечаю! – Сквозь толпу протолкнулся какой-то механик, судя по нашивкам, с крейсера «П. Флойд».
– Три! – краснея от собственной смелости, заявил Зинчук.
– Четыре! – отозвался еще какой-то инженер.
Сержант раздул ноздри и покраснел. Три тысячи – это были все его сбережения. На выручку брату по оружию пришел капитан:
– Пять!
– Пять с половиной! – экономно предложил неожиданно шагнувший из темного угла Калашников.
– А тебя кто выпустил? – удивился Бугаев.
– Приказ маршала! – Майор испуганно шагнул назад. – Всем приказано срочно искать кнопку. Другие распоряжения были отменены вплоть до особого приказа! То есть, наоборот, приказы… Вплоть до особого распоряжения…
– Черт с тобой… – Бугаев махнул рукой и, казалось, тут же забыл о майоре. – Пять с половиной! Давай, сынок, не подкачай! Сделай этих уродов! Шагом марш!
Дустназаров четко развернулся лицом к пушке и строевым шагом направился к ее лафету. Спустя минуту он уже выглядывал из технического люка, перепачканный смазкой и по-деловому сосредоточенный.
– Ну? – с надеждой спросил у него какой-то механик.
– Отвертка надо, – важно заявил «дебошир». – У этой хлеборезки шкивы не так стоят, как у ХР-три…
– Какие шкивы?! – возмутился техник. – Ты же кнопку искать полез!
– Правильно, кнопку, – кивнул хлеборез. – Он там, за шкивами…
– На! – Механик протянул Дустназарову отвертку и, когда рядовой снова скрылся в люке, доверительно шепнул стоящему внизу Мищенко: – Не получит ваш чумазый прапорщика, господин капитан, и на деньги вся ваша десантура попадет – в двадцать две получки не рассчитаетесь…
– Увидим еще, – буркнул Мищенко, складывая руки на груди.
