Гарри Поттер и Огненный кубок(harrypotter.internetmagazin.ru)

Глава 27. Большелапый возвращается

Окончание второго задания ознаменовалось замечательным событием: поскольку все вокруг горели желанием в подробностях узнать о том, что произошло на дне озера, Рону, наконец-то, удалось погреться в лучах славы, обычно выпадающей на долю Гарри. Гарри отметил, что версия Рона слегка менялась с каждым пересказом. Сперва он рассказывал то, что, похоже, и произошло на самом деле, так как его версия совпадала с версией Эрмионы: Дамблдор навеял на всех заложников волшебный сон в кабинете профессора Мак-Гонагалл, предварительно уверив их, что они будут в полной безопасности и проснутся, как только вынырнут из воды. Однако неделей позже Рон выдавал захватывающий триллер о похищении, в котором он единолично сражался с пятью десятками до зубов вооружённых воинов русалочьего народа, и им пришлось постараться, чтобы скрутить его.

'Но я спрятал палочку в рукав, — уверял он Падму Патил, которая теперь уделяла Рону намного больше внимания и считала обязательным поговорить с ним каждый раз, когда они сталкивались в коридоре. — Я был готов дать отпор этим морским болванам в любое время'.

'И что ты собирался сделать, захрапеть на них?' — язвительно хмыкнула Эрмиона. Над ней всё время подшучивали, называя её самым дорогим сердцу Крума предметом, что повергло её в дурное расположение духа.

Уши Рона зарделись, и после этого он вернулся к версии с колдовским сном.

Наступил март, дожди прекратились, но резкий ветер впивался в лица тысячами иголок, стоило ребятам выйти на улицу. Сов сносило с курса, поэтому случались задержки с доставкой почты. Коричневая сова, с которой Гарри послал Сириусу дату посещения Хогсмид, вернулась, вся растрёпанная, к завтраку в пятницу утром. Как только Гарри снял с её лапки письмо Сириуса, она тут же ретировалась, явно опасаясь, что её отправят с ответом.

Письмо Сириуса было почти таким же коротким, как и предыдущее.

Жди у ступенек на окраине Хогсмид (за 'Дервишем и Хлопушкой') в два часа пополудни, в субботу. Принеси столько еды, сколько сможешь.

'Он что, вернулся в Хогсмид?' — прошептал Рон.

'Похоже на то', — сказала Эрмиона.

'С ума сойти, — угрюмо пробормотал Гарри, — а если его поймают?'

'До сих пор-то не поймали? — подбодрил его Рон. — И теперь там нет Дементоров на каждом углу'.

Гарри свернул письмо. По правде говоря, ему ужасно хотелось повидаться с Сириусом. Поэтому, идя на последний урок — двойную Алхимию — он чувствовал себя значительно лучше, чем обычно.

Малфой, Крабб, и Гойл стояли перед дверью в класс с кучкой Слитеринок, во главе с Панси Паркинсон. Они все что-то разглядывали и весело хихикали. Взволнованная мордашка Панси, приплюснутая, как у мопса, выглянула из-за широкой спины Гойла, когда Гарри, Рон и Эрмиона подошли ближе.

'А вот и они!' — хихикнула она, и кучка Слитеринцев распалась. Гарри увидел в руках у Панси 'Ведьмовский Еженедельник'. С движущейся фотографии на обложке во весь рот улыбалась кудрявая ведьма, указывающая палочкой на большой бисквитный торт.

'Тебе там есть что почитать, Грангер!' — громко сказала Панси и бросила журнал удивлённой Эрмионе. В этот момент дверь подземелья распахнулась, и Снэйп пригласил всех внутрь.

Эрмиона, Гарри и Рон, как обычно, направились к столу в задней части класса. Пока Снэйп, повернувшись к ним спиной, писал компоненты сегодняшнего зелья на доске, Эрмиона торопливо перелистывала журнал под столом. Наконец, пролистав половину, Эрмиона нашла то, что искала. Гарри и Рон наклонились ближе. Заголовок над цветной фотографией Гарри гласил:

Сокровенная Боль Гарри Поттера

Мальчик, непохожий на других, но всё же мальчик, переживающий все обычные проблемы юности, — пишет Рита Москита, — мальчик, лишенный любви с момента трагической гибели родителей, четырнадцатилетний Гарри Поттер думал, что нашёл утешение в лице своей верной подруги в Хогвартсе, Магглорождённой Эрмионы Грангер. Смирившись с первой потерей, он не знал, что вскоре ему предстоит ещё один удар.

Мисс Грангер, обыкновенная, но честолюбивая девушка, которой нравятся известные волшебники, не остановилась на Гарри. Когда в Хогвартс прибыл Виктор Крум, болгарский ловец и герой последнего Кубка мира по Квиддитчу, Мисс Грангер стала кокетничать с обоими. Без памяти влюблённый в коварную мисс Грангер, Крум уже пригласил её на летние каникулы в Болгарию и заявил, что никогда не испытывал ничего подобного ни к одной другой девушке.

Однако, весьма возможно, что не сомнительные природные чары мисс Грангер явились причиной интереса бедных мальчиков.

'Да на неё же посмотреть страшно! — говорит Панси Паркинсон, симпатичная и жизнерадостная студентка четвертого курса, — хотя у неё хватит мозгов, чтобы сварить Любовное зелье, она такая зубрила! Думаю, так она и сделала'.

Любовное зелье, конечно же, запрещено в Хогвартсе, и без сомнения Албус Дамблдор пожелает расследовать этот случай. Тем временем, доброжелателям Гарри Поттера остаётся надеяться, что в следующий раз он подарит своё сердце более достойной кандидатке.

'Я ж тебе говорил! — прошипел Рон Эрмионе, которая удивлённо смотрела на статью. — Я ж тебя предупреждал — не трогай Москиту! Она выставила тебя просто… какой-то красной фонарницей!'

Эрмиона оторвалась от статьи и рассмеялась.

'Красной фонарницей?' — переспросила она, оглядываясь на Рона и давясь от смеха.

'Ну, мама так их называет', — краснея, пробормотал Рон.

'Если это лучшее, что Рита смогла написать, то она теряет хватку, — хмыкнула Эрмиона и бросила 'Ведьмовский Еженедельник' на стоящий рядом пустой стул. — Полная чушь'.

Она просмотрела на Слитеринцев, которые наблюдали за ней и Гарри, горя желанием узнать, расстроила ли их статья. Эрмиона послала им саркастическую улыбку и помахала рукой. Она, Гарри и Рон начали раскладывать ингредиенты, необходимые для Обостряющего остроумие зелья.

'И всё ж таки мне интересно, — произнесла Эрмиона десять минут спустя, держа пестик над миской с жуками-скарабеями. — Откуда Москита узнала…?'

'Что узнала? — резко спросил Рон. — Ты ведь не варила Любовное зелье, правда?'

'Не издевайся, — ответила Эрмиона, продолжая измельчать жуков. — Нет, конечно… Как она узнала, что Виктор просил меня приехать летом?' — при этих словах она покраснела и тщательно старалась не встречаться глазами с Роном.

'Что?' — воскликнул Рон, с грохотом уронив пестик.

'Он спросил меня сразу после того, как вытащил из озера, — пробормотала Эрмиона. — Сразу, как избавился от акульей головы. Мадам Помфрей дала нам обоим одеяла, и затем он взглядом отозвал меня подальше от судей, так, чтобы они не слышали, и спросил, если у меня нет летом более важных дел, не могла бы я…'

'И что ты ответила?' — сказал Рон, поднимая пестик и принимаясь растирать стол в добрых шести дюймах от своей миски, во все глаза глядя на Эрмиону.

'И ещё он сказал, что никогда не испытывал ничего подобного ни к одной другой девушке, — щеки Эрмионы теперь горели так, что Гарри почти ощущал их жар, — но откуда это известно Моските? Её же там не было… или нет? Может, у неё есть Плащ-