'Успокойся! — сказал Гарри совёнку, который порхал у него над головой, наполняя комнату ошалелым щебетанием, которое, решил Гарри, выражало гордость за доставленную по назначению почту.
'Иди сюда, мне нужно отправить письмо!'
Совёнок порхал, спускаясь на клетку Хедвиг. Хедвиг одарила его ледяным взглядом, как бы говоря: 'А ну-ка посмей подойти поближе!'
Гарри снова взялся за орлиное перо и написал на чистом кусочке пергамента:
Он сложил записку в маленький комочек и с большим трудом привязал её к ножкам малютки-совы, которая подпрыгивала на месте от возбуждения. Как только записка была крепко привязана, совёнок пулей вылетел в окно и скрылся из виду.
Гарри обратился к Хедвиг: 'Думаешь, ты можешь слетать для меня в дальние края?'
Хедвиг ухнула с чувством собственного достоинства.
'Ты можешь отнести Сириусу моё письмо? — спросил он, поднимая письмо со стола, — но, нет, подожди минуточку, я сейчас допишу его'.
Он развернул пергамент и написал:
Дописав последние строчки, он привязал письмо к ноге Хедвиг, которая стояла, не шевелясь, как бы стараясь продемонстрировать как должна себя вести хорошо воспитанная почтовая сова.
'Я буду у Рона, когда ты вернёшься назад, хорошо?' — сказал он ей.
Хедвиг нежно клюнула его в палец, с шумом расправила огромные крылья и вылетела в открытое окно.
Гарри следил за ней до тех пор, пока она не скрылась за горизонтом, потом залез под кровать, выдернул расшатанную половицу и вытащил из-под неё огромный кусок пирога, полученного им ко дню рождения. Он сидел прямо на полу, глотая куски пирога и упиваясь переполнявшей его радостью. Он ел пирог, а у Дадли был только грейпфрут, на улице стоял солнечный летний день, завтра он покидает Бирючинный проезд, шрам чувствовал себя прекрасно, и он собирался на матч Кубка мира по Квиддитчу. В такой момент было просто невозможно о чём-то беспокоиться, даже если это что-то был Лорд Волдеморт.
Глава 4. Назад в Нору
К полудню следующего дня Гарри уложил в чемодан все свои школьные вещи и ценные принадлежности — Плащ-невидимку, который он унаследовал от отца, метлу, подаренную Сириусом и волшебную карту Хогвартса, которую в прошлом году преподнесли ему Фред и Джордж Висли. Он выгреб продукты из тайника под шаткой половицей, проверил и перепроверил все закоулки своей спальни в поисках позабытого учебника заклинаний или орлиного пера и снял со стены календарь, на котором он отмечал дни, оставшиеся до первого сентября.
Атмосфера в доме номер четыре по Бирючинному проезду была накалена до предела. Надвигающееся прибытие в их дом ассортимента волшебников привело семью Десли в крайне нервозное состояние. Лицо дяди Вернона отразило плохо скрываемую тревогу, когда Гарри сообщил ему, что Висли прибывают завтра в пять.
'Я надеюсь, ты сказал им, этим людям, чтобы они прилично оделись, — прорычал он. — Я видел, во что одевается твой народец. Надеюсь, что у них хватит порядочности одеться в нормальную одежду, вот и всё, что я могу сказать по этому поводу'.
Гарри заволновался. Он почти ни разу не видел мистера и миссис Висли в одежде, которую Десли бы посчитали «нормальной». Их дети иногда надевали Магглскую одежду во время каникул, но мистер и миссис Висли обычно носили длинные мантии, отличающиеся друг от друга только степенью поношенности. Реакция соседей не волновала Гарри, но он боялся, что Десли могут грубо повести себя по отношению к Висли, если они будут выглядеть как самое скверное представление Десли о волшебниках.
Дядя Вернон принарядился в свой лучший костюм. Другой бы посчитал это знаком доброжелательности, но Гарри знал, что дядя Вернон хотел произвести на прибывших впечатление важного человека, которого стоило побаиваться. Дадли, с другой стороны, казалось, усох. И не потому, что диета наконец-то отразилась на нём, а из чистого страха. Предыдущая встреча со взрослым волшебником сделала Дадли несчастным обладателем закрученного поросячьего хвостика, выглядывающего из прореза в штанах. Дяде Вернону и тёте Петунии пришлось заплатить за ампутацию этого отростка в частной лондонской больнице. Поэтому, неудивительно, что Дадли периодически проверял сохранность филейной части и передвигался из комнаты в комнату бочком, чтобы не подставить врагу той же самой мишени.
Обед прошёл в молчании. Дадли слопал всё, даже не пикнув (на обед подавался творог и перетёртый сельдерей). Тётя Петуния вообще не ела. Она скрестила руки на груди и поджала губы. Казалось, она едва сдерживается, чтобы не наброситься на Гарри.
'Они, конечно же, приедут на машине?' — рявкнул дядя Вернон со своего края стола.
'Гм', — только и сказал Гарри.
Про это он и не подумал. Как же Висли доберутся до него? У них не было машины. Их старенький Форд Англия гулял сейчас на свободе где-то в Запретном Лесу Хогвартса. В прошлом году мистер Висли одолжил машину в министерстве Магии. Может быть, сегодня он тоже приедет на одолженной машине?
'Наверно', — сказал наконец Гарри.
Дядя Вернон фыркнул в усы. В обычной ситуации он бы поинтересовался на машине какой марки ездит мистер Висли — он судил о людях по размеру и стоимости машин, на которых они ездили. Но Гарри сильно сомневался, что дядя Вернон проникся бы уважением к мистеру Висли даже, если б он прикатил на Феррари.
После обеда Гарри ушёл в свою комнату. Ему действовало на нервы, что тётя Петуния каждые несколько минут выглядывала на улицу через тюлевые занавески, как будто только что объявили, что из зоопарка сбежал носорог, и она надеялась лицезреть его у себя под окном. Наконец, без четверти пять, Гарри спустился вниз в гостиную. Тётя Петуния нервно оправляла подушки дивана. Дядя Вернон прикидывался, что читает газету, но его маленькие глазки не двигались, и Гарри был уверен, что он изо всех сил прислушивается, не едет ли машина. Дадли втиснулся в кресло, прикрывая задницу руками. Гарри не выдержал напряжения, висевшего в комнате, вышел в прихожую. Он уселся на ступени, не спуская глаз с циферблата часов — сердце колотилось от возбуждения.
Наконец стрелки часов подошли к пяти и… продолжили движение. Дядя Вернон, слегка взопревший в своём парадном костюме, открыл входную дверь, высунул голову, чтобы получше осмотреть улицу и, ничего не увидев, быстро втянул голову назад.
'Опаздывают', — прорычал он.
'Да, — согласился Гарри, — может, в пробке застряли, или ещё что-нибудь'.
Десять минут шестого… четверть шестого… Теперь даже Гарри начал нервничать. В половине шестого он услышал приглушённые голоса тёти Петунии и дяди Вернона из гостиной.
'Совершенно не считаются с нами'.
'А что, если у нас были бы какие-то планы?'
