никогда еще не получалось Сногсшибание.
— Спасибо, — неловко поблагодарил ее Гарри.
Они так мучительно долго смотрели друг на друга, что у Гарри появилось горячее желание сбежать из комнаты, и в то же время, он не мог найти в себе сил, двинуться с места.
— Омела, — Чу указала куда-то поверх его головы.
— Да, — ответил Гарри. Во рту у него пересохло. — Наверное, в ней полно иглошипов.
— А что такое иглошипы?
— Без понятия, — ответил Гарри. Чу подошла ближе. Мозг Гарри на прочь отказывался работать, будто пораженный заклинанием. — Спроси у Луни. Ой, то есть у Луны.
Чу хихикнула. Теперь она была к нему так близко, что Гарри мог сосчитать все веснушки на её носу.
— Ты мне очень нравишься, Гарри.
Он не мог думать совершенно ни о чем. Странное покалывающее чувство разлилось по всему телу, сковывая руки, ноги и разум.
Чу была слишком близко. Он мог видеть каждую слезинку, повисшую на её ресницах…
Через полчаса он вернулся в гостиную. Рон с Гермионой заняли самые лучшие места у камина, все равно, почти все уже разошлись по спальням. Гермиона сочиняла невообразимо длинное письмо, она уже исписала половину свисающего со стола свитка. Рон расположился на каминном коврике, пытаясь добить домашнюю работу по Преображениям.
— Ты где был? — спросил он, когда Гарри опустился в кресло рядом с Гермионой.
Гарри не ответил. Он и так был в состоянии шока. Часть его хотела рассказать Рону с Гермионой обо всем, что произошло, но другая часть хотела унести этот секрет с собой в могилу.
— Ты в порядке, Гарри? — поверх кончика пера уставилась на него Гермиона.
Гарри нерешительно пожал плечами. Если честно, он и сам не знал, в порядке он или нет.
— Что случилось? — Рон приподнялся на локте, чтобы получше разглядеть своего друга. — Что произошло?
Гарри не мог от них ничего скрывать, но и рассказывать не хотел. Но стоило ему решиться сохранять молчание, как Гермиона взяла дело в свои руки.
— Это из-за Чу? — деловито поинтересовалась она. — Она ведь тебя подловила после урока?
Оцепенев от удивления, Гарри кивнул. Рон было хохотнул, но затих под строгим взглядом Гермионы.
— И…эээ…что ей от тебя было надо? — как бы невзначай спросила она.
— Она, — заговорил было Гарри, откашлялся и начал снова. — В общем, она…
— Вы целовались? — оживленно воскликнула Гермиона.
Рон так резво вскочил на ноги, что его чернильница опрокинулась на коврик. Совершенно проигнорировав этот момент, он выжидающе уставился на Гарри.
— Ну? — выпалил он.
Гарри посмотрел на Рона, умирающего от любопытства и веселья, на слегка хмурящуюся Гермиону, и кивнул.
— ХА!
Рон жестом триумфатора вскинул кулак в воздух и так хрипло расхохотался, что несколько перепуганных второклассников у окна от ужаса подпрыгнули. Гарри не мог не улыбнуться при виде Рона, радостно катающегося по полу.
Гермиона бросила на Рона презрительный взгляд и вернулась к своему письму.
— Ну? — Рон уставился на Гарри. — Как это было?
Гарри замялся.
— Мокро, — наконец признался он.
Рон толи фыркнул, толи гикнул, сказать было невозможно.
— Потому что она плакала, — серьезно продолжил Гарри.
— О, — улыбка на лице Рона немного увяла. — Ты что, так плохо целуешься?
— Ну…э-э… — Гарри, честно сказать об этом ни разу не задумывался, и эта мысль его немного расстроила. — Наверное, да…
— Конечно же, нет, — рассеянно произнесла Гермиона, продолжая скрипеть пером.
— А ты откуда знаешь? — холодно поинтересовался Рон.
— Да потому что Чу и так все эти дни плачет, — ответила она задумчиво. — Во время еды, на переменах, вообще всегда.
— И ты подумал, что пара поцелуев её развеселит, — прыснул Рон.
— Рон! — укоряющее сказала Гермиона, опуская перо в чернила. — Ты самый бесчувственный хам, с которым я имела несчастье быть знакомой.
— А чего я-то сразу? — обиделся Рон. — Ты знаешь кого-нибудь, кто бы плакал во время поцелуя?
— Да, — спросил встревоженный Гарри, — знаешь или нет?
Гермиона посмотрела на них обоих с выражением неподдельной жалости на лице.
— Вы что, не понимаете, что чувствует Чу? — спросила она.
— Нет, — хором ответили Гарри и Рон.
Гермиона вздохнула и отложила перо.
— Начнем с того, что она очень расстроена смертью Седрика. Во-вторых, как мне кажется, её мучит то, что она любила Седрика, а теперь ей нравится Гарри. Потом, её может расстраивать то, что, не успев забыть Седрика, она уже целуется с Гарри; она также переживает насчет того, что скажут люди, если она станет встречаться с Гарри. Чу не может поговорить о своих чувствах с Гарри, потому что он — единственный, кто видел смерть Седрика и неловко напоминать ему об этом. Ах да, еще она может переживать из-за того, что ее выгонят из равенкловской команды по Квиддичу, если она и дальше будет так плохо летать.
После ее слов на секунду повисла молчание, которое прервал Рон:
— Не может человек чувствовать сразу так много, он бы просто взорвался…
— Если у тебя эмоций, как у чайной ложки, это вовсе не значит, что и у остальных тоже, — рассерженно бросила Гермиона, вновь берясь за перо.
— Она первая начала, — сказал Гарри. — Я и не собирался… она сама ко мне подошла… и давай плакать… я не знал, что делать…
— Не вини себя, дружище, — посоветовал ему встревоженный Рон.
— Ты мог бы её пожалеть, — сказала Гермиона с обеспокоенным видом. — Ты её разве не пожалел?
— Ну, — кровь прилила к лицу Гарри. — Я…обнял её…похлопал по спине…
Гермиона еле удержалась от того, чтобы вновь мученически не закатить глаза.
— Что ж, могло быть и хуже, — сказала она. — Когда ты с ней снова встретишься?
— А разве нужно?… — растерялся Гарри. — Мы же встречаемся на занятиях А.Д…
— Ты знаешь, что я имею в виду, — перебила его Гермиона.
Гарри не ответил. Слова Гермионы открыли перед ним бездну ужасающих возможностей. Он попытался представить, что отправляется куда-нибудь с Чу… например, в Хогсмёд… и на несколько часов остается с ней наедине. Конечно, после того, что между ними было, именно такого развития событий она от него и ждет…от этих мыслей у него свело живот.
— Ох, ладно, — безразлично произнесла Гермиона, вновь погружаясь в письмо. — У тебя еще представится масса возможностей.
— А если он не захочет её приглашать? — спросил Рон, необыкновенно проницательно следивший за выражением лица Гарри.
— Не дури, — медленно произнесла Гермиона. — Она нравится Гарри уже не первый год. Да, Гарри?
Гарри промолчал. Да, Чу нравилась ему уже целую вечность, но когда он представлял себя наедине с
