Профессор МакГонаголл уставилась на него сквозь сползшие набок очки. И, казалось, то, что она увидела, ужасно напугало ее.
— Я не вру и я не сумасшедший! — голос Гарри почти сорвался на крик. — Говорю же Вам, я своими глазами видел как это случилось!
— Я верю Вам, Поттер, — отрезала МакГонаголл. — Наденьте Ваш халат… нам нужно немедленно увидеть Директора.
Глава 22 Больница Волшебных Заболеваний и Увечий Святого Мунго
У Гарри словно гора свалилась с плеч оттого, что она приняла его всерьез. Не колеблясь ни секунды, он спрыгнул с кровати, натянул мантию и водрузил на нос очки.
— Уизли, тебе тоже придется пойти, — добавила профессор МакГонаголл.
Они последовали за МакГонаголл мимо притихших Невилла, Дина и Симуса, из спальни вниз по спиральной лестнице в комнату отдыха, через дыру, прикрытую портретом в залитый лунным светом коридор Толстой Тети. Гарри чувствовал, как паника в любой момент готова захлестнуть его с головой. Ему хотелось бежать, выкрикивая имя Думбльдора. Они еле тащились, а Мистер Уизли истекал кровью. Что если зубы (Гарри старался не думать, что это были «его зубы») были ядовиты? Они прошли мимо миссис Норрис, взглянувшей на них своими светящимися глазами и зашипевшей. Но стоило профессору МакГонаголл бросить: «Брысь!», миссис Норрис ускользнула в тень. И всего через несколько минут они добрались до каменной горгулии, охранявшей вход в кабинет Думбльдора.
— Шипучие шмельки, — произнесла МакГонаголл.
Горгулья пришла в движение и отскочила в сторону. Стена позади нее разделилась надвое, открывая беспрерывно двигающуюся вверх, как спиральный эскалатор, каменную лестницу. Они взошли на ступеньки, стена позади захлопнулась с глухим стуком, и лестница понесла их вверх, по все сужающимся кругам прямо к отполированной дубовой двери с медным молоточком в форме гриффона.
И хотя было далеко заполночь, из-за двери отчетливо доносилось бормотание нескольких голосов. Словно бы Думбльдор развлекал там как минимум дюжину человек.
Профессор МакГонаголл трижды стукнула гриффоновым молоточком, и голоса внезапно смолкли, будто их выключили из розетки. Дверь сама собой распахнулась, профессор МакГонаголл, Гарри и Рон вошли внутрь.
Комната была погружена в полутьму, причудливые серебряные инструменты, стоящие на столах не издавали ни звука, тем более странно, что обычно они жужжали и пускали дымовые колечки. Развешанные по стенам портреты старых Директоров и Директрис сладко дремали в своих рамах. За дверью на своей жердочке, спрятав голову под крыло, прикорнула великолепная красно-золотая птица размером с лебедя.
— О, это Вы, профессор МакГонаголл…и… ах…
Думбльдор сидел за столом в кресле с высокой спинкой, склонившись над освещенными свечами, разложенными перед ним бумагами. И хотя он был в роскошной лилово-золотой мантии, наброшенной прямо поверх кипенно-белой ночной рубашки, но вовсе не выглядел спросонья, впившись проницательным взглядом своих светло-голубых глаз в лицо профессора МакГонаголл.
— Профессор Думбльдор, у Поттера было… был кошмар, — произнесла она. — Он говорит…
— Это не был кошмар, — воскликнул Гарри.
Профессор МакГонаголл обернулась к нему, слегка нахмурившись.
— Ну хорошо, Поттер, тогда, сами расскажите обо всем Директору.
— Я…ну, я спал… — произнес он, стараясь, чтобы его ужас и отчаяние стали понятными Думбльдору. И с раздражением заметил, что Директор, вместо того, чтобы смотреть на него, изучает свои сцепленные в замок пальцы. — Но это был не просто сон… это было по-настоящему… я видел, как это случилось… — он глубоко втянул в себя воздух. — На отца Рона… на мистер Уизли…напала гигантская змея.
Произнесенные слова будто зазвенели в воздухе, показались смешными, если не просто комичными. В наступившей за ними тишине, Думбльдор откинулся в кресле, задумчиво уставившись в потолок. Потрясенный побледневший Рон перевел взгляд с Гарри на Думбльдора.
— Как ты увидел это? — все еще не глядя на Гарри, спокойно переспросил Думбльдор.
— Ну… я не знаю, — начиная злиться — разве это имеет значение? ответил Гарри. — Полагаю, прямо внутри своей головы…
— Ты не понял меня, — так же спокойно произнес Думбльдор. — Я имею ввиду… можешь ли ты вспомнить…эээ… с какой точки ты видел происшедшее нападение? Ты находился возле жертвы, или, возможно, наблюдал эту сцену сверху?
У Гарри от этого любопытного вопроса даже челюсть отвисла. Выходило, будто, Думбльдор знал….
— Я был змеей, — ответил Гарри. — Я видел все происшедшее с точки зрения змеи.
Никто не произнес и слова, пока Думбльдор, взглянув на бледного от ужаса Рона, не поинтересовался:
— Артур серьезно пострадал?
— Да, — решительно ответил Гарри.
Почему они все не могут понять, неужели до них не доходит, сколько крови может вытечь из человека, в которого глубоко вонзились клыки? И почему Думбльдор не сделает одолжение, и не посмотрит прямо на него?
Но Думбльдор вскочил так быстро, что Гарри подпрыгнул от неожиданности, и обратился к одному из старых портретов, подвешенных где-то под потолком:
— Эверард? — воскликнул он. — И ты тоже, Дайли!
Волшебник с болезненным лицом и короткой черной челкой и пожилая ведьма с длинными серебристыми локонами в раме возле него, секунду назад, казавшиеся глубоко спящими, немедленно открыли глаза.
— Вы слышали? — спросил Думбльдор.
Колдун кивнул, ведьма добавила:
— Ну, разумеется.
— Человек с рыжими волосами и в очках, — произнес Думбльдор. — Эверард, вы должны поднять тревогу и удостовериться, что он найден именно теми, кем нужно…
Оба кивнули и исчезли за рамами, но вместо того, чтобы появиться на соседней картине (как чаще всего случалось в Хогвардсе) вновь никто не показался. Теперь в одной раме остался лишь темный занавес, а в другой только прекрасное кожаное кресло. Гарри заметил, что большинство оставшихся Директоров и Директрис на стенах, хоть усиленно храпят и для убедительности даже пускают слюни, насторожено приглядывали за ним из-под полуопущенных век, и понял с кем велись разговоры до того, как МакГонаголл постучалась в эту дверь.
— Эверард и Дайлис были самыми выдающимися Главами Хогвардса, — пояснил Думбльдор, стремительно обогнув Гарри, Рона и профессора МакГонаголл, чтобы приблизится к великолепной птице, спящей на жердочке возле двери. — Их известность такова, что у обоих есть портреты, висящие на стенах в других важных колдовских учреждениях. А потому, имея возможность свободно передвигаться между своими собственными портретами, они вполне могут рассказать нам о том, что происходит где бы то ни было…
— Но мистер Уизли может быть где угодно! — воскликнул Гарри.
— Пожалуйста, сядьте, все трое, — произнес Думбльдор, будто не услышав слов Гарри. — Возможно, Эверард с Дайтис не успеют обернуться за несколько минут. Профессор МакГонаголл, не будете ли Вы так любезны, сотворить несколько дополнительных кресел.
Профессор МакГонаголл взмахнула палочкой, извлеченной из кармана. Из пустоты возникли три деревянных стула с прямыми спинками, совсем не похожие на те мягкие ситцевые кресла, которые Думбльдор силой своей магии заставил появиться на слушаниях Гарри. Гарри сел, оглянувшись через плечо на Думбльдора. Тот одним пальцем провел по хохолку на золотистой голове Янгуса. Феникс немедленно
