ней бутылкой усладэля ужасно тряслась, ты лежал в постели, и ни на кого не нападал…
Но тогда, что же случилось в кабинете Думбльдора? Спрашивал он себя. Я чувствовал, что хочу напасть и на Думбльдора тоже…
Он хлопнул бутылкой об стол чуть сильнее, чем рассчитывал, и часть ее содержимого расплескалось. Но никто этого не заметил. Они испуганно вскрикнули, когда вспышка огня осветила стоящие перед ними грязные тарелки, и пергаментный свиток со стуком упал на стол возле единственного золотистого пера из хвоста феникса.
— Янгус! — воскликнул Сириус, хватая пергамент. — Это почерк не Думбльдора…должно быть, известие от вашей матери…. Так…
Он сунул письмо в руки Джорджа, который разорвав печать, прочитал: «Папа все еще жив. Я сейчас сижу в Святом Мунго. Оставайтесь там, где вы есть. Я извещу вас о новостях, как только смогу. Мама».
Джордж оглядел сидящих за столом.
— Все еще жив… — медленно произнес он. — Но это звучит так, будто….
Он не закончил фразу. Для Гарри это звучало в точности так же — мистер Уизли находился между жизнью и смертью. Ужасно бледный Рон уставился на оборотную сторону материнского письма, словно стараясь найти там слова утешившие бы его. Фрэд вырвал пергамент из рук Джорджа и сам перечитал его, потом взглянул на Гарри, почувствовавшего, что рука с усладэлем снова трясется, а потому сильнее сжавшего бутылку.
Если у Гарри и была ночка длиннее этой, то он просто не мог ее припомнить. Сириус, не испытывая ни малейшей уверенности в своем предприятии, предложил отправиться спать, но одного выражения отвращения, появившегося на лицах Уизли было достаточно. В основном они молча сидели вокруг стола, глядя, как фитилек свечи становится все ниже и ниже, превращаясь в жидкий воск, изредка прикладывались к бутылкам, подавая голос только затем, чтобы осведомиться о времени или задать вопрос, о том, что все-таки происходит, и заверить друг друга, что если бы были плохие новости, то они узнали бы это первыми, потому как, прошло уже много времени, как миссис Уизли отправилась в Святого Мунго.
Фрэд задремал, склонив голову к плечу. Джинни, как кошка свернулась на своем стуле, но ее глаза были по-прежнему широко открыты, Гарри видел в них отражение пламени очага. Рон опустил голову на руки, так что сказать спит он или бодрствует было невозможно. Гарри и Сириус часто переглядывались, чувствуя себя незваными гостями посреди семейного горя, и ждали… ждали….
В десять минут шестого, если судить по часам Рона, дверь распахнулась, и на кухню вошла миссис Уизли. Она была страшно бледной, но когда все повернулись к ней, а Фрэд, Рон и Гарри даже приподнялись со своих стульев, она вымученно улыбнулась.
— С ним все будет в порядке, — произнесла она слабым от усталости голосом. — Он спит. Попозже мы можем пойти и навестить его все вместе. Сейчас с ним Билл, он решил не ходить с утра на работу.
Фрэд упал обратно на сидение, закрыв руками лицо. Джордж с Джинни вскочили и бросились к матери, чтобы обнять. Рон нервно хохотнул и одним махом допил свою бутылку усладэля.
— Завтрак! — радостно заорал Сириус, вскакивая на ноги. — Где этот мерзкий домовый эльф? Кричер! КРИЧЕР!
Но Кричер не ответил на его зов.
— Ох, ну и черт с ним, — пробормотал Сириус, пересчитывая людей в кухне. — Так, значит, завтрак на….посмотрим… семерых…яичница с беконом, думаю, немного чаю и тостов…
Гарри бросился ему помогать. Он не хотел вторгаться в семейное счастье Уизли и с ужасом ждал минуты, когда миссис Уизли попросит пересказать его видение. Но стоило ему вытащить из буфета тарелки, как миссис Уизли отняла их у Гарри из рук и потянула мальчика в свои объятия.
— Я не знаю, чтобы случилось, если б не ты, Гарри, — прошептала она. — Они могли бы еще долго не найти Артура, а тогда было бы уже точно поздно, но, благодаря тебе он жив, и Думбльдор сумел придумать правдоподобную историю о том, почему Артур находился в том месте. Ты себе просто не представляешь, какие неприятности бы иначе случились, только взгляни на беднягу Стургиса…
Гарри с огромным трудом принимал ее благодарности, но к счастью, миссис Уизли отпустила его, чтобы, повернувшись к Сириусу, поблагодарить его за заботу о своих детях. Сириус ответил, что очень рад тому, что смог помочь, и надеется, они все останутся с ним на все то время пока Артур будет в больнице.
— О, Сириус, я так благодарна…они думают, что он останется там еще ненадолго, и как же чудесно будет находиться поблизости… конечно, это может значить и то, что мы задержимся здесь на все Рождество.
— Это даже лучше, чем просто весело! — так искренне воскликнул Сириус, что миссис Уизли, улыбнувшись ему, надела передним и принялась помогать с завтраком.
— Сириус, — больше не в силах терпеть, пробормотал Гарри. — Можно перебросится с тобой парочкой слов? Эээ… прямо сейчас?
Он отошел в темноту кладовой, и Сириус последовал за ним. Без обиняков, Гарри рассказал своему крестному все детали посетившего его видения, включая и то, что он сам был змеей, напавшей на мистера Уизли.
Когда он остановился, чтобы перевести дыхание, Сириус спросил:
— Ты рассказал об этом Думбльдору?
— Да, — нетерпеливо отмахнулся Гарри. — Но он не объяснил мне, что это значит. Ну, он вообще мне ничего больше не сказал.
— Уверен, что если бы были причины для волнений, он бы с тобой поделился, — твердо ответил Сириус.
— Но это еще не все, — произнес Гарри почти шепотом. — Сириус, я… я думаю, что схожу с ума. Тогда, в кабинете Думбльдора, прежде чем взяться за Портшлюз… всего на несколько секунд, я подумал, что я — змея, я чувствовал себя ею…мой шрам заболел по-настоящему, когда я посмотрел на Думбльдора…Сириус, мне хотелось напасть на него!
Он видел только часть лица Сириуса, все остальное было скрыто темнотой.
— Должно быть, это последствие твоего видения, вот и все, — ответил Сириус. — Ты все еще думал об этом сне, или чем оно там являлось…
— Это не то, — покачал головой Гарри. — Это было нечто, поднявшееся внутри меня, как будто внутри оказалась змея.
— Тебе надо выспаться, — твердо сказал Сириус. — Позавтракаешь и пойдешь наверх в постель, а после ланча сможешь пойти с остальными навестить Артура. Ты потрясен, Гарри, ты винишь себя в том, в чем ты был всего лишь свидетелем. И это удача, что ты был свидетелем, иначе Артур мог бы умереть. Так что брось волноваться.
Он похлопал Гарри по плечу и вышел из кладовой, оставив крестника одного в темноте.
После завтрака, все, кроме Гарри, отправились спать. Он поднялся в спальню, которую они с Роном делили несколько летних недель, Рон поворочался в постели и уже через несколько минут крепко заснул, а Гарри, целиком одетый, прижался спиной к холодным металлическим прутьям кроватной решетки, в намеренно неудобном положении, чтобы не задремать, страшась того, что во сне вновь станет змеей, а проснувшись обнаружит, что напал на Рона или того хуже будет скользить по дому убивая всех — одного за другим….
Когда Рон пробудился, Гарри сделал вид, что тоже наслаждался недолгим, но освежающим сном. Пока они обедали из Хогвардса прибыли их сундуки, так что для похода к Святому Мунго они смогли одеться, как магглы. Все, кроме Гарри, переодеваясь из мантий в джинсы и свитера, были неимоверно радостны и разговорчивы. Когда оказалось, что Шизоглаз и Тонкс будут сопровождать их в Лондоне, они приветствовали их буйным ликованием, потешаясь над шляпой-котелком Шизоглаза, которую тот носил набекрень, чтобы спрятать свой волшебный глаз и уверили его, что было совершеннейшей правдой, что Тонкс, чьи короткие волосы на сей раз оказались выкрашены в ярко розовый цвет, привлечет в метро гораздо меньше внимания, чем он.
Тонкс ужасно заинтересовало Гаррино видение нападения на мистера Уизли, но на сей раз Гарри был не готов обсуждать это вновь.
