Полом служил упругий мох, и из него росли деревья; их кроны шелестели под потолком и у окон, сквозь листву пробивались косые лучи мягкого зеленоватого света, пятнами ложась на пол. Уже пришедшие студенты со взволнованным видом расположились прямо на земляном полу, опершись спинами о валуны и стволы деревьев, скрестив руки на груди или обхватив ими колени. Посреди опушки, там где не было деревьев, стоял Фиренц.
— Гарри Поттер, — произнес он, протягивая ему руку.
— Ээээ… привет, — Гарри обменялся рукопожатием с кентавром, рассматривающим его не моргая изумительными голубыми глазами, но не улыбнувшимся. — Эээ… рад Вас видеть.
— И я тебя, — кентавр склонил русоволосую голову. — Было предсказано, что мы увидимся вновь.
Гарри заметил на груди Фиренца кровоподтек в форме лошадиного копыта. Повернувшись к сокурсникам, расположившимся на земле, он увидел, что те глядят на него с благоговением, глубоко пораженные тем, что Гарри запросто общался с Фиренцем, которого они пока побаивались.
Когда дверь закрылась, и последний студент уселся на пенек возле корзины для бумаг, Фиренц обвел рукой комнату.
— Профессор Думбльдор любезно предоставил нам этот класс, — произнес Фиренц, когда все наконец устроились. — Походящий на среду моего естественного обитания. Я бы предпочел учить вас в Запретном Лесу, который был…до понедельника… моим домом…но теперь это невозможно.
— Извините…эээ…сэр… — выдохнула Парвати, подняв палочку. — Почему невозможно? Мы бывали там с Хагридом и ничуть не испугались!
— Дело не в вашей смелости, — ответил Фиренц. — А в моем положении. Я не могу вернуться в лес. Мой табун изгнал меня.
— Табун? — смутилась Лаванда, очевидно подумав о коровах. — Что….ох!
До нее, наконец, дошло.
— Так вас много? — удивилась она.
— Хагрид разводит вас, как Тестралов? — выпалил Дин.
Фиренц очень медленно повернул голову к Дину, мигом врубившегося в то, что он ляпнул что-то крайне оскорбительное.
— Я не…. То есть я хотел сказать….ох, простите, — шепотом закончил он.
— Кентавры не слуги и не забава для людей, — спокойно ответил Фиренц.
В повисшей тишине Парвати снова подняла свою палочку.
— Извините, сэр… а почему остальные кентавры изгнали Вас?
— Потому что я согласился поработать для профессора Думбльдора, — ответил Фиренц. — Они усмотрели в этом предательство нашего рода.
Гарри вспомнил, как приблизительно четыре года назад кентавр Бэйн наорал на Фиренца за то, что тот позволил Гарри доехать в безопасности на его крупе; назвал его «общественным мулом». Интересно, а не Бэйн ли лягнул Фиренца в грудь.
— Ну что ж, начнем, — сказал Фиренц.
Он обмахнулся длинным белым хвостом, поднял руку к лиственному пологу, медленно опустил ее, и как только он это сделал, свет в комнате померк, и они оказались сидящими на опушке в сумерках, на потолке появлялись звезды. На фоне удивленных охов и ахов отчетливо послышался голос Рона:
— Черт побери!
— Лягте на спину на полу, — невозмутимо попросил Фиренц. — И обозревайте небеса. Для тех, кто может видеть, в них написана судьба наших племен.
Гарри растянулся на спине и уставился в потолок. Мерцающая красна звездочка подмигнула ему сверху.
— Мне известно, что вы уже изучили названия планет и их спутников на Астрономии, — спокойным голосом произнес Фиренц. — И вы можете составлять карты движения звезд. Кентавры веками распутывали загадки этих движений. И наши исследования показали нам, что будущее может мерцать в небесах над нашими головами…
— Профессор Трелоуни занималась с нами Астрологией! — взволнованно выкрикнула Парвати, выставив перед собой палочку, а так как она лежала на спине, палочка указала прямо в воздух. — Марс вызывает несчастные случаи, ожоги и все такое, а когда он образует угол с Сатурном, как сейчас… — она нарисовала в воздухе прямой угол. — …это значит, что людям нужно быть очень осторожными с переноской горячего….
— Это, — спокойно объяснил Фиренц. — Людская чепуха.
Палочка Парвати безвольно упала.
— Банальные ожоги, незначительные несчастные случаи, — копыта Фиренца глухо зацокали по покрытому мхом полу. — В огромной вселенной это значит не больше муравьиной суетливости, и никак не относится к движению небесных тел.
— Профессор Трелоуни… — начала было возмущаться уязвленная до глубины души Парвати.
— ….всего лишь человек, — подвел черту Фиренц. — А потому ограничена и опутана оковами своей видовой принадлежности.
Гарри немного повернул голову вбок, чтобы взглянуть на Парвати. Выглядела та очень оскорбленной, собственно говоря, как и еще несколько человек вокруг.
— Сивилла Трелоуни может и Видела, но мне это неизвестно, — продолжил Фиренц, и Гарри услышал, как его хвост со свистом рассекает воздух. — Но она, подчас, даром теряла свое время на самовлюбленную чушь, которую люди называют гаданием. Как бы то ни было, я здесь для того, чтобы объяснить всю мудрость кентавров — объективную и беспристрастную. Мы наблюдаем за небесами, чтобы увидеть в них приливы и отливы бедствий или другие заметные перемены. Иногда, чтобы убедиться в том, что мы видели, нам приходится ждать десятилетиями.
Фиренц указал на красную звезду прямо над головой Гарри.
— В последнее десятилетие, она указала на то, что колдовское племя пребывает в кратковременном затишье меду двумя войнами. Над нами ярко сияет Марс, предвестник сражений, указывая на то, что скоро вновь разгорятся битвы. Как скоро это случиться, кентавры могут попытаться предсказать, глядя на дым и огонь, появляющийся от сжигания определенных листьев и трав ….
На памяти Гарри это оказался самый необычный урок. Они на самом деде жгли шалфей и душистую мальву прямо на полу классной комнаты, а Фиренц сказал им следить за появлением в едком дыме определенных форм и символов, но отнесся с полным равнодушием к тому, что никто так и не смог увидеть ни одного из описанных знаков, объяснил, что у людей это всегда получается с трудом, да и кентавры тратят долгие годы на то, чтобы стать компетентными, и закончил тем, что заявил им — не стоит слишком доверять подобным вещам, потому что, в конце-концов, даже кентавры, порой ошибаются. Он был не похож ни на одного из человеческих преподавателей, которые когда-либо учили Гарри. Казалось, главной его задачей было не научить их тому, что он знает, а втолковать, что ничто, даже знания кентавров, не защищено от ошибок.
— Не слишком-то он определенно выражается, — тихо сказал Рон, когда они тушили свой мальвовый костерок. — Хочу сказать, я знаю про эту предстоящую войну немного больше подробностей, разве нет?
Прозвенел звонок, и все повскакивали на ноги; Гарри совершенно забыл о том, что он по-прежнему находится в замке, убедив себя в том, что был в Лесу. Немного растерянные студенты покидали класс.
Гарри с Роном уже было последовали вслед за остальными, когда Фиренц окликнул:
— Гарри Поттер, задержитесь, пожалуйста.
Гарри обернулся. Кентавр приблизился на пару шагов. Рон колебался.
— Вы можете остаться, — сказал ему Фиренц. — Но закройте, пожалуйста, дверь.
Рон поспешил выполнить то, что ему было сказано.
— Гарри Поттер, вы ведь друг Хагрида? — спросил кентавр.
— Да, — ответил Гарри.
— Тогда передайте ему от меня предостережение. Его попытка не удалась. Ему бы стоило отказаться от этого.
