мантией лица Мариэтты. — Пришедшего в действие, девочка, бросив взгляд в мое зеркало, пришла в такое горе, что не смогла мне больше ничего сказать.
— Итак, — Фудж уставился на Мариэтту взглядом, который он очевидно, считал отеческим. — С твоей стороны было очень смелым шагом, милочка, придти к профессору Умбридж. Ты сделала именно то, что нужно. Ну и теперь, расскажешь мне, что происходило на этих собраниях? Каково было их назначение? Кто там был?
Но Мариэтта ни за что не заговорила бы; она вновь замотала головой, в ее глазах плескался ужас.
— А у нас нет какого-нибудь контр-проклятья от этого? — раздраженно спросил Фудж у Умбридж, махнув рукой в сторону Мариэтты. — Чтобы она могла говорить свободно?
— Мне пока ничего не удалось найти, — неохотно призналась Умбридж, и Гарри испытал приступ гордости за Гермионины способности к проклятьям. — Но не имеет значения, если она не заговорит, я могу продолжить историю вместо нее. Вы помните, Министр, в октябре я посылала вам отчет о том, что Поттер встречался с некоторыми студентами в «Кабаньей Голове» в Хогсмёде…
— И чем вы это подтвердите? — оборвала ее профессор МакГонаголл.
— У меня есть свидетельские показания Вилли Уиддершинса, Минерва, который в то время находился в баре. Он был сильно перебинтован, это правда, но на его слух это никак не повлияло, — самодовольно сообщила Умбридж. — Он слышал каждое слово Поттера и поспешил прямо в школу, чтобы доложить мне…
— О, так вот почему его обвинения по извергающимся туалетам не было доведено до конца! — МакГонаголл подняла брови. — Какое любопытное понимание системы правосудия!
— Вопиющая коррупция! — пророкотал портрет дородного красноносого колдуна на стене над столом Думбльдора. — В мое время Министерство не заключало сделок с мелкой уголовщиной, нет, господа, ни за что!
— Спасибо, Фортескью, мы поняли, — мягко остановил его Думбльдор.
— Цель встречи Поттера со студентами, — продолжила профессор Умбридж. — Была в том, чтобы убедить их вступить в незаконное общество, намеренное изучать заклинания и проклятия, которые Министерство признало несоответствующие школьному возрасту…
— Думаю, здесь вы не правы, Долорес, — спокойно произнес Думбльдор, глядя на нее поверх полукруглых очков, сползших на середину его крючковатого носа.
Гарри уставился на него. Он не представлял, как Думбльдор собирается обелять его, если Вилли Уиддершинс на самом деле слышал каждое слово, произнесенное в «Кабаньей Голове», так просто было не выкрутиться.
— Ого! — Фудж снова покачивался с носка на пятку. — Да, давайте послушаем еще одну небылицу, сочиненную, чтобы вытащить из грязи Поттера! Давай, Думбльдор, продолжай… Вилли Уидершинс солгал? Или это близнец Поттера был в тот день в «Кабаньей Голове»? Или обычное простенькое объяснение насчет временных петель, воскресших мертвецов и парочки невидимых дементоров?
Перси Уизли хохотнул.
— О, замечательно, Министр, очень хорошо!
Гарри бы пнул его от всей души. Но к своему удивлению, он увидел, что Думбльдор тоже кротко улыбается.
— Корнелиус, я не отрицаю…ни то, что, я уверен, Гарри в тот день побывал в «Кабаньей Голове», ни то, что он пытался набрать студентов в группу Защиты от Темных Сил. Но я должен указать, что Долорес совершенно не права, утверждая, что в то время такие группы были незаконны. Если помните, Министерский Декрет, запрещающий студенческие общества вступил в силу через два дня после встречи в Хогсмёде, так что в «Кабаньей Голове» он не нарушил ни одного правила.
Перси выглядел так, будто ему шарахнули чем-то тяжелым по голове. Фудж замер с открытым ртом.
Первой опомнилась Умбридж.
— Все это очень хорошо, Директор, — сладко улыбнулась она. — Но сейчас прошло уже полгода после введения Образовательного Декрета номер Двадцать Четыре. Если первое собрание не было противозаконным, то последующие — определенно были.
— Ну, — Думбльдор изучал ее с вежливым интересом поверх сцепленных пальцев. — Они могли бы быть, если бы они продолжались после введения декрета. Есть ли у вас доказательства того, что эти встречи продолжались впоследствии?
Пока Думбльдор говорил, Гарри услышал какую-то сутолоку за своей спиной и услышал, как Кингсли что-то прошептал. Он мог бы поклясться, что почувствовал легкое движение воздуха, похожее на взмах птичьих крыльев, но глядя вниз, он ничего не мог увидеть.
— Доказательство? — повторила Умбридж, ужасно широко по-жабьи улыбаясь. — Вы не слышали, Думбльдор? Почему вы думаете здесь находится мисс Эджкомб?
— О, а она может рассказать нам о собраниях в течение этого полугода? — Думбльдор поднял брови. — У меня сложилось впечатление, что она доложила только о сегодняшней встрече.
— Мисс Эджкомб, — сказала Умбридж. — Расскажи, как долго уже продолжаются эти собрания, милочка. Ты можешь просто кивнуть или покачать головой. Уверена, что прыщи от этого хуже не станут. Происходили ли они регулярно в течение последнего полугода?
У Гарри было ощущение, что его желудок провалился вниз. Вот и все, они все оказались зажаты в тупике солидного доказательства, и даже Думбльдору не удастся выбраться.
— Просто кивни или покачай головой, милочка, — уговаривала Умбридж Мариэтту. — Давай, это не сможет снова активировать проклятие.
Все уставились на неприкрытую часть лица Мариэтты. Между курчавыми волосами и подтянутым воротом мантии виднелись только ее глаза. Возможно, это был всего лишь обман зрения, но ее глаза казались странно пустыми. А потом…к крайнему удивлению Гарри… она покачала головой.
Умбридж быстро глянула на Фуджа, затем снова на Мариэтту.
— Думаю, ты не поняла вопроса, да, милочка? Я спрашиваю, происходили ли в последние полгода эти собрания? Ведь были же они, разве нет?
Мариэтта снова помотала головой.
— Что ты имеет ввиду, когда качаешь головой, милочка? — пробрюзжала Умбридж.
— Я бы подумала, что смысл вполне понятен, — отрезала профессор МакГонаголл. — В последние полгода никаких встреч не было. Правильно, мисс Эджкомб?
Мариэтта кивнула.
— Но сегодня же была встреча! — в ярости вскрикнула Умбридж. — Была встреча, мисс Эджкомб, вы же сказали мне об этом, в Комнате по Требованию! А Поттер — руководитель, ведь это он, он, организовал все это, Поттер… что ты трясешь головой, девчонка?
— Ну, обычно, когда человек качает головой, — холодно произнесла МакГонаголл. — Означает «нет». Так что, если мисс Эджкомб не использует язык жестов, неизвестный человечеству…
Профессор Умбридж схватила Мариэтту, развернула лицом к себе и хорошенько встряхнула. За доля секунды Думбльдор оказался на ногах с поднятой палочкой; Кингсли бросился вперед, и Умбридж отскочила от Мариэтты, помахивая в воздухе рукой, словно обжегшись.
— Я не могу позволить вам грубо обращаться с моими студентами, Долорес, — впервые за все время разозлился Думбльдор.
— Вам бы успокоиться, мадам Умбридж, — глубоким, медленным голосом посоветовал Кингсли. — Вам же теперь не нужны неприятности.
— Да, — задыхаясь, ответила Умбридж, бросив взгляд на высокого, как башня, Кингсли. — То есть, нет…. Вы правы, Шеклболт…я…я забылась.
Мариэтта не шевелясь, стояла там, где ее оставила Умбридж. Ее, казалось, не возмутило ни столь внезапное нападение Умбридж, ни облегчение от того, что ее выпустили из хватки; она все еще подтягивала к ничего не выражающим глазам ворот мантии и глядела прямо перед собой.
Внезапное подозрение, вызванное шепотом Кингсли и тем, что пролетело мимо него, всплыло в мозгу Гарри.
