— ужасная книга, правда жуткая, она переполнена Темной магией. Интересно, когда Дамблдор унес ее из библиотеки?.. Если только после получения поста директора, то, вероятно, Волдеморт нашел необходимые инструкции в ней.
— Тогда зачем он спрашивал Слагхорна, как создать хоркрукс, если он уже все знал? — удивился Рон.
— Он хотел узнать, что будет, если разделить душу, — ответил Гарри. — Дамблдор был уверен: Риддл уже знал механизм создания хоркрукса, когда задавал вопросы Слагхорну. Я думаю, ты права, Гермиона. Риддл получил информацию из этой книги.
— Чем больше я ее читаю, — продолжила Гермиона, — тем ужаснее кажутся эти хоркруксы. С трудом верится, что он действительно создал шесть штук… В книге есть предостережение, что после разделения душа становится нестабильной. И это только после одного хоркрукса!
Гарри вспомнил, как Дамблдор однажды сказал, что Волдеморт вышел за пределы «обычного зла».
— А есть ли способ собрать себя обратно? — спросил Рон.
— Да, — Гермиона улыбнулась одними губами. — Но это будет очень болезненно.
— Почему? Как это сделать? — встрял Гарри.
— Раскаяние, — ответила Гермиона. — Нужно прочувствовать все, что сделал. Здесь есть примечание. Считается, что такая боль может уничтожить волшебника. Трудно представить Волдеморта, совершающего самоубийство.
— Угу, — Рон отреагировал раньше Гарри. — А в этой книге говорится, как уничтожить хоркрукс?
— Да, — Гермиона переворачивала хрупкие страницы, как будто изучала подгнившие кишки. — Есть предупреждение, которое гласит, что их нужно очень хорошо защищать. Основываясь на источниках, можно сказать, что то, что Гарри сделал с дневником — один из немногих способов уничтожить хоркрукс.
— Что, проткнуть его зубом василиска? — спросил Гарри.
— Тогда нам повезло, у нас как раз есть целый запас таких зубов, — кивнул Рон. — А я все думал, что мы будем с ними делать.
— Это не обязательно должен быть зуб василиска, — терпеливо объяснила Гермиона. — Это должно быть нечто настолько разрушительное, что хоркрукс не сможет восстановиться. У яда василиска есть лишь одно противоядие, очень редкое…
— …слезы феникса, — кивнул Гарри.
— Точно, — согласилась Гермиона. — Проблема в том, что веществ, столь же разрушительных, как яд василиска, не так много. И их просто так с собой не поносишь. С этим придется разбираться, потому что разбивание или разрывание хоркрукса его не уничтожит. Нужно повредить его до такого состояния, что хоркрукс невозможно будет восстановить с помощью магии.
— Даже если мы раздолбаем вещицу, в которой существует хоркрукс, — начал Рон, — почему часть души не может переместиться в другой предмет?
— Потому что хоркрукс — полная противоположность человека.
Увидев, что Рон и Гарри ничего не поняли, Гермиона поспешила объяснить.
— Смотри. Если я сейчас схвачу меч и проткну тебя, рана никак не повредит твоей душе.
— Мне стало от этого намного легче, — надулся Рон. Гарри рассмеялся.
— Вообще-то ты и должен радоваться! Но я не об этом. Что бы ни случилось с телом, душа выживет, — продолжила Гермиона. — С хоркруксами все наоборот. Существование части души в нем зависит от хранилища, магического тела. Без него хоркрукс погибнет.
— То есть дневник вроде как умер, когда я его проткнул, — Гарри вспомнил чернила, хлынувшие из разорванных станиц, как кровь, и крик умиравшего фрагмента души Волдеморта.
— Как только дневник был должным образом уничтожен, часть души, хранившаяся в нем, погибла. Джинни самостоятельно пыталась избавиться от дневника, смывала его в туалет, но он вернулся и был как новенький.
— Стоп, — нахмурился Рон. — Часть души в дневнике контролировала Джинни, так? Так как же все это работает?
— Пока магический сосуд цел, часть души в нем может переместиться в человека, если он привяжется к этому предмету. Я не имею в виду желание держать его в руках, дело не в прикосновении, — и добавила, прежде чем Рон смог вставить хоть слово, — я говорю об эмоциональной привязанности. Джинни раскрывала душу этому дневнику, поэтому стала чрезвычайно уязвимой. Если ты гордишься хоркруксом или зависишь от него, ты в беде.
— Интересно, как Дамблдор уничтожил кольцо? — размышлял вслух Гарри. — Почему я тогда не спросил? Я никогда…
Он замолк на полуслове: Гарри думал обо всем, что нужно было спросить у Дамблдора, о том, что только после смерти директора он понял, сколько возможностей узнать правду упустил…
Внезапно дверь в спальню распахнулась с грохотом, от которого дрогнули стены. Гермиона завизжала и уронила «Секреты Темнейших Искусств»; Косолапcус спрятался под кровать и зашипел; Рон вскочил с кровати, поскользнулся на обертке от шоколадной лягушки и звучно впечатался в противоположную стену; Гарри инстинктивно полез за палочкой, пока не понял, что смотрит на взъерошенную и разозленную миссис Уизли.
— Мне жаль нарушать ваши посиделки, — ее голос дрожал. — Я уверена, вы тоже устали… Но в моей комнате лежит груда свадебных подарков, которые нужно разложить, и я была уверена, что вы собирались мне помочь.
— О, да, — Гермиона в ужасе вскочила на ноги, заставив книги летать в разных направлениях. — Мы сейчас придем… Извините…
Бросив полный страдания взгляд на Гарри и Рона, Гермиона вышла из комнаты вслед за миссис Уизли.
— Я чувствую себя домовым эльфом, — пожаловался Рон, потирая лоб. Они с Гарри тоже последовали за Гермионой. — Вот только никакого удовольствия от работы не получаю. Чем раньше закончится эта свадьба, тем счастливее я буду.
— Точно, — ответил Гарри. — Тогда нам останется всего лишь найти какие-то хоркруксы. Плевое дело.
Рон рассмеялся, но при виде огромного количества подарков в комнате миссис Уизли резко замолчал.
Делакуры прибыли на следующий день утром, в одиннадцать часов. К этому времени Гарри, Рон, Гермиона и Джинни почти ненавидели семью Флер. Рон крайне неохотно поднялся наверх и сменил носки на одинаковые, а Гарри, тоже нехотя, попытался пригладить волосы. Когда их, наконец, посчитали нормально одетыми, молодые люди прошли на залитый солнцем двор, ожидая гостей.
Гарри никогда не видел дворик таким опрятным. Ржавые котлы и старые резиновые сапоги, обычно валявшиеся около двери, исчезли. На их месте появились два куста трепетальника, по одному с каждой стороны двери. Ветра не было, но они все равно медленно колыхались, создавая эффект волны. Цыплят заперли в курятнике, площадку около дома подмели, сад пропололи и в целом привели в порядок. Гарри, которому нравилась некоторая запущенность, подумал, что сад выглядит заброшенным, неживым без шныряющих туда-сюда гномов.
Гарри потерял счет защитным заклятьям, наложенным Министерством и Орденом, и был только уверен, что аппарировать прямо к дому нельзя. Поэтому мистер Уизли пошел встречать Делакуров на вершину ближайшего холма, куда те прибывали через портключ.
Их появление было ознаменовано непривычно высоким смехом мистера Уизли. Он показался в воротах, увешанный сумками и показывающий дорогу ослепительно красивой светловолосой женщине в длинной ярко-зеленой мантии. Это могла быть только мать Флер.
— Maman! — вскричала Флер, бросившись к женщине и обняв ее. — Papa!
Отец Флер не шел ни в какое сравнение со своей женой: он был на голову ее ниже, полноват и носил маленькую черную остроконечную бородку. Однако выглядел он очень дружелюбным. Мсье Делакур, в сапогах на высоких каблуках, подбежал к покрасневшей миссис Уизли и дважды поцеловал ее в каждую щеку.
— Ви испытали столько т’удностей! — пробасил он. — Фле’ гово’ит нам, что ви много ‘аботали.
— О, пустяки! — прощебетали миссис Уизли. — Ерунда!
Рон сорвал свою злость на гноме, показавшемся из-за нового куста.
— До’огая хозяйка! — мсье Делакур держал руку миссис Уизли в своих пухлых ладошках и светился от радости. — Ми польщени предстоящим союзом наших семей. Позвольте представить мою суп’угу, Апполлину.
Мадам Делакур подплыла ближе и наклонилась, чтобы облобызать миссис Уизли.
— Enchante,[9] — произнесла гостья. — Ваш муш ‘ассказивал нам такие смешние исто’ии!
Мистер Уизли громко рассмеялся, но миссис Уизли сурово на него глянула, и он немедленно замолчал и придал лицу выражение, приличествующее человеку, находящемуся около постели больного друга.
— Ви, конечно, вст’ечали мою младшую дочь, Габ’иэль! — сказал мсье Делакур. Габриэль была точной копией Флер в миниатюре: одиннадцатилетняя девочка с серебристыми волосами по пояс. Она ослепительно улыбнулась и обняла миссис Уизли, застенчиво глянула на Гарри и захлопала ресницами. Джинни громко прочистила горло.
— Ну, входите! — радостно позвала всех миссис Уизли и проводила Делакуров в дом со множеством «только после Вас», «Ну нет, что Вы!» и «Не стоит благодарности!».
Вскоре стало ясно, что Делакуры — приятные, всегда готовые помочь гости. Их все устраивало, и они желали принять участие во всех этапах подготовки свадьбы. Мсье Делакур называл все — от плана рассадки гостей за столом до туфель подружек невесты — «оча’овательным». Мадам Делакур лучше всех присутствовавших удавались хозяйственнее заклинания — она трижды очистила плиту. Габриэль ходила хвостом за сестрой, пыталась хоть чем-нибудь помочь и непрерывно трещала по-французски.
С другой стороны, Нора не была рассчитана на такое количество гостей. Мистер и миссис Уизли теперь спали в гостиной, отклонив возражения мсье и мадам Делакур, которые разместились в хозяйской спальне. Габриэль ночевала с Флер в бывшей комнате Перси.
