Хотя сад еще был полон мягкого вечернего света, в доме уже было темно, и Гарри, как только они вошли, палочкой зажег масляные лампы. Осветилась гостиная — бедная, но уютная. Скримджер уселся на продавленное кресло — обычное место мистера Уизли, — предоставив Гарри, Рону и Гермионе втискиваться на диван. Как только они устроились, министр заговорил:
— Я хочу задать вам троим несколько вопросов. Полагаю, лучше всего будет поговорить с каждым из вас индивидуально. Если вы двое, — он указал на Гарри и Гермиону, — подождете наверху, мы начнем с Рональда.
— Никуда мы не пойдем! — сказал Гарри. Гермиона энергично кивнула. — Вы вполне можете говорить с нами вместе — или не говорите вовсе.
Скримджер посмотрел на него холодно-оценивающе. Гарри показалось, что министр прикидывает, стоит ли на столь раннем этапе переходить к военным действиям.
— Что ж, вместе так вместе, — пожав плечами, сказал Скримджер. Прочистил горло. — Я нахожусь здесь — уверен, вам это понятно — из-за завещания Альбуса Дамблдора.
Гарри, Рон и Гермиона обменялись взглядами.
— Очевидно, неожиданность… То есть вам было неизвестно, что Дамблдор вам что-то оставил?
— Нам — всем?.. — спросил Рон. — Мне и Гермионе тоже?
— Да, каждому из…
Гарри перебил:
— Дамблдор погиб больше месяца назад. Почему потребовалось столько времени, чтобы отдать нам то, что он нам оставил?
— Разве это не очевидно? — Гермиона не дала Скримджеру возможности ответить. — Им надо было исследовать то, что он оставил. Вы не имели на это права! — голос ее слегка дрожал.
— Я имею полное право, — отмахнулся министр. — Декрет об Оправданной Конфискации позволяет Министерству изымать для проверки завещанное имущество.
— Цель этого закона — не допустить передачу по наследству объектов Темной магии! — сказала Гермиона. — И предполагается, что Министерство должно иметь обоснованные свидетельства того, что завещатель оставил нечто незаконное, прежде чем изымать имущество для проверки! Или вы хотите сказать, будто подозревали, что Дамблдор оставил нам какие-то проклятые предметы?
— Вы планируете сделать карьеру в области магической юриспруденции, мисс Грейнджер? — спросил Скримджер.
— Нет, — парировала Гермиона. — Я планирую заниматься чем-нибудь полезным.
Рон рассмеялся. Скримджер сверкнул на него глазами и отвел взгляд, как только Гарри заговорил:
— И почему же вы теперь решили все-таки отдать это нам? Не можете придумать предлога оставить у себя?
— Нет, просто истек срок в тридцать один день, — быстро ответила Гермиона. — Нельзя дольше задерживать имущество, если не доказано, что оно опасно. Так?
— Вы могли бы сказать, Рональд, ваши отношения с Дамблдором были близкими? — спросил Скримджер, проигнорировав слова Гермионы. Рон выглядел растерянным.
— Мои?.. Ну… нет, наверно… это Гарри всегда…
Рон посмотрел на Гарри и Гермиону — она бросила на него взгляд «заткнись- немедленно!», но сделанного не воротишь: по выражению лица Скримджера было ясно, что он услышал именно то, что ожидал — и хотел — услышать. Коршуном спикировал на слова Рона.
— Если вы не были в достаточно близких отношениях с Дамблдором, как вы объясните тот факт, что он упомянул вас в своем завещании? Он крайне мало оставил частным лицам. Большая часть его имущества переходит Хогвартсу: частная библиотека, магические орудия, прочие предметы личного пользования. Как вы полагаете, почему он выделил вас?
— Ну не знаю… я сказал, что мы не близко общались… я имел в виду, что мне казалось, что он неплохо ко мне относится…
— Рон, ты скромничаешь, — сказала Гермиона. — Он очень хорошо к тебе относился.
Сказано обтекаемо на грани неправды, подумал Гарри: насколько ему было известно, Рон и Дамблдор никогда не разговаривали наедине, и опыт их личного общения был пренебрежимо мал. Однако Скримджер, похоже, вовсе не слушал. Он сунул руку под мантию и извлек оттуда мешок на шнурке — много больше того, который Хагрид подарил Гарри. Достав из мешка свиток пергамента, он развернул его и прочитал вслух:
— Последняя воля и завещание Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора… так… вот оно… Рональду Билиусу Уизли я завещаю мой делюминатор, в надежде, что, пользуясь им, он будет вспоминать обо мне.
Скримджер достал из сумки уже знакомый Гарри предмет, похожий на серебряную зажигалку. Однако он знал, что эта штука способна забирать весь свет в помещении, и возвращать его — одним щелчком. Скримджер потянулся к Рону и передал ему делюминатор. Рон потрясенно повертел его в пальцах.
— Это очень ценная вещь, — сказал Скримджер, наблюдая за Роном. — Возможно, единственная в своем роде. Бесспорно, сделана самим Дамблдором. Почему же он оставил столь ценный предмет вам?
Рон недоуменно покачал головой.
— Дамблдор выучил за свою жизнь не одну тысячу студентов, — продолжал давить Скримджер. — Однако в завещании упомянул только вас троих. Почему так? Как по-вашему, с какой целью, как он предполагал, вы будете использовать делюминатор?
— Свет гасить, наверно, — пробормотал Рон. — А зачем еще?
Скримджеру явно нечего было сказать. Пару мгновений последив за Роном взглядом исподлобья, он снова опустил глаза в документ.
— Мисс Гермионе Джин Грейнджер оставляю свой экземпляр «Сказок Барда Бидла», с надеждой, что она найдет эту книгу занимательной и полезной.
Скримджер извлек из сумки небольшую книгу, выглядевшую столь же ветхой, как и оставшиеся наверху «Тайны Темных Искусств». Переплет был в пятнах и местами облупился. Гермиона молча приняла книгу, положила на колени и внимательно смотрела на нее. Гарри увидел, что заголовок написан рунами; он никогда не изучал руны… На выпуклые значки упала слеза.
— Почему, по вашему мнению, Дамблдор оставил вам эту книгу? — спросил Скримджер.
— Он знал… что я люблю книги, — хрипло ответила Гермиона, рукавом промокнув глаза.
— Но почему именно эту книгу?
— Не знаю. Наверно, он думал, мне понравится.
— Вы с Дамблдором когда-либо говорили о тайнописи, о шифрах, вообще о способах передавать секретные сообщения?
— Нет, никогда, — ответила Гермиона, по-прежнему вытирая рукавом глаза. — И если Министерство за тридцать один день не обнаружило в этой книге никаких зашифрованных посланий, едва ли я обнаружу…
Она подавила рыдание. Они сидели так тесно, что Рону с трудом удалось высвободить руку, чтобы обнять ее за плечи.
Скримджер вновь обратился к завещанию.
— Гарри Джеймсу Поттеру, — прочитал он, и сердце Гарри внезапно сжалось, — я оставляю снитч, пойманный им во время его первого матча в Хогвартсе, как напоминание о том, что упорство и мастерство всегда вознаграждаются.
Скримджер вытащил золотой шарик размером с орех — серебряные крылья слабо затрепетали — и Гарри почувствовал, что напряжение пошло на спад.
— Почему Дамблдор оставил вам этот снитч? — спросил Скримджер.
— Понятия не имею, — ответил Гарри. — Думаю, по тем самым причинам, которые вы только что прочитали. Напоминание, что можно получить, если быть упорным… и как там еще…
— То есть вы полагаете, что это просто сентиментальный сувенир?
— Да, наверно, — ответил Гарри. — А что же это еще?
— Вопросы задаю я. — Скримджер придвинулся вместе со своим креслом ближе к дивану. Сумерки уже сгустились, и призрачно белый тент башней возвышался за окном.
— Я обратил внимание, что торт в честь вашего дня рождения сделан в форме снитча. Почему?
Гермиона язвительно засмеялась.
— О да, это никак не намек на то, что Гарри выдающийся ловец… это было бы слишком очевидно… — сказала она. — Точно: там под глазурью спрятано зашифрованное послание от Дамблдора!
— Не думаю, что в глазури что-то спрятано, — заметил Скримджер. — Но вот снитч может быть идеальным местом, где можно спрятать что-либо небольшое. Полагаю, вы понимаете, о чем я?
Гарри пожал плечами, Гермиона ответила. Рефлекс правильно отвечать на вопросы у нее так силен, подумал Гарри, что она никак не может подавить его…
— Потому что снитчи обладают памятью прикосновения.
— Чего? — хором спросили Гарри и Рон: они оба привыкли считать, что познания Гермионы в том, что касается квиддича, ничтожно малы.
— Верно, — заметил Скримджер. — К снитчу никогда не прикасаются голыми руками, прежде чем его выпустить. Даже мастера — они всегда в перчатках. На снитч накладывают заклинание, позволяющее ему запомнить первого, кто дотронулся до него — на случай спорных моментов в игре. Этот снитч, — он поднял золотой шарик, — будет помнить ваше прикосновение, Поттер. Сдается мне, что Дамблдор — а он отличался выдающимися магическими способностями, при всех его недостатках! — мог заколдовать этот снитч так, чтобы он открывался только для вас.
Сердце Гарри забилось быстрее. Он не сомневался в правоте Скримджера — и как ему избежать прикосновения к снитчу на глазах у министра?
— Вы молчите… — сказал Скримджер. — Возможно, вы уже поняли, что там внутри?
— Нет, — ответил Гарри, все еще ломая голову, как сделать так, чтобы Скримджер видел, что он берет снитч… а на самом деле не коснуться его. Если бы он только владел легилименцией — по-настоящему владел! — и мог прочитать, что думает сейчас Гермиона: ему казалось, он слышит, как гудят ее мысли.
— Берите же! — мягко сказал Скримджер.
Гарри встретил взгляд желтоватых глаз министра и понял, что выбора у него нет, он может только подчиниться. Он протянул руку, Скримджер подался вперед и положил снитч ему на ладонь,
