Введение переводчика
Этот перевод сделан с соблюдением особенностей Народного перевода (форма передачи имён, названий и заклинаний), как для сохранения стилевого единства с первыми четырьмя книгами, так и в знак почтения к Народным переводчикам, благодаря которым я познакомился с повестью Джоан Кэтлин Роулинг не в переводе «Росмэна».
Пояснения (некоторые), почему я использовал те или иные варианты перевода, я привожу в конце.
Приношу искреннюю благодарность неизвестному (мне) поттероману, который выложил в Сети фотографии текста седьмой книги, а также тем, кто не поленился перепечатать книгу с этих фотографий, переведя её в текстовый формат.
При переводе я использовал подстрочники отдельных глав, которые сделали мои товарищи по сайту HP_Christmass.ru, а именно Бланш, Егор, Phoenix, qie, Eugen, Dolce, Lolik, Елена, propeller и win23asm. Им, а также всем прочим участникам Christmass-овского форума (знающим меня как Такэду Сингена), я также приношу искреннюю благодарность, и выражаю надежду, что создаваемый ими Christmass-овский перевод им самим понравится более моего и будет его лучше.
Глава первая Восход Тёмного Величества
На узкой, залитой светом дороге из ниоткуда появились двое, в нескольких шагах друг от друга. Секунду они стояли совершенно неподвижно, каждый направил другому в грудь палочку; затем, опознав друг друга, они убрали волшебные палочки под плащи и пошли, быстрым шагом, в одну и ту же сторону. — Новости? — спросил тот, что выше ростом. — Наилучшие, — ответил Северус Снэйп. С левой стороны дорогу ограждала дикая низкорослая ежевика, с правой — высокая, аккуратно подстриженная живая изгородь. Длинные, по щиколотку, плащи хлопали по ногам шагавших.
— Думал, что могу опоздать, — сказал Яксли; нависающие ветви деревьев разбивали лунный свет, и его резкое лицо то исчезало из вида, то появлялось. — Там было чуть заковыристей, чем я предполагал. Но я надеюсь, он будет удовлетворён. А ты точно уверен, что тебя хорошо примут?
Снэйп кивнул, но не стал вдаваться в детали. Они свернули направо, на широкую подъездную аллею, которая уводила от просёлка. Высокая живая изгородь изгибалась, уходя вдоль неё вдаль, за внушительные ворота узорного железа, преградившие дорогу пришельцам. Ни единый из них не сбавил шага: в молчании они подняли левые руки, в роде приветствия, и прошли прямо сквозь ворота, словно тёмный металл был дымом.
Живые изгороди из тиса заглушали звук шагов. Где-то справа раздалось шуршание; Яксли вновь вынул палочку, направив её поверх головы спутника, но оказалось, что источник звука — не более чем чисто-белый павлин, величественно и напыщенно шагающий по верху изгороди.
— Он всегда умел устроиться, Люциус.
Красивый господский дом вырос из темноты в конце прямой подъездной аллеи, огни играли в дверных, косыми клетками, гранёных стёклах.[1] Где-то в тёмном саду за изгородью играли струи фонтана. Гравий захрустел под ногами Снэйпа и Яксли, заторопившихся к парадным дверям, которые откинулись внутрь при их приближении, хотя не было видно никого, кто бы их открыл.
Коридор за дверьми был широкий, тускло освещённый, роскошно украшенный, каменный пол почти весь укрыт великолепным ковром. Бледнолицые портреты на стенах провожали глазами Снэйпа и Яксли, когда те шагали мимо. Двое пришельцев остановились перед тяжёлыми деревянными дверьми в следующее помещение; поколебавшись, всего на один удар сердца, Снэйп повернул бронзовую ручку.
Гостиная была полна безмолвных людей; они сидели за длинным затейливо украшенным столом. Мебель, обычно стоявшая в комнате, была бесцеремонно распихана по стенам. Весь свет был — от ревущего огня в камине под красивой мраморной полкой, увенчанной зеркалом в золотой раме. Снэйп и Яксли помедлили мгновение на пороге. Когда их взгляд привык к слабому освещению, его притянула самая странная деталь сцены: фигура человека, похоже, потерявшего сознание, висящая вверх ногами над столом, медленно вращающаяся, словно на невидимой верёвке, и отражающаяся в зеркале и в голой, полированной поверхности стола. Никто из людей, расположившихся под этим своеобразным украшением, не смотрел на него, за исключением бледного молодого человека, сидевшего прямо под ним. Казалось, он не мог заставить себя не взглядывать наверх чуть не каждую минуту.
— Яксли, Снэйп, — произнёс высокий, отчётливый голос с почётного конца стола. — Вы чуть-чуть не опоздали.
Говорящий располагался прямо перед очагом, и вновь прибывшим в первое мгновение было трудно разглядеть более, чем его силуэт. Однако, когда они подошли ближе, его лицо проступило сквозь полутьму, безволосое, змееподобное, со щёлками вместо ноздрей и тускло горящими красными глазами, чьи зрачки были вытянуты вертикально. Он был так бледен, что, казалось, излучает перламутровое сияние.
— Северус, сюда, — сказал Волдеморт, указывая на сиденье рядом с собой, справа. — Якли — рядом с Долоховым.
Двое заняли предписанные им места. Глаза большей части сидящих за столом обратились на Снэйпа, и именно с ним первым заговорил Волдеморт.
— Итак?
— Мой господин, Орден Феникса намерен переместить Гарри Поттера из нынешнего места, где он в безопасности, в ближайшую субботу, на закате.
У сидящих вокруг стола осязаемо обострилось внимание: одни замерли, другие встрепенулись, все глаза — на Снэйпа и Волдеморта.
— В субботу… на закате, — повторил Волдеморт. Его красные глаза замерли, не отрываясь от чёрных глаз Снэйпа, вглядываясь с таким напором, что иные из наблюдавших отвели взгляд, явно в страхе, что их самих опалит ярость его взора. Снэйп, однако, спокойно смотрел в лицо Волдеморту, и через одно-два мгновения безгубый рот Волдеморта скривился во что-то вроде улыбки.
— Хорошо. Очень хорошо. И эти сведения исходят…
— Из источника, который мы обсуждали, — сказал Снэйп.
— Мой господин.
Яксли подался вперёд, чтобы взглянуть через длинный стол на Волдеморта и Снэйпа. Все лица повернулись к нему.
— Мой господин, я слышал иначе.
Яксли подождал, но Волдеморт не заговорил, и он продолжил: — Долиш, аурор, проболтался, что
