— Отныне в школе Хогвартс Сортировки не будет, — сказал Волдеморт. — Больше не будет колледжей. Герб, щит и цвета моего благородного предка, Салазара Слитерина, объединят всех. Или не так, Невилл Лонгботтом?
Он направил палочку на Невилла, и тот застыл неподвижно, потом нахлобучил Шляпу ему на голову, так, что она съехала ему на глаза. Наблюдавшая толпа перед замком зашевелилась, и Пожиратели Смерти, все как один, подняли палочки, удерживая бойцов Хогвартса на месте.
— Сейчас Невилл покажет, что случится с каждым, кто будет настолько глуп, чтобы продолжать противиться мне, — сказал Волдеморт, и коротким взмахом палочки заставил Шляпу-Сортировщицу вспыхнуть пламенем.
Крики разорвали рассвет, и Невилл был в огне, прикованный к месту, не в силах пошевелиться, и Гарри не мог этого вынести: он должен вмешаться…
И тут одновременно случилось многое.
С дальних границ школьных земель послышался рёв, словно через невидимые отсюда школьные стены толпой повалили сотни люди, и бегут к замку, испуская воинственные крики. В это же время из-за угла замка вышел враскачку Гроуп и проорал: — ХАГГЕР! — Волдемортовы великаны ответили ему рёвом, и помчались на него, как слоны, сотрясая землю. Потом застучали копыта и зазвенели луки, и на Пожирателей Смерти внезапно посыпались стрелы; Пожиратели смешались, крича от изумления. Гарри вытянул из-за пазухи Плащ-невидимку, набросил его на себя и вскочил на ноги, и Невилл тоже зашевелился.
Одним быстрым, плавным движением Невилл вырвался из Связывающего заклятия; горящая Шляпа свалилась с него, и он вытянул из её глубины что-то серебряное, со сверкающей рубиновой рукояткой…
Свист серебряного лезвия не был слышен среди рёва приближающейся толпы, шума, с которым боролись великаны, и топота кентавров, но, казалось, он привлёк внимание всех. Одним ударом Невилл снёс голову огромной змее, и голова взлетела высоко в воздух, блестящая в свете, льющемся из дверей, и рот Волдеморта был открыт в яростном крике, которого никто не мог услышать, и тело змеи глухо ударилось о землю у его ног. Скрытый под Плащом-невидимкой, Гарри пустил заклятие Щита между Невиллом и Волдемортом, прежде чем тот успел поднять палочку. И над криками, и над рёвом и громоподобным топотом сражающихся великанов громче всех прозвучал вопль Хагрида. — ГАРРИ! ГАРРИ… ГДЕ ГАРРИ!
Царил хаос. Налетевшие кентавры рассеяли Пожирателей Смерти, каждый чувствовал, как трясётся земля под ногами великанов, всё ближе и ближе гремел топот неизвестно откуда пришедшей подмоги; Гарри видел, как над головами Волдемортовых великанов закружились огромные крылатые создания, тестралы и Конклюв-гиппогриф, пытаясь выцарапать им глаза, а Гроуп пинал их и колотил. И вот волшебникам, равно защитникам Хогвартса и Пожирателям Смерти, пришлось отступить в замок. Гарри палил заклятиями и сглазами в каждого Пожирателя, который попадал ему на глаза, и они падали, не понимая, кто или что их ударили, и их тела топтала напирающая толпа. Гарри, по-прежнему скрытый плащом, протолкался в вестибюль; он искал Волдеморта, и увидел его у дальней стены: он отступал в Большой Зал, пронзительно выкрикивая указания своим сторонникам и паля заклятиями из своей палочки направо и налево. Гарри выпустил несколько заклятий Щита, и несостоявшиеся жертвы Волдеморта, Шеймус Финниган и Ханна Эббот, пулей промчались мимо него в Большой Зал, где присоединились к уже закипевшей там схватке.
А вот и ещё люди, много людей, взбегают по ступеням главного входа, и Гарри увидел Чарли Висли, обгоняющего Хораса Слизхорна, по-прежнему одетого в свою изумрудно-зелёную пижаму. Казалось, они привели с собой всех родных и друзей каждого ученика, оставшегося защищать Хогвартс, а с ними — всех лавочников и жителей Хогсмида. Кентавры Бэйн, Ронан и Магориан под грохот копыт ворвались в зал, а за спиной у Гарри дверь, ведущая на кухню, слетела с петель.
Домовые эльфы Хогвартса толпой хлынули в зал, вопя и размахивая кухонными ножами и секачами, и во главе их был Кричер; на его груди болтался медальон Регулюса Блэка, а его квакающий голос был слышен даже сквозь гвалт: — Сражайтесь! Сражайтесь! Сражайтесь за моего юного господина, защитника домовых эльфов! Сражайтесь с Тёмным Лордом, во имя отважного Регулюса! Сражайтесь!
Они кромсали и кололи Пожирателей Смерти по лодыжкам и голеням, и их маленькие лица горели ненавистью, и везде, куда бы ни глянул Гарри, Пожиратели Смерти отступали перед множеством противников, их одолевали заклинаниями, они вырывали стрелы из ран, или просто пытались бежать, но их поглощала продолжающая прибывать толпа.
Но ещё не всё было кончено: Гарри промчался между бойцами, увлечёнными схваткой, в Большой Зал.
Волдеморт был в самой середине битвы, и бил и разил всё, что мог. У Гарри не получалось хорошенько прицелиться, и он, по-прежнему невидимый, стал пробираться поближе, а Большой Зал всё больше и больше заполнялся людьми — сюда пробивался каждый, кто ещё стоял на ногах.
Гарри видел, как Джордж и Ли Джордан бросили на пол Яксли, как Долохов упал с воплем от руки Флитвика, как Хагрид швырнул Волдена Макнейра через комнату, и тот ударился о каменную стену и упал без сознания. Он видел, как Рон и Невилл повергли Фенрира Бирюка. Аберфорт ошеломил Руквуда, Артур и Перси гнались за Тикнессом, а Люциус и Нарцисса Малфои метались в толпе, даже не пытаясь драться, и громко звали сына.
Волдеморт теперь дрался с Мак-Гонагалл, Слизхорном и Кингсли, со всеми сразу, и в его лице была холодная ненависть, а они метались вокруг него, пригибаясь, не в силах его прикончить…
Беллатриса тоже ещё сражалась, шагах в пятидесяти от Волдеморта, и, подобно своему господину, дралась сразу с тремя — с Эрмионой, Джинни и Луной. Они сражались изо всех сил, но Беллатриса была равна им всем, и внимание Гарри переключилось, когда Убийственное заклятие пролетело так близко от Джинни, что смерть промахнулась на какой-то дюйм…
Гарри свернул, побежал не к Волдеморту, а к Беллатрисе, но не сделал и нескольких шагов, как его отпихнули в сторону.
— НЕ ТРОГАЙ ДОЧЬ, СУКА!
Миссис Висли сбросила на бегу плащ, высвобождая руки; Беллатриса крутанулась на месте и зашлась хохотом, увидев, кто бросает ей вызов.
— ПРОЧЬ С ДОРОГИ! — проорала миссис Висли троим девушкам, и коротким взмахом палочки начала бой. Гарри смотрел с ужасом и восторгом, как палочка миссис Висли крутилась и рассекала воздух, а улыбка Беллатрисы сменилась оскалом. Палочки выбрасывали струи света, пол под ногами у ведьм дымился и трескался; бой шёл насмерть.
— Нет! — крикнула миссис Висли, когда кто-то из учеников побежали ей помочь. — Назад!
Сотни людей стояли теперь вдоль стен, наблюдая две схватки, Волдеморта с тремя его противниками, и Беллатрисы с Молли, а Гарри стоял между ними, невидимый, желая и напасть, и защитить, и боясь угодить в своего.
— Что будет с твоими детьми, когда я тебя убью? — издевалась Беллатриса, взбешенная, подобно своему господину, уворачиваясь от плясавших вокруг неё заклятий Молли. — Когда мамуля отправится вслед за Фредиком?
— Ты — больше — никогда — не — тронешь — наших — детей! — пронзительно крикнула миссис Висли.
Беллатриса рассмеялась, тем же радостным смехом, как её кузен Сириус, когда он падал спиной вперёд сквозь завесу, и внезапно Гарри понял, что произойдёт, ещё до того, как это случилось.
Заклятие Молли пролетело под вытянутой рукой Беллатрисы и ударило её прямо в грудь, точно в сердце.
Хищная улыбка Беллатрисы замерла, её глаза выпучились: на какую-то крошечную долю секунды она успела понять, что произошло, а потом она повалилась, и наблюдавшая толпа взревела, и Волдеморт пронзительно закричал.
Гарри словно попал в замедленное кино: он видел, как Мак-Гонагалл, Кингсли и Слизхорна отбросило назад, крутя в воздухе, потому что ярость Волдеморта от гибели его последнего, лучшего воина была подобна взрыву бомбы, как Волдеморт поднял палочку, направив её прямо на миссис Висли.
—
