— Эту рыбину поймал Гарри, а я сделала с ней, что могла! Я заметила, что почему-то именно мне выпадает готовить еду, подозреваю, потому, что я девушка!
— Нет, потому, что тебя подозревают лучшей в магии! — огрызнулся в ответ Рон.
Эрмиона вскочила, и куски жареной щуки посыпались с её жестяной тарелки на пол.
— Завтра, Рон, можешь взять стряпню на себя, если сможешь найти, из чего, и наколдовать из этого что-нибудь съедобное. А я буду сидеть тут, и кривить рожу, и ныть, и ты увидишь свою персону…
— Заткнитесь! — Гарри вскочил и поднял руки. — Заткнитесь сейчас же!
Эрмиона взъярилась:
— Как ты можешь за него заступаться, он к стряпне и пальцем…
— Эрмиона, тихо, мне кто-то послышался!
Гарри прислушивался изо всех сил, продолжая держать руки поднятыми, показывая друзьям, чтобы те молчали. Потом, сквозь плеск и журчание реки, он снова услышал голоса. Он посмотрел на Плутоскоп — тот не двигался.
— Ты чары Заглушения наложила, точно? — прошептал он Эрмионе.
— Я всё сделала, — прошептала она в ответ, — Заглушение, Отгоняние Магглов, Прозрачарование, все чары. Кто бы там ни был, они нас не услышат и не увидят.
Тяжёлые шаги, шорох, звук скатывающихся камней и сдвинутых сучьев — всё это говорило, что несколько человек пробираются вниз по крутому, заросшему склону к узкой полосе берега, где друзья поставили палатку. Они ждали, вынув палочки. Заклинания, которыми они себя окружили, в почти совершенной темноте должны были надёжно укрыть их от магглов или обычных ведьм и колдунов. Если же там Пожиратели Смерти, то, возможно, их оборону впервые испытает Тёмная магия.
Пришельцы подошли к берегу, и их голоса стали громче, но не разборчивее. Гарри прикинул, что до тех, кому голоса принадлежали, не было и двадцати футов, но шумящая на камнях река не позволяла сказать точнее. Эрмиона схватила бисерную сумочку и принялась в ней рыться; через мгновение она вытащила Ушлые Уши, и бросила по штуке Гарри и Рону. Те поспешно засунули кончики телесного цвета шнурков себе в уши, а другие концы направили из входа в палатку.
Через несколько секунд Гарри услышал усталый мужской голос:
— Тут должны быть форели, или ты считаешь, им ещё не сезон? Ассио форель!
Вдалеке несколько раз плеснуло, а потом послышались шлепки рыбы, падающей в руки. Кто-то одобрительно хмыкнул. Гарри поглубже вдавил Ушлое Ухо в собственное: сквозь журчание реки он определил ещё несколько голосов, но там говорили не по-английски, и вообще ни на каком слышанном им человеческом языке. Это была грубая и немелодичная речь, череда рокочущих гортанных звуков, и говорили, похоже, двое, один чуть пониже и помедленнее другого.
Огонь вспыхнул за брезентом палатки, между палаткой и огнём заходили огромные тени. Вкуснейший запах поджариваемой форели поплыл по воздуху, причиняя танталовы муки. Застучали ножи по тарелкам, и снова послышался первый голос:
— Вот, берите, Грифук, Горнук.
— Гоблины! — губами беззвучно изобразила Эрмиона; Гарри кивнул.
— Спасибо, — хором сказали гоблины по-английски.
— Значит, вы трое уже давно в бегах? — спросил новый, добродушный и приятный голос; он показался смутно знакомым, и Гарри вообразил кого-то упитанного, с весёлой физиономией.
— Шесть недель… семь… забыл, — сказал уставший. — Через пару дней встретил Грифука, а вскоре объединили свои силы и с Горнуком. Хорошо быть хоть в маленькой, да компании. — Разговор прервался, пока ножи скребли по тарелкам, а жестяные кружки поднимались и снова ставились на землю. — А тебя что сорвало с места, Тэд? — продолжил первый говоривший.
— Знал, что за мной придут, — ответил добродушный голос, и Гарри неожиданно понял, кто это: отец Тонкс. — Услышал, что на той неделе Пожиратели Смерти в округу наведывались, и решил, что лучше мне удрать. Я ж отказался регистрироваться как магглорождённый, из принципа, понимаешь, ну и знал, что это только вопрос времени, что когда-нибудь придётся мне смыться. С женой будет всё путём, она чистокровная. А потом я тут встретил Дина, где-то совсем недавно, так, сынок?
— Ага, — сказал ещё один голос, и Гарри, Рон и Эрмиона уставились друг на друга, безмолвные, но вне себя от возбуждения, потому что они без сомнения опознали голос Дина Томаса, товарища- гриффиндорца.
— Что, магглорождённый? — спросил первый голос.
— Точно не знаю, — ответил Дин. — Мой отец бросил маму, когда я был маленьким. Так что мне не доказать, что он был волшебником.
Некоторое время было тихо, если не считать звуков жевания; потом снова заговорил Тэд.
— Надо сказать, Дирк, я был удивлён, тебя встретив. Приятно — но удивлён. Говорили, что ты попался.
— Было дело, — сказал Дирк. — Я устроил побег с полпути в Азкабан. Ошеломил Долиша и умыкнул его метлу. Это оказалось проще, чем я думал; я не уверен, что он был тогда в полном порядке. Может, его Заморочили. Если так, то я готов руку пожать тому колдуну или ведьме, кто это сделал, мне же, наверное, жизнь спасли.
Последовала ещё одна пауза, в которой только потрескивал огонь и шумела река. Потом Тэд сказал: — А вы двое во что вляпались? У меня, э, было впечатление, что гоблины, если в целом, на стороне Сами- Знаете-Кого.
— У вас было неправильное впечатление, — сказал гоблин, тот, у которого голос повыше. — Мы не принимаем ни чьей стороны. Это война среди волшебников.
— Тогда как вышло, что вы скрываетесь?
— Я счёл это благоразумным, — сказал гоблин с голосом пониже. — Как отринувший то, что я расцениваю как недопустимое требование, я считаю свою личную безопасность под угрозой.
— Какой работы от вас просили? — спросил Тэд.
— Службы, плохо совместимой с достоинством моей расы, — ответил гоблин, и, когда он это говорил, его голос был грубее, и менее похож на человеческий. — Я не домовой эльф.
— А как у вас, Грифук?
— Схожие причины, — сказал гоблин с голосом повыше. — Гринготтс больше не под исключительным контролем моего народа. Я не признаю волшебного руководства.
Он вполголоса добавил что-то на гоббледгуке, и Горнук рассмеялся.
— В чём шутка? — спросил Дин.
— Он сказал, — ответил ему Дирк, — что есть вещи, которых волшебникам всё равно не понять.
Короткая пауза, потом…
— Не врубился, — сказал Дин.
— Перед тем, как уйти, я свершил свою маленькую месть, — сказал Грифук по-английски.
— Добрый человек — то есть, я хотел сказать гоблин, — поспешно поправился Тэд, — неужто ты сумел запереть какого-нибудь Пожирателя Смерти в одно из ваших особо секретных хранилищ?
— Даже устрой я это, уж меч-то не помог бы ему выбраться, — ответил Грифук. Горнук захохотал, и даже Дирк выдавил смешок.
— Мы с Дином по-прежнему чего-то не понимаем, — сказал Тэд.
— И Северус Снэйп тоже, хотя он этого не знает, — сказал Грифук, и оба гоблина разразились зловещим хохотом. Гарри в палатке едва дышал от возбуждения: они с Эрмионой уставились друг на друга, прислушиваясь изо всех сил.
— А ты не слыхал об этом, Тэд? — спросил Дирк. — Про ребят, которые пытались выкрасть меч Гриффиндора из Снэйпова кабинета в Хогвартсе?
Словно электрический ток прошёл сквозь Гарри, так что каждый нерв задрожал, как струна, но сам он застыл, словно пустил корни.
— Ни слова не слышал, — ответил Тэд. — Это было в
— Навряд, — усмехнулся Дирк. — Мне вот Грифук рассказал, а он слышал от Билла Висли, который работает для банка. Среди ребят, которые пытались украсть меч, была Биллова сестрёнка.
Гарри глянул на Рона и Эрмиону — они вцепились в Ушлые Уши, словно утопающие в соломинку.
