Надя недовольно хмыкнула.
– Бывает всякое, – спокойно-рассудительным тоном проговорил Марк. – Вот эта действительно реальная сучара, а Магда, так. Магда, Пупель, они же в тандеме.
– Я не знала.
– Я зато это все на своей шкуре.
– И что теперь? – Надя внимательно посмотрела на Марка.
– Потанцуем, – предложил Марк.
Надя заулыбалась.
Они закружили в танце. «Ах, какая женщина...» – гнусавил люрексовый певец.
– Какая ты стильная, – шелестел Марк, прижимаясь к Наде.
– Всегда такой вроде была, – хихикнула Надя.
– Ну, затмение было.
– Прояснилось?
– Теперь мы с тобой горы свернем.
– А вдруг землетрясение, солнцепреставление и что опять?
– Теперь все по-другому у нас с тобой будет, Надюшкин.
– Я еще танцевать хочу.
– Сейчас еще раз эту песенку закажу.
Они протанцевали на бис «Какую женщину» и, довольные друг другом, вернулись за столик. Марк попросил принести еще пива.
– За нас! – провозгласил он.
– Все-таки хочется все по полкам, – внезапно проговорила Надя.
– Хочешь хоть завтра заявление в ЗАГС подадим?
– Я не об этом.
– Красповиц?
– Подружка твоя грёбаная. Я тогда ведь переживала, плакала, ночи не спала. Надо ее как-то...
– Все будет, лапуля.
– Когда это все будет?
– Их надо обеих в одном флаконе и по полной.
– Но не до смерти.
– Нет, конечно, что мы звери?
– А есть идеи?
– Предлагаю порассуждать у меня в мастерской. Ты как на это смотришь?
– Поздно уже, потом домой возвращаться.
– Останешься у меня, ты что? У меня теперь все удобства, джакузи, сортир соорудил шикарный, агрегат для уничтожения говна имеется.
– А это зачем?
– Чтобы все было автономно. Там в коридоре есть на три мастерские, а если эти узнают, что я сортир себе сделал, стукнут, а так и трубы канализационной не надо.
– Класс, сам додумался?
– Вот такой я молодец. Комодик в «Икее» купил, диван – чума, футбольное поле.
– Мы что, в футбол едем играть?
– Нет, Надюнчик, отдохнуть и расслабиться.
Сказано – сделано. Покинув «Кувшинчик», Марк с Надей очень быстро прикатили в мастерскую. «Да у него здесь действительно сказочные хоромы, – сразу сориентировавшись на местности, просекла Надя. – Все, кердык тебе, Марк, на этот раз я не лохонусь». Она скинула пальто и начала охать и ахать.
– Ну, Марк, класс, экстра, – заливалась Надька, приспуская кофточку и превращая сильное декольте в декольте до колен. «Что надо сделать, чтобы такую мастерскую заиметь?» – думала она про себя.
– Хочешь шампузория? – предложил Марк. – У меня и ананаска есть.
– Хочу, Маркушка, очень хочу, – хихикала Надька. Она еще раз окинула взглядом все помещение. «Сначала надо усыпить, улюлюкать и елеем залить, а потом трык-трык-трык...» – считал у нее в голове персональный счетчик Гейгера.
– Какие милята! – заверещала она, делая томные глаза и теребя ушко, разглядывая пантеон ангелов, расставленных по всему огромному помещению мастерской. – А этот, глиняный, просто дуська.
– Этого отформуем, Надюнь, на днях формовщик придет, этот – чумово-дорого уйдет.
– Вещь! Марк, ты гений, реальный гений!
– Садись, Надюня, будем ананасик кушать, – промурлыкал Марк, наливая шампанское в бокалы.
– А бокальчики какие прикольные!
– Тоже «Икея», копейки стоят, а видон на лимон.
Надька втиснулась в диван и прижалась к Марку. При этом она, не переставая, подхихикивала, облизывала губы, бросая на него хищные взгляды.
– Где там мой ананасик? – сюсюкала она, поглаживая Марка по причинному месту.
Не дожидаясь полного созревания этого экзотического плода, она сама решила ускорить процесс, то есть все взять в свои руки. Она извивалась всем телом, приторно вздыхала, прикрывая глаза, пускала слюну.
Марк, несколько остолбенев от такого напора, занялся стягиванием с нее колготок. Непрерывное Надькино хихиканье немного сбивало его настрой. «Правда говорят, что бабы с возрастом сатанеют, давно у нее, видимо, никого не было», – крутилось у него в голове.
Во время самого полового действа Надька вела себя как в старом пошлом анекдоте, когда мужичок, высовываясь из-под бабы, с интересом спрашивает: «Простите, мадам, кто сейчас кого имеет?» Марк ничего не спрашивал, возня происходила молча.
Свиньи ничего не обсуждают во время соития, относятся просто по-свинячему к этому событию.
Надо сказать, Марк старался, пыжился вовсю. Конечно, ему не хотелось предстать перед заматеревшей Надькой в облике постаревшего китайца по имени Сунь-Вынь.
– А теперь шампусика, Марк, наоралась, горло пересохло.
Марк предложил выпить в новой джакузи. Он с нескрываемой гордостью смотрел на новоприобретенный шедевр итальянского искусства.
– Просто рай, какие пузырьки, – пищала Надька. «Бешеный баблос», – крутилось у нее в голове.
– На какую оценку мы трахнулись? – не унималась она.
– На пятерку, – Марк даже немного растерялся.
– А я думала, на пять с плюсом.
– Конечно, с плюсом, – лепетал Марк. – Ты вообще the best.
– А пену сюда можно напускать?
– В джакузи нельзя.
– Давай тогда еще на диване ее пустим! – загоготала Надя, напяливая халат.
– Он новый с нуля, – бормотал Марк, – теперь твой будет.
– Мой любимый цвет. А размерчик? – Надя схватила Марка за член. – Подходит, тютелька в тютельку.
– Не маловат?
– Нормалёк.
Она уже бежала к дивану, виляя задницей. Скинув халат, Надька начала активно, с придыханиями изображать «Маху обнаженную».
– Сейчас музончик включу, – предложил Марк.
– Потом, Маркуша, потом.
История Пупель
Государственное учреждение «Психиатрическая больница № 3 им. В.А. Гиляровского» города Москвы (бывшая Преображенская больница) – старейшая, первая психиатрическая больница в Москве, открыта 15 июня 1808 года. Выдающийся психиатр В. А. Гиляровский сказал о больнице: «Преображенская больница – это в живых образах, лицах и фактах история нашей отечественной психиатрии».
