Пред иконой стоишь со свечою...

с вечностью вечерней у колодца,
путником поникшею усталым —

словом острым, как осколок солнца
в чаше снега по-апрельски талом,

лучиком — по веточкам, по жилам
восходящим в вербенные свечи

чтоб душа, дыша, жила-служила —
далями молитвы залит вечер.

Вечности вечерней миг-изнанка,
узелки затянуты искусно

памятным движеньем самарянки,
чашу подающей Иисусу.

Марфа и Мария

Я хотела бы быть сестрою,
но не Марфою хлопотливой,

а той, что волосами укроет
стопы Его, счастливой

становясь, снова и снова,
от смиренной доли —

быть пленницей Его Слова
исполнительницей — воли,

слушательницей притч в пустыне —
о высокой свече, да о прочем...

О возлюбленном сыне,
вернувшемся в дом отчий.

Я хотела бы Мариею называться —
именем на устах печальным —

чтобы на зов Его отзываться —
утром Пасхальным.

'Спас' Андрей Рублев. 1420-е гг.

«Что говорю вам в темноте,

говорите при свете...»

От Мтф., гл. 10

В днях, обвитых лентой оков
победно-шумящих лет,
ты — видишься в тоге учеников,
идущих Ему во след,

в дорогу берущих пустую суму,
без золота, без серебра,
в дорогу, ведущую через тьму
по заповедям добра,

где, словно агнец ты, средь волков,
кротчайший голубь средь птиц,
ты — в грустной горстке учеников,
а я — в толпе учениц...

И все, что Он сказал в темноте,
при свете ты повторишь,
строка твоя подобна черте
над пропастью, где стоишь.

И я уже счет теряю годам,
где свет твой сквозь бытие
мне светит... Душу свою отдам,
чтоб вновь обрести ее.