Это не стены двигались. Это мы падали под шальное, пронзительное блеяние сирены.
Что-то едва не вырвало мне сустав из плеча — Сарасти одной рукой вцепился, пролетая, за ступеньку лестницы, а другой поймал меня, иначе нас обоих размазало бы о торец фабрикатора. Мы повисли. Я весил, должно быть, килограммов двести; пол содрогался в десяти метрах у меня под ногами. Корабль стонал вокруг нас. Хребет полнился скрежетом гнущегося металла. Пехотинцы Бейтс цеплялись за стены когтистыми лапами.
Я потянулся к лестнице. Та шарахнулась прочь: 'Тезей' гнулся посередине. Мы с Сарасти разворачивались к центру хребта, словно маятник на цепочке.
— Бейтс! — взревел вампир. — Джеймс!
Его судорожная хватка на моем запястье ослабела. Я потянулся к лестнице, раскачался, поймал.
— Сьюзен Джеймс забаррикадировалась в рубке и отключила автономное управление кораблем. — Незнакомый голос, невыразительный и мерный. — Она без согласования запустила двигатель. Мною начато контролируемое заглушение реактора. Предупреждаю: маршевый привод будет в нерабочем состоянии на протяжении минимум двадцати семи минут.
Это, понял я, корабль спокойно возвысил голос над воем сирен. Сам Капитан. С Обращением к Экипажу. Необычно.
— Рубка! — рявкнул Сарасти. — Открыть канал! Кто-то кричал. Были в этом крике слова, но я не мог их разобрать.
Внезапно Сарасти отпустил меня.
Он рухнул наискось вниз. Там его поджидала переборка, чтобы прихлопнуть, точно муху. Через полсекунды ему переломает обе ноги, если не размажет сразу…
Внезапно мы снова оказались в невесомости, а у Юкки Сарасти — синеющего, окостеневшего — пошла изо рта пена.
— Реактор отключен, — доложил Капитан. Вампир ударился о стену и отлетел. У него припадок, понял я.
Я отпустил лестницу, оттолкнулся. Вокруг меня кособоко кружил 'Тезей'. Сарасти бился в воздухе, с губ его срывались щелчки, свист, сдавленный хрип. Глаза распахнулись так широко, что веки исчезли без следа. Зрачки стянулись в зеркально алые точки. Кожа на лице подергивалась, будто пытаясь уползти прочь.
Впереди и сзади боевые роботы удерживали позиции, не обращая внимания на нас.
— Бейтс! — заорал я, задрав голову. — Нам нужна помощь!
Всюду — углы. Сварные швы на стенах. Резкие тени и выступы на броне каждого робота. Решетка врезок две-на-три, в черных рамочках, плывущая в главном окне КонСенсуса: два здоровенных сросшихся креста прямо напротив того места, где висел Сарасти.
Это невозможно. Он только что принял свои антиэвклидики. Я видел. Если только…
…Кто-то не подменил ему лекарство.
— Бейтс! — Она поддерживала контакт с пехотой, роботы при первом же признаке беды должны были ринуться к нам на помощь и уже волочь командира в лазарет. Они ждали, невозмутимые и недвижные. Я уставился на ближайшего. — Бейтс, ты там? — И — на случай, если нет — обратился напрямую к пехотинцу: — Ты в автономном режиме? Голосовые команды принимаешь?
Отовсюду на нас взирали роботы; Капитан только смеялся надо мной голосами сирен.
Лазарет.
Я оттолкнулся. Сарасти осыпал шальными ударами мои плечи и затылок. Он соскользнул вперед и вбок, врезался прямо в плывущий дисплей КонСенсуса, отлетел к центру хребта. Я прыгнул за ним…
…и уловил что-то уголком глаза…
… обернулся…
Прямо в центре экрана из-под бурлящей маски Бена, словно кит, вынырнул 'Роршах'. Не просто обработанное изображение: объект светился глубоким, злым багрянцем. Разгневанное чудовище устремилось в космос, огромное, как горный хребет.
Сука-тварь-ненавижу…
'Тезей' шатнуло. Свет замигал, погас, включился снова. Разворачивающаяся переборка отвесила мне подзатыльник.
— Резерв задействован, — спокойно сообщил Капитан.
— Капитан! Сарасти без сознания! — Я оттолкнулся от ближайшей лестницы, врезался в солдатика и полетел в сторону вампира. — Бейтс не… что мне делать?!
— Автопилот отключен. Афферентные каналы штирборта отключены.
Он даже не со мной разговаривает, понял я. Может, это вообще не Капитан. Может, это у него чисто рефлекторное: диалоговое дерево витийствует социальной рекламой. Возможно, 'Тезей' уже лоботомирован, а это всего лишь голос рептильного мозга.
Снова темнота. И опять мигающие огни.
Если Капитан отключился, нам крышка.
Я подтолкнул Сарасти. Сирена продолжала завывать. До вертушки оставалось двадцать метров; прямо за тем захлопнутым люком — медотсек. Прежде, вспомнил я, люк был распахнут. Кто-то закрыл его в последние несколько минут. К счастью, двери на 'Тезее' не запирались.
Если только Банда не приперла его чем-нибудь, прежде чем захватить мостик…
— Ребята, пристегивайтесь! Мы уматываем! Какого черта?!
Открытый канал связи с рубкой. Там кричала Сьюзен Джеймс. Или кто-то еще; я не мог узнать голос…
Десять метров до вертушки. 'Тезей' снова дернулся, замедлил вращение. Выровнялся.
— Запустите кто-нибудь гребаный реактор! У меня работают только маневровые!
— Сьюзен? Саша? — Я подплыл к люку. — Кто там? Протолкнулся мимо Сарасти, потянулся к рукоятке. Нет ответа.
Из КонСенсуса, по крайней мере. Я уловил приглушенный гул за спиной, на миг позже, чем следовало, заметил зловещую тень на переборке. И обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как одни из пехотинцев поднимает шипастую конечность — кривую и острую, как ятаган, — над головой Сарасти.
Вовремя, чтобы увидеть, как игла вонзается вампиру в череп.
Я застыл. Металлический хоботок выдернулся, темный и блестящий. Боковые жвальца принялись пожевывать основание черепа. Обездвиженное тело Сарасти уже не билось, а лишь подрагивало — мешок мускулов и забитых помехами двигательных нервов.
Бейтс.
Ее мятеж шел полным ходом. Нет, их мятеж — Бейтс и Банды. Я знал. Я воображал. Я предвидел.
А он мне не поверил.
Освещение погасло снова. Сирены смолкли. КонСенсус стянулся в мерцающую загогулину на переборке и погас; в последний миг я увидел кое-что на экране — и отказался это осмысливать. У меня перехватило дыхание, я чувствовал, как надвигаются сквозь тьму костлявые чудовища. Что-то вспыхивало прямо по курсу — краткое стаккато огней в бездне. Я различал ошеломляющие углы и очертания. Треск и гул коротких замыканий.
За рифленой створкой люка вертушки послышался металлический лязг. Луч жестокого химического света ударил меня, когда я обернулся, озаряя механический строй за моей спиной; роботы разом отделились от опоры и воспарили. Суставы их лязгнули в унисон, словно войско чеканило шаг.
— Китон! — рявкнула Бейтс, вылетая из люка. — Живой?
На лбу у нее горел химфонарик. Он превращал внутренности хребта в контрастную мозаику бледных поверхностей и резких ползучих теней. Свет озарил пехотинца, убившего Сарасти; робот отлетел в глубину хребта, внезапно и загадочно оцепенев. Свет омыл тело вампира. Труп медленно кружился в воздухе. Сферические алые бусины срывались с черепа, словно капли воды из протекающего крана, и расходились изогнутым, расширяющимся следом, подсвеченные фонарем Бейтс: спиральный рукав кроваво-темных солнц.
Я отшатнулся.
— Ты….
Она оттолкнула меня.
