— Лихие людишки приходили. За деньгами. Им было по фиг, что в кейсе не мои деньги, а твои. Они пришли за ДЕНЬГАМИ. И если бы я не отдал их, они бы нас покромсали.
Аркадий посмотрел на Бубна с уважением, но тут он всё испортил сам.
— Я, может, тебя нарочно срубил, чтобы ты при этом не присутствовал. — Ляпнул Бубен.
— Вот теперь я узнаю старого циника.
— А чего? Мордобой, пушки. Слова грязные. Да и намерения. Не эстетично это всё. Так что… не только ты мне жизнь спас, но, выходит, и я тебе. А деньги — тьфу! Заработаем.
— Всё отдал? — сухо спросил Аркадий, рассматривая разбитую рожу Бубна.
— Аркаша, честное слово… да… всё им и отдал… Они приходили за деньгами… с пушками… и очень недобрыми намерениями. А у меня, Аркаша — ни денег, ни пушки. Из всего ценного — только ты на раскладушке посреди комнаты. Твой кейс с баблом. И на полу — ключи от машины. «Судьба!» — решил я.
— Эй! Не трогай его! Я сказал: не трогай! — Крикнул Бубен крепышу, одному из посыльных Кольта. — Он в себя не скоро придёт. Пацан конкретно в улёте. Положи аккуратно на место. И отошёл. Я сказал — отошёл!
Второй посыльный, державший Бубна на прицеле, сильно удивился, и на всякий случай ударил того в лицо.
Бубен удержал удар, и, облизав разбитую губу, повторил:
— Не трогай его. Я сказал. Очень тонкое состояние. Между жизнью и смертью. Сейчас только Господь Бог может решить, что с ним делать. Не мешай ему. — Сказал Бубен, глядя в направленный на него ствол, и качал головой.
— Его трогать нельзя.
— И где люди только деньги на это находят? — Крепкий парень оставил Аркадия в покое, и отошёл от раскладушки. Но потом снова приблизился, вглядываясь в бездыханное лицо.
— Он часом у тебя не помер?
— Со страху! — Заржал в лицо Бубну второй детина, при этом изображая из себя крутого ковбоя, ловко крутя на пальце внушительного вида пушку.
— Слышь, — сказал он, — да он, похоже, не дышит!
— Ну и брось его! — крикнул напарник. — Пусть себе подыхает. Мы с этим решить должны.
— А что тут решать? — Попёр буром Бубен. — Пошли. Я возвращаю долг, и готов всё лично закрыть с Кольтом. Деньги в кейсе. — Бубен открывает чемодан Аркадия, и показывает наличность.
Закрыв чемодан, он наклонился к ножке стула, на которой висели джинсы друга, и поднял с ковра ключи.
— За мной! — Скомандовал он парням, направляясь к выходу.
— Эй! — окликнул его крепыш, — ты куда это намылился?
— В машину, — спокойно ответил Бубен. И вдруг закричал:
— Ты что не понял?! Свои деньги я сам хочу отдать в руки Кольта! А не в твои, урод! Сам!!!
— Да я тебя за «урода», — замахнулся парняга.
— Оставь его, — сказал второй. — Пусть едет. Деньги при нём. Я сяду с ним в его тачку. А не сложится у него с Кольтом, тачку себе заберёшь.
— Клёвая у него тачка, — соглашается парняга.
— Так выходит, что урод — это ты! — ухмыльнулся крепыш. — Понял, урод?!
— И что было дальше? — Спрашивает Аркадий.
— Кейс я отдал Кольту.
— В кейсе были документы.
— Я переложил их в дорожную сумку.
— Бубен, ты меня зарезал, — Аркадий сел на пол.
— Не горюй. — Бубен сел рядом и обнял Аркашку. — Главное-то что? Что мы оба живы! А денег мы срубим столько, сколько захотим. Я тут всё придумал… Ты со мной?
— Нет! — Аркадий был вне себя от ярости.
— Вот так всегда. И всё же, послушай меня, друг. Нужно кой-куда съездить… Эта поездка дорогого стоит. Ты тачку, надеюсь, ещё не продал? Смотри, ты мне её обещал! Это как боевой конь. Она всегда приносила нам удачу. Ты уезжаешь, а тачку беру я, наследую от тебя наш талисман. Но для того, чтобы ты смог уехать, тебе нужны деньги, которых ты лишился этой ночью. А мне, чтобы заполучить этот талисман — твою тачку — нужно тебя отправить в твою Израильщину. Вот и выходит, — мы снова по одну сторону баррикад. Я помогу тебе вернуть все расходы сегодняшней ночи.
— Что на этот раз?
— Ничего криминального. Нужно отвезти кое-куда, кое-кому, кое-что.
— Что конкретно?
— Аркаш, этого даже я не знаю. И не хочу знать. Понимаешь, меньше знаешь, крепче спишь… да и времени нет. Нужно баул передать кому надо. И мы успеем его передать.
Две машины с включёнными фарами, Фольксваген и Аудио, остановились у Мерседеса, образовав треугольник. Первой вышла охрана. Следом — Кольт, последним вышел Бубен.
— Привёз? — Спросил Кольт, поигрывая чётками из нефрита. Одет он был элегантно. Оранжевая рубашка, серый дорогой костюм, коричневые туфли. На шее — толстая золотая цепь, на пальцах — наколки и перстни. Лица, как всегда, не разглядеть из-за надвинутой на самые глаза шляпы.
Бубен улыбался, заглядывая под шляпу, и аккуратно ставя рядом кейс Аркадия.
— Открой. — Приказал Кольт, и посветил фонариком. Бубен открыл кейс.
— Сколько?
— Сумма, которая с лихвой покрывает долг…
— Сколько? — Настаивал Кольт.
— Угодно пересчитать? — Спросил Бубен, и тут же неожиданно произнёс:
— Не знаю. Я не знаю точно. Я был не совсем готов, а тут твои бычки ворвались… Я пересчитаю. Я быстро.
Кольт машет фонариком, и охранники хватают Бубна за локти, отрывают от земли и бьют головой о машину.
— Пересчитайте! — приказывает Кольт, быстро перебирая чётки.
Крепыш высыпает деньги. Выбирает пачку, проверяет банкноту, и пересчитывает пачки, складывает их в кейс.
В машине Кольта зазвонила трубка. Кольт глянул на часы и дал отмашку фонариком второму парню. Тот подошел к трубке и взглянул на хозяина, который направился, было, к машине, но во что-то вступил, и теперь матерился, светя фонариком на туфлю.
— Включи громкую связь! Бестолочь!!
Лежавший под машиной Бубен слышал, как звонивший спросил:
— Свитки у тебя?
— Да! — Коротко ответил Кольт.
— Послезавтра в 22 часа их будут ждать в аэропорту.
— Ты говорил, завтра!
— Заткнись и слушай! Если всё чисто, в киоске, рядом с эскалатором, купишь зелёный воздушный шарик. Если почувствуешь нежелательные движения — жёлтый. Красного быть не должно!
— Что ещё?
— Расчет с курьером прямо при вручении груза.
— Да, я помню! — крикнул Кольт.
— А то, что твоим ребятам придётся поделиться, ты помнишь?
— Помню, не кипишуй, генерал. Всё будет нисчак!
— Прекратить этот уголовный тон!
