будет умирать в третий раз. А вдруг будет так же, как в «Космических демонах»? Вдруг я навеки окажусь запертым в игре?»
Он с беспокойством осознал, что никто, кроме ребят, не знает секрета Небесного лабиринта. Никто не придет на помощь…
Атмосфера сгущалась. Фоновый шум Небесного лабиринта — нечто вроде жужжания проводов на линии высокого напряжения — стал более угрожающим.
Марио встряхнулся.
«Я должен вернуться, — подумал он, — Нет смысла повторять наш путь, я все равно никогда не смогу перепрыгнуть через ту расщелину». Он с отвращением взглянул на эликсир исцеления в коричневой фляжке, висевшей на ремешке у него на шее.
«Если бы у меня были сапоги! Хейфорд всегда получает все самое лучшее».
Со смутным чувством жалости к себе Марио направился по висячему мостику в сторону смертоносных цветов.
Эндрю продолжал продвигаться по отдаленному рукаву лабиринта. Увидев, как упал Марио, он помедлил у края расщелины. Стоит ли вернуться, или продолжать путь в одиночку? Эндрю выбрал второе — ведь с летающими сапогами он мог пройти дальше и выше других. «Марс способен постоять за себя, — думал он, — Если я пойду вперед, это принесет больше пользы нам обоим». Но кроме того, он испытывал тайное желание, в котором не хотел признаться даже самому себе, — желание стать героем, который спасет остальных. «Застревать на полпути — типично для Бена, — бессвязно думал он, — Но я спасу его, и Элейн тоже!» Особенно Элейн, настойчиво твердил тихий голосок в его подсознании. Мысль о спасении Элейн наполнила его такой гордостью, что он попытался с разбега перепрыгнуть через несколько небольших облакоподобных предметов, загораживавших путь.
В прыжке он посмотрел вниз и на долю секунды увидел там нечто столь ужасное и чудовищное, что закричал от страха и невольно закрыл глаза. Его нога коснулась края облака. Последовали вспышка голубого света и треск, похожий на звук работающей мотопилы. Эндрю пришел в себя на вершине утеса. Марио поблизости не было. Эндрю выругался сквозь зубы, наполовину потрясенный, наполовину обрадованный своей внезапной «смертью» и воскресением. «Но что это за жуткая тварь? — размышлял он, — Раньше я не видел ничего подобного. Ладно, у меня осталось только две жизни. Теперь нужно быть крайне осторожным».
Марио тоже старался соблюдать осторожность. Понимание того, что этот шанс может оказаться последним, заставляло его не спешить и хорошо думать, прежде чем что-то сделать. Он неторопливо продвигался по серо-серебристой навесной дорожке, парившей на головокружительной высоте над пропастью с отвесными стенами по обеим сторонам. И тут, к своему отчаянию, он обнаружил, что дорожка за его спиной начинает рушиться. Он помчался изо всех сил, но теперь доски под его ногами исчезали при первом прикосновении, а на их месте возникало нечто ужасающее, с чем он встречался лишь в смутно запомнившихся кошмарах. Он в панике несся вперед, но не успел спастись. Снова последовало падение, затем темнота и внезапный шок пробуждения. Но на этот раз Марио испытывал горькое чувство поражения. Небесный лабиринт расстилался перед ним, манящий и таинственный, но он не осмеливался снова войти туда.
Некоторое время Марио лежал ничком на утесе, ожидая возвращения Эндрю, но минуты проходили за минутами, а Эндрю все не появлялся. Марио стало скучно, потом одиноко. Наконец он не на шутку забеспокоился. Он сел и принялся нервно постукивать пальцами по колену. Он не мог решить, что делать дальше. Почему Эндрю не вернулся на утес? Неужели он не потерял ни одной жизни? Это казалось маловероятным: Эндрю был не таким уж сильным игроком, несмотря на крылатые сапоги. Мог ли он потерять все три жизни? Маловероятно. «Он осторожный парень, — думал Марио, — Он бы никогда не рискнул вернуться в лабиринт, имея лишь одну жизнь. Может быть, он очнулся на утесе и вышел из игры? Не последовать ли его примеру?»
Довольно долгое время Марио обдумывал эту возможность. Он мог встать и пройти обратно по темному тоннелю туда… где они были раньше… Казалось, с тех пор прошло несколько лет. Да, правильно, на автостоянку. Марио улыбнулся, вспомнив выражение лица Эндрю, когда он гнался за ним с ножом в руке. Мысль о том, что открытие прямого пути в Небесный лабиринт принадлежит ему, доставляла огромное удовольствие.
«Я могу довериться себе, — подумал он. — Если я чувствую, что принял правильное решение, оно обычно оказывается правильным. Так что же мне сейчас кажется правильным?»
Сидеть на утесе сложа руки — явно неправильно. Выйти из Небесного лабиринта — тоже неправильно. Единственное правильное решение — снова войти в игру!
Марио покачал головой.
— Это безумие, — пробормотал он, поймав себя на том, что улыбается до ушей. Он вспомнил о разговоре с Эндрю, когда они смотрели с крыши верхнего уровня многоярусной автостоянки. Было так много вещей, ради которых стоило жить… но сейчас это почему-то не имело значения. Единственной важной вещью было возвращение в Небесный лабиринт.
Марио вскочил на ноги.
— Налево или направо? — крикнул он и услышал приглушенное эхо своих слов, словно звук волн в морской раковине.
Направо…
— Значит, направо, — решил он и начал подниматься по лестнице.
Но как только он оказался в лабиринте, его уверенность начала таять. Каждое препятствие, возникавшее на пути, каждая опасность, которую ему приходилось преодолевать, внушали ужас, который проникал сквозь все защитные заслоны. Сердце Марио учащенно билось. Небесный лабиринт больше не был похож на игру. Вся радость исследования куда-то исчезла, сменившись страхом и отчаянием. У Марио было ощущение, будто Небесный лабиринт знает его, знает все его скрытые страхи и теперь обращает их против него.
Он мучительно медленно пробирался вперед, больше не рискуя и тщательно осматривая путь. Он по- прежнему использовал все свои возможности, но добавил к ним элемент благоразумия — нечто, до сих пор несвойственное его характеру. Чем дальше он продвигался, тем явственнее чувствовал, что силы возвращаются к нему.
«Я могу это сделать! — убеждал он себя. — На самом деле, это не труднее, чем в первый раз. Это лабиринт пытается заставить меня думать иначе. Нужно сделать вид, что страха не существует».
Поднимаясь все выше и выше, Марио как будто забыл, что он делает и почему оказался здесь. Он больше не помнил, что они с Эндрю вошли в лабиринт с целью отыскать Бена и Элейн. Он даже не вспоминал об Эндрю. Единственным важным делом теперь было добраться до конца лабиринта, изучить и разгадать его секреты. Марио казалось, что лабиринт принадлежит ему одному и он один должен справиться с ним. Познав лабиринт, он познает и себя самого.
Погруженный в свои мысли, Марио вышел на следующий уровень и увидел бледную неподвижную фигуру, прижатую к стене странными молочно-белыми руками, выпиравшими прямо из ее мерцающей поверхности. Он замер и некоторое время смотрел на фигуру человека, прежде чем узнал его.
— Энди? — тихо спросил он.
Фигура осталась неподвижной. Руки не сдвинулись и не ослабили свою хватку. Марио с беспокойством огляделся по сторонам. Он чувствовал, что за ним наблюдают, однако рядом никого не было — лишь руки, неестественным образом растущие прямо из стены. Внезапно он вспомнил о Поле. Может быть, эти белые руки принадлежат одному из Бледных Стражей?
Марио не осмеливался прикоснуться к ним. Он не находил в себе мужества приблизиться хотя бы на один шаг. Он не имел представления, что заставило Эндрю оказаться в их цепких объятиях. Да что угодно — и он может попасть в ту же ловушку, сделав одно неверное движение. Несколько минут Марио стоял, застыв, как камень, и его мозг тоже застыл, неспособный мыслить и чувствовать.
Наконец взгляд Марио упал на крылатые сапоги. «Значит, они не спасли тебя», — с неожиданной печалью подумал он. Он вспомнил, как завидовал Эндрю: сапоги казались ему символом всех нечестных преимуществ, которые тот имел перед ним. Теперь, в глубине лабиринта, удача повернулась другой стороной, и счет сравнялся. Эндрю проиграл, а Марио, если и не вышел победителем, остался в живых.
