занявшего вакантное место пастуха. 'Приказ был один: стоять и ждать приказаний'. Но главное – лица. Стоило ли удивляться, что они за мной пошли? Соня. Хлипак. Багор. Козырь. Мышатник. Пробка. Тушь. Крильта Бутон. Зайос Рогач. Существа, способные стоять в ожидании приказов с такими лицами, не могли не пойти. Просто не могли.
Камень, упавший в пропасть и проделавший половину пути до дна, пролетит и ещё один локоть. Никуда не денется.
Только что же мне теперь с вами делать, камни вы вочеловеченные?
Нет, не так. С вочеловеченными камнями сделать ничего нельзя. Ну, пообтесать, отполировать, раскрошить в песок – да. Но жить их не заставишь. А вот с людьми, закаменевшими в не дающих вздохнуть корсетах по имени Долг и Честь…
Ну за что мне это, а?
Да за то. Сама себе не прощу, если пройду мимо, не попытавшись что-то изменить. Значит, буду думать, что и как. И если с пунктом 'что' более-менее ясно, то 'как'…
'Взяла с собой. Охрану. Нас.
Зачем? Для вида, чтобы свиту изображали? Потому что для чего-то иного мы вряд ли пригодимся. Мастер Рикон убит магией. С большого расстояния. Прямо сквозь крепостную защиту. Это какой же силы должен быть удар?!
Что-то тут крепко не так'.
Улучив момент и преодолев колебания (он ведь теперь – старший, значит, он должен, обязан даже…), Рогач подошёл к Шатуну. Седлавший коня проводник обернулся, выразительно двинул бровью: спрашивай, мол.
– Куда мы едем?
– К Ущельной Стене. Слыхал?
Рогач кивнул и отошёл.
Правда, слово 'слыхал' точностью не отличалось. Младший мастер не слыхал, а видал: все они заучивали карты окрестностей, планы Шинтордана с выселками, длинные списки примет, помогающих не сбиться с дороги караванам торговцев, и многие другие полезные вещи. Вообще-то Зайос мог бы рискнуть и самостоятельно провести Иглу к намеченной цели, если бы с Шатуном что-то случилось. Но только не при живом и здоровом проводнике. Изучение местных троп глазами по карте, пусть даже очень точной, и собственными ногами по настоящей земле – совершенно разные вещи. Как рисунок, изображающий глубокий копейный выпад, и сам этот выпад, нацеленный тебе в корпус. Разное. Это Рикон успел им втолковать…
Рикон. Мастер.
Кто его убил? Уж точно не командор, решил Рогач, садясь в седло и выезжая за ворота цитадели следом за Рессаром. Что бы там ни было, а Сухталу отдавать приказ об убийстве… нет, если бы приказывал он, Рикон был бы казнён, а не убит бессудно. И Игле, кем бы она ни была, убивать мастера тоже незачем. Хотела бы, так убила прямо там, в коридоре. Сумела пленить, сумела бы и убить. Причём так, что никто и ничего не заподозрил. Наоборот, вопросов было бы меньше. Пленить активно сопротивляющегося старшего мастера! Да на такое дело трёх старших мастеров может не хватить, а она…
Она. Игла.
Зайос обнаружил, что его буквально трясёт от ненависти. Нелепой, беспричинной. И очень опасной, учитывая возможности… этой вот. Возглавляющей отряд.
С ненавистью следовало совладать как можно быстрее. Ненависть к лидеру? Хуже только любовь к палачу. Это никуда не годится. Однако бунтующая сущность отказывалась воспринимать приказы рассудка. Слишком сладкой была ненависть, слишком вязкой.
Прилипчивой. Обволакивающей.
И одновременно, как ещё один оттенок в симфонии нелепости, освобождающей.
– Рогач!
'Ну вот. Допрыгался…' С большой неохотой Зайос пришпорил коня, обгоняя Рессара, Шатуна и Клина.
– Надо поговорить, – суховато сообщила Игла, не глядя на Рогача. – Клин, придержи остальных. А ты – за мной.
Очень хотелось превратить его чувства в силу. Славный вышел бы коктейль, крепкий: ненависть, замешанная на страхе, с пряной ноткой потаённой зависти. Хотелось. Очень…
Но, в конце концов, я хозяйка своей магии, а не наоборот. Когда надо будет, тогда и отхлебну этого коктейля. Когда надо. Не раньше. А пока пусть всё идёт, как идёт. В конце концов, любить меня этим конкретным питомцам Школы Нарш совершенно не за что. Явилась, порушила налаженную жизнь, перевернула представления о возможном. Какая уж тут любовь!
А вот уважение я постараюсь заслужить.
– У тебя есть план? – спросила я Зайоса.
– Что?
– Рикон мёртв. Причём перед смертью он успел поставить под сомнение ваш контракт с командором Сухталом, атаковав своего нанимателя. Ты – старший среди оставшихся. У тебя есть план действий?
– Нет.
– А… тогда ясно.
То ли Рогач был умнее, чем мне показалось, то ли недостаточно любопытен. Как бы то ни было, в ловушку он не полез. Ну и ладно, зайду с другого бока.
– Я не знакома с внутренними традициями Школ Боя. Быть может, тебе и придумывать ничего не надо, достаточно вспомнить одно из уложений или пункт устава… или неписаное правило какое-нибудь, не знаю.
В ответ меня обдало волной ненависти, сгустившейся вдвое против прежнего.
– Неписаное правило… – голос Зайоса странно контрастировал с его чувствами. Или, может быть, как раз гармонировал. Настолько сухой тон… – В соответствии с правилами команду разделят. Нам всем предстоит суд чести и в лучшем случае – повторное испытание.
– А в худшем?
– А в худшем нам не позволят даже смыть свой позор. Удавят, и в яму.
– Смыть позор? Это как?
– Кровью.
'И люди ещё утверждают, что ненавидят некромантов за их жестокость… ха! Если бы жестокость была не поводом, а причиной, половине моей расы пришлось бы возненавидеть вторую половину, причём люто и без права на прощение!'
– Чьей кровью?
Рогач не сдержался и полыхнул-таки на меня косым недобрым взглядом.
– Своей!
– Прошу прощения, но я, как уже говорила, не знакома с вашими традициями. Ты можешь рассказать об этом подробнее?
К коктейлю из страха и ненависти добавилась ещё одна нота. Изумление. Что, не ждал от меня извинений, даже формальных? А ведь действительно не ждал…
Бедняга.
Изумление не помешало Зайосу рассказать о том, как смывают позор в Школе Нарш. Поучительный рассказ, и весьма. Если не вдаваться в детали, вариантов ритуала было два. При первом, когда признание вины было полным и обоюдным (не только ученик сознавал, что проштрафился, но и его учителя были в этом уверены), виновному выдавали оружие и оставляли одного. А дальше… если виновный не заметил того, что должен был заметить, он выкалывал себе глаза. Если в решающий момент его подвела рука – отрубал руку. Если сказал недолжное – перерезал горло. И так далее. Сам провинился, сам и 'исправляй'. Вариант второй, когда ученик Школы виновным себя не считал, хотя остальные были уверены в обратном: виновному выдают оружие, его учитель также берёт оружие, и они дерутся. Два подвида: до крови и до
