нашего корпуса, с движением которого согласованы действия остальных корпусов, назначенных для этой операции.
- Вот почему назначаю вас начальником, - сказал член Военного Совета Попелю, - для твёрдости!
Попель попросил Рябышева дать ему пришедший в Ситно батальон Т-34 во главе с Волковым. Передав по радио, чтобы Васильев вытягивал свои части на марш в направлении Ситно, Попель подошёл к Рябышеву и сказал:
- Дмитрий Иванович, не забывай, - я жду тебя в Дубно!
Рябышев молча обнял Попеля, крепко прижал к груди и троекратно поцеловал. Разжав объятия, он промолвил только одно слово:
- Не забуду.
Попель взял на свой танк за башенного стрелка начальника особого отдела корпуса батальонного комиссара Оксина и повёл нас в Ситно, где стоял в обороне батальон танков Волкова.
*
- Это приказ генерала, а это начальник к приказу, - сказал Попель Волкову, передавая приказ и показывая пальцем на себя.
Для Волкова этот приказ был счастьем. Он вытянулся перед Попелем, лихо козырнул и выпалил залпом:
- Готов! Куда, где и что прикажете делать? Говорят, Волков остался очень недоволен своим первым вчерашним боем. Это объясняют тем, что он мечтал о настоящей танковой атаке, когда противники идут друг на друга. Ему хотелось проверить качество своих Т-34, в которые он влюблён. До войны Волков сутками пропадал в своём машинном парке. Дело доходило до того, что его супруга приходила в парк узнать, что с мужем. Он знал капризы каждой машины, по звуку мотора определял, какого это механика танк. За время наших бесконечных маршей Волков извёлся, почернел от бессонных ночей и беготни на каждой остановке от машины к машине. Он никак не мог примириться с тем, что его технику "прокатывают в тылу", и, встречаясь с Васильевым, жаловался: "Я каждую машину холил и берёг для боя, хочется ударить так, чтобы немцы забыли, как их звать. А тут на тебе, скачи, как почтовая тройка, по двести вёрст в сутки!" и вот - долгожданный первый бой. "Но что это за бой? возмущался он. - Посмотришь, стоит немецкая машинка, дрожит, хвост поджала, голову прячет" за сарай и из-под забора тявкает".
На вопрос Волкова: "Где и что прикажете делать", Попель ответил:
- Прикажу я тебе бить немецкие танки, а где разрешаю тебе бить, - где найдёшь: по дороге на Дубно и в самом городе. Только, видишь, как бить? спрашивает он вдруг таинственно. - Тут ты, пожалуй, должен со мной посоветоваться.
"Совет" Попеля заключался в следующем: "Батальону Волкова - головному эшелону отряда - к исходу дня занять город Дубно".
В разведорган, который пойдёт впереди головной походной заставы батальона, назначаюсь я с одним своим взводом.
- Это потому, хлопче, так делаем, - пояснил Попель Волкову своё построение передового отряда, - что облачно и моросит. Немецкая авиация не будет мешать нам. Пойдём одной колонной и таким сжатым кулаком проломим череп любому Клейсту.
Отдав приказ и разъяснив, что к чему, Попель уехал к Васильеву, который, построив свои части в колонну, поджидал его.
Взяв 1-й взвод с Кривулей, я отправился уже по знакомому мне шоссе на Ситно, рассчитывая, пока батальон вытянется, уйти на пять километров вперёд.
С окраины села на шоссе впереди нас выходит взвод Т-34. В люке башни головной машины - знакомая фигура с горделивой осанкой, опирающаяся на согнутые в локтях руки. Сейчас этого танкиста, видимо, интересовало только одно - выскочить на шоссе впереди моего взвода.
Пытаясь сделать это, Перепилица, - это был, конечно, он, - чуть не сбил поравнявшуюся с ним мою машину - он затормозил свою уже на скате кювета.
Увернувшись от столкновения, рассерженный Гадючка упрекает Перепилицу:
- Э, товарищ лейтенант, да хиба вы не знаете, що развидка впереди должна быть?
- Знаю, что разведка, вот и уступаю дорогу, - улыбается Перепилица.
- А вы кто? - спрашиваю я его.
- Мы гэпэзэ, - многозначительно отвечает он, - головной дозор.
Договариваюсь с начальником головной походной заставы, чтобы он шёл за нами на расстоянии зрительной связи, так как до противника всего десять километров. Кривуля советует мне идти не по шоссе, а справа, по дороге, по шоссе пойдёт походная застава. Радиоволна у нас одна, это облегчает информацию.
Послушав Кривулю, я повёл взвод вдоль насыпи железной дороги, идущей на Дубно.
Наблюдая из села Рудня, я заметил на северной окраине Иване-Пусте пять немецких танков. Донёс об этом по радио Волкову. Волков приказал походной заставе уничтожить их "без шума", а мне обходом продолжать движение. Начальник заставы выслал ко мне в Рудню Перепилицу с двумя танками.
Перейдя реку Пляшувку между двумя озёрами, мы поспешили ивняком к станции. Я повернул свой взвод дальше на северо-восток вдоль линии железной дороги, а Т-34, подойдя с тыла к мосту на шоссе, двумя выстрелами сняли оба стоявших там танка и закрыли отход остальным, которых, судя по поднявшейся в Иване-Пусте суматохе, оказалось значительно больше пяти, замеченных мной. Стремясь прорваться через мост, они пошли в атаку, но слева по ним открыло огонь ядро заставы. Пользуясь превосходством калибра своих орудий, Т-34 расстреливали немецкие танки с двухкилометровой дистанции.
Мост быстро исчез из моих глаз, но я понял, чтб там произошло, когда услышал, что стрельба прекращается, и увидел немецких танкистов, бегущих из села пешими. В это же время с высот западнее села спускалась на шоссе на большой скорости колонна танков Васильева.
Не останавливаясь, движемся дальше вдоль железной дороги на шоссе. Слева от нас пусто. И вдруг мы видим колонну танков и автомашин, выходящую на шоссе с боковой дороги и движущуюся на село Верба. Голова колонны уже скрылась в селе, а хвоста её не видно за высоткой. Машины появляются на развилке дорог одна за другой с методичной точностью, строго соблюдая дистанцию.
- Мать родная, сколько их! - качает головой Никитин. Вызываю Волкова. Слышу голос радиста, прошу передать наушники Волкову, информирую его о движении танков, сообщаю место, откуда веду наблюдение.
- Не шевелись! - приказывает он мне. - Ударю с хода. Подхожу к Грановке.
"Это, значит, ещё пять километров", - думаю я и слышу, как Волков передаёт мои данные радисту Попеля и как тот информирует его о том, что Попель уже прошёл Ситно.
Кривуля показывает мне на лощину, что впереди и левее нас.
- Сюда, черти, прут!
По дороге от села Смолярна в нашу сторону двигались два немецких танка и два мотоциклиста.
"Уйти за дома хутора не удастся, - подумал я. - На этом проклятом месте вокруг выемки незамеченными не продвинешься. Они обнаружат нас, как только моторы пыхнут дымом при заводке. Немецкий дозор пойдёт, конечно, на Вербу, параллельно шоссе. Для этого ему надо свернуть
на полевую дорогу возле вон того сарая. Там местность совершенно открытая, даже железнодорожная насыпь едва заметна. Если они взберутся на насыпь у переезда раньше, Чем подойдёт Волков, мы вынуждены будем открыть огонь. Нужно минимум четыре выстрела. Этого достаточно, чтобы всполошить колонну, выславшую дозор. Тогда всё пропало. Немцы успеют принять боевой порядок и встретят Волкова в упор". Подсчитываю, что до подхода Волкова остаётся восемь минут. Столько же приблизительно потребуется и немецкому дозору, чтобы выйти к переезду. Значит, всё дело" решают секунды. Кривуля, соскочив с машины, загребает в охапку верхушку рядом стоящей копны.
- Пушки назад, маскируйся сеном! - приказываю я. Экипажи стали быстро закидывать танки сеном, стараясь сделать их похожими на копны, густо стоявшие вдоль железной дороги. Немецкие мотоциклисты двигались впереди своих танков, значительно опередив их. "Если они проскочат сразу в хутор и не обратят на нас внимания, мы выиграем две-три минуты", - подсчитал я и радировал Волкову, что по шоссе движение продолжается, наблюдаю полный порядок, - немцы, видимо, не подозревают ничего, но на меня идет боковой дозор и я не могу никуда уйти.
- Нажмите на скорость, - прошу я.
- Летим! - радирует Волков. - Осталось четыре километра. Сиди и не шевелись! - Я слышу в своих наушниках,, как он взволнованно дышит и как, забыв о переговорном устройстве, надрываясь, стараясь перекричать шум мотора, отдаёт команду своему механику: - Скорость давай, газ давай... - И опять, обращаясь ко мне, волнуясь, просит:
- Что хочешь делай, но ни звука, - и вдруг, запнувшись, приказывает:
- Умрите, но молча.
Оставив танки далеко позади, мотоциклы стрелой летят к нам. Они уже на полдороге. Отдаю команду прекратить маскировку и всем сесть в танки, без моего сигнала никому не стрелять.
- Пусть немцы хоть лазят по вас, но чтобы ни звука. Надо выиграть две-три минуты, - говорю я, а сам думаю: "Нет, не уложимся и в три минуты не едут, а летят, черти!"
Они уже прошли три четверти дороги. Нервное напряжение возрастало у меня, казалось, с такой же быстротой, с какой приближались мотоциклисты. Я уже не дышал. И вдруг на всём ходу мотоциклисты повернули вправо к лесу, что начинался в полукилометре от их дороги.
- Лес осматривать свернули, - обернувшись, закричал мне Кривуля, а я уже прикидывал в уме, сколько времени потребуется мотоциклистам, чтобы доехать до леса, осмотреть опушку и вернуться назад.
"Две минуты", - подсчитал я и подумал: "Ещё бы одну минуту выиграть!"
Едва немецкие танки поравнялись с лесом, как мотоциклисты вынырнули из него и, обгоняя танки, понеслись на нас. "Приготовились?" - крикнул я и опять, затаив дыхание, стал следить за ними. Вот они скрылись за полотном железной дороги,
