— Да не знаю я! Людей мало, проще приказать старосте следить за человеком из своей общины, чем прикреплять отдельного наблюдателя.
Селеста решила, что парень не врет. На месте начальника пауков она тоже не стала бы растрачивать ресурсы, устраивая ненужную слежку за каждым выявленным агентом противника, а просто постаралась бы завербовать кого-то из ближайшего окружения. Выходит, она должна не доверять любому своему информатору? Каждый из них может оказаться «под колпаком»?
Неприятная новость. Придется начинать все с начала.
— Нас приказано поймать или убить?
— Наблюдать, — мрачно ответил мужчина. — При встрече никаких действий не предпринимать, ограничиться наблюдением и сообщить начальству. Все.
Было очевидно, что больше он действительно ничего не скажет. Рядовой исполнитель обладает только той информацией, которой ему необходимо владеть, и пойманный не стал исключением. Однако кое-что Селесте из него удалось вытянуть. Она с огромным вниманием выслушала его рассказ о внутренней кухне пауков, имена начальников, методах работы. Правда, слова подуспокоившийся пленник подбирал с огромным тщанием и ничего по-настоящему ценного не сказал, его рассказ изобиловал пробелами. Наконец упырица определилась:
— Убивать тебя я не стану. — Шпик вздрогнул от внезапной перемены темы. Его сердце снова дико забилось, едва он осознал слова девушки. — Передашь начальству, что мы уходим. Слежку вы, конечно, не снимете, но это уже ваше дело, — старые контакты я обрываю. А теперь тебе пора баиньки…
Слегка оглушив пленника и напоследок покормившись от него же, восставшая зашагала прочь. Ну, как говорится, отрицательный результат — это тоже результат. По крайней мере, она вовремя узнала о деятельности безопасников. Определить, кто является агентом пауков среди окружения ее информаторов, она не сможет, поэтому найдет других. Старые связи… рвать не станет. Отдаст приказ затаиться, вернется не раньше чем через год, когда история забудется. Или не вернется совсем, смотря по обстоятельствам. Ее людей разведчики, скорее всего, не тронут — ведь никого не арестовали до сей поры. Вообще-то говоря, странно: хотя бы парочку должны были взять и расспросить. Почему они этого не сделали?
Селеста приостановилась, обдумывая пришедшую мысль. Могли безопасники перевербовать кого-то? Могли, способов давления у них море. Но тогда к чему приставлять шпиков?
В любом случае надо затаиться и искать новых помощников из числа смертных. Сейчас у нее остается три канала: Святейший, Рихард, Тарраш. Ни один не внушает абсолютной уверенности. Тарраш не выдаст, но и помогать соглашаться не спешит, о Вареке осведомлен всегда готовый к предательству Факасий. Надо найти кого-то еще. Конечно, есть смысл прервать контакты и с упомянутой тройкой, но, во-первых, они являются разного рода источниками дохода, терять которых нельзя. Во-вторых, перечисленные люди занимают относительно влиятельное положение в обществе, у них нет связей с пойманными безопасностью бедняками. Значит, и проверять их станут не слишком тщательно.
Вернется Медея — и тогда они займутся кадровым вопросом вплотную. У них сложился хороший тандем: где требовались логика и хладнокровие, общалась Селеста, на чувства и эмоции успешно давила красотой подруга. Постепенно начнут привлекать к делу Хастина: пусть помогает — не все же ему в лаборатории сидеть. А до возвращения Медеи, которая сейчас должна сопровождать людей в Гнойник, Селеста займется сбором слухов и подбором возможных кандидатур для вербовки. Кабак предоставлял прекрасные возможности для изучения клиентуры.
Женщина слегка поменяла позу, со скрытым удовольствием отмечая бросаемые на нее жадные взгляды. Несмотря на пережитые по вине сильного пола страдания, мужское внимание ей по-прежнему льстило. Медея однако же лучше многих знала, какой зверь таится в ее спутниках, и ни на минуту не позволяла себе расслабиться.
По взаимной договоренности, отряд шел ночью. Люди предпочитали дневное время суток, но упырица при свете солнца передвигаться не могла, — идти же отдельно и догонять маленький обоз слишком сложно. Одинокая женщина привлечет внимание любого, таиться же — означало потерять темп, да и на охоту время тратить придется. Старший отряда, тот самый десятник Карва, заикнулся было о том, чтобы везти Медею днем в возке, но предложение женщина отвергла не раздумывая. Во-первых, она не настолько доверяла людям, чтобы поручить им охрану своего тела, во-вторых, все-таки приближаться к спящему немертвому опасно: инстинкты заставят его вцепиться в добычу.
Вычищенный и занятый войсками город отличался от знакомого Медее Гнойника в основном безопасностью. Сколько они тогда шли, во время бегства? Семь дней, двенадцать? Сейчас весь путь до монастыря занял двое суток, причем постоянно по всей дороге встречались патрули. Некоторые подъезжали, смотрели бумаги, выправленные чиновниками, интересовались целью поездки. Им честно отвечали, что собираются переселяться, для чего подыскивают подходящее место. Медея в таких случаях прятала лицо и сидела тихо-тихо, стараясь не попадаться на глаза военным.
Она уже знала всех четырех спутников, направленных Таррашем для выполнения соглашения с Селестой. Не просто их имена: она изучила привычки, характер, маленькие слабости. Словом, все то, что позволяет слабой женщине выживать и вертеть грубыми и сильными мужчинами. В первую же ночь она переговорила с каждым, поняла, чего ждать, кто опасен в большей степени, кто в меньшей. Поулыбалась, пошутила, соблазнительно покрутилась перед крошечным осколком зеркала. Ей всегда прочили блестящее актерское будущее, и дарованные природой таланты выручили и на сей раз. Довольно скоро люди стали считать ее несчастной страдалицей, волей богов попавшей в сложную ситуацию, принялись жалеть и без отторжения воспринимали идею подкормить упырицу собственной кровью. Нет, они и прежде знали, что придется так делать, но теперь недовольство исчезло. О том, что Медея без особого труда способна голыми руками убить человека и почти три года именно этим способом охотилась, они как-то забыли.
— Вот здесь мы ход и запрятали.
Карва с сомнением оглядел развалины, бывшие когда-то длинным домом. На вид руины руинами, да еще и подожженные напоследок. Медея усмехнулась:
— Прежде тут располагался подземный магазин, торговавший одеждой. После чумы его разграбили и сожгли, но часть склада уцелела. Потом рядом поселились мутанты, благодаря соседству с ними мародеры обходили ставшее опасным место стороной. Мы с Селестой нашли лаз случайно и на всякий случай спрятали ход — прикрыли досками и землей. Будем надеяться, вода внутрь не проникла.
— Главное, что нечисти нет, — оптимистично заметил мужчина, явно не понимая некоторой двусмысленности своего заявления. Стоявшая рядом немертвая невольно улыбнулась. — Не могло ж все сгнить — хоть что-нибудь да осталось. Если хотя бы два десятка штанов в фабричной упаковке найдем — считай, рейс окупился.
— Посмотрим. Неподалеку запрятан еще один тайник, в худшем случае бросим этот и пойдем раскапывать новый. Ночь длинная.
На счастье Медеи, никуда идти не пришлось. Время и паводок не пощадили сложенных в подвале вещей, но и то, что уцелело, превратило бы нашедшего в состоятельного по талейским понятиям человека. Одежда разного качества и фасона, для мужчин и женщин, на любые сезоны — у пришедших разбегались глаза при взгляде на разложенные на полках богатства. Взрослые мужчины радовались, как мальчишки. Один только сохранивший голову Карва думал, как перевезти найденный товар домой, в усадьбу клана.
Упырица слегка тронула его за плечо:
— Мне нужно отлучиться, недалеко.
— Может, послать кого? Одной-то опасно.
— Не стоит. Я надеюсь, то место вычищено войсками. — Она немного помолчала и с хмурым видом добавила: — Если же нет, обычного человека я спасти не смогу. Не знаю, удастся ли самой убежать.
— Так, может, не пойдешь? Скажи, куда надо заглянуть, — я утром с патрульными переговорю.
Медея покачала головой:
— Спасибо. Так действительно правильнее, но… я должна сама убедиться. Проверить. Риск небольшой, а терпеть у меня больше сил не осталось.
Не слушая возражений, женщина скользнула в тень. Она слегка покривила душой, говоря, что торопится взглянуть на монастырь. Медее было страшно. Решимость удостовериться в смерти Карлона и гибели места, в течение двух лет бывшего каким-никаким, но домом, таяла с каждой секундой. Она боялась,
