вроде древних ритуалов плодородия… Хотя, скорее всего, они просто занимались любовью. В разных уголках «оранжереи» звучали заводные ритмы — кто-то из «дилетантов» вооружался музыкальным оборудованием (в простейшем случае — пустой пластиковой бочкой), и воспроизводил что-то наподобие грохота тамтама или переливчатой трели флейты…
Ба-Гу подождала, пока шкипер осмотрится, и спросила:
— Ну, как, нормально у нас отрываются?
— Фестиваль, что надо! — согласился он.
— Вот! — она хлопнула его по плечу, — Ты ищи дока Ваэрэ, он где-то тут, а я покатаюсь между оранжереей и городом. Мне надо сделать дюжину рейсов.
— А тебе не будет скучно одной?
— Нет, я надену функены буду слушать музыку и новости. Обычное дело. Я зимой так катаюсь каждую декаду. Мне нравится. Вокруг снег, музыка и всякий флейм в эфире. Дальше, если хочешь, можно поехать отдыхать в город, а, хочешь, я оставлю грузовик в городе и приеду сюда. Здесь можно и поваляться, и погулять, и вообще тут весело.
— Давай второй вариант, — предложил он, легко угадав ее предпочтения.
— Давай! — отозвалась она, — Ну, я погнала, а когда отгружусь, то найду тебя.
Доктор Ваэрэ казался на вид очень молодым, без тех признаков полной взрослости, которые характерны для людей с «мамонтовым геном» в возрасте более полста лет и теоретически примерно соответствуют возрастной группе 30–40 лет у прото-людей прошлого. Доктору на вид было немногим более двадцати. Возможно, этот внешний эффект возникал из-за его исключительной худощавости в сочетании с артистичной мимикой и жестикуляцией. Этнически Ваэрэ принадлежал, кажется, к какой-то из мексиканских рас— смеси индейцев и южно-атлантических европеоидов.
— Правильно! — весело сообщил он, внимательно глядя на собеседника.
— Что правильно? — удивился Арто.
— Ты правильно определил, что мои предки из Мексики.
— Ваэрэ, ты читаешь мысли?
— Нет, я просто наблюдаю, как ты сканируешь взглядом поверхность моего организма, задерживаясь на характерных чертах. Разрез глаз, форма скул, пропорции торса. Ты понимаешь, когда за спиной сорок лет медицинской практики, и каждый пациент, как родной, то возникает что-то вроде непроизвольной квази-телепатии.
— Я понял, — шкипер кивнул и перевел взгляд на трехметровый водопад — равномерно шумящий поток, своим звуковым фоном как бы мягко отгораживающий маленькую площадку, выбранную доктором, от гвалта молодежи, — а тут красиво…
— Да, — Ваэрэ улыбнулся, — сейчас тут красиво. Ты понимаешь, порой мне снится что-то давнее, из моего детства, я просыпаюсь с криком, и еще минуту мне кажется, что сон реальность, а то, что сейчас — наоборот сон. Девчонки тоже просыпаются, и начинают расталкивать меня. «Ваэрэ, Ваэрэ, — говорят они, — ты здесь, а то давно прошло». Они, разумеется, знают, в чем дело… Кстати, я пользуюсь популярностью у женщин, хотя, казалось бы, у меня нет никаких особых качеств. Тощий пижон с дурацким юмором.
— Твоя профессия с твоим опытом, — возразил Арто, — это особое качество.
Коатликианский доктор немного шутливо подмигнул.
— Вероятно, ты прав, Арто. А, может, дело еще и в том, что я иногда преподаю в клубе танцев. Старых танцев, которые были на Земле, в Латинской Америке.
— Они и сейчас там есть, — заметил шкипер.
— Да, конечно, — Ваэрэ кивнул, — Там много чего есть. Наверное. Впрочем, судя по твоей мимике, ты ищешь момент, чтобы тактично сменить тему и спросить о том, что тебя на самом деле интересует. И это не мои подружки, не мои сны, и даже не танцы.
— Клянусь Ктулху, от тебя трудно что-то скрыть, — проворчал Арто.
— Почти невозможно, — весело уточнил доктор, — сорок лет практики, ты понимаешь?
— Сорок лет практики… — медленно повторил шкипер, — Ты по-настоящему знал первых переселенцев. Остальные, даже те трое, которые родились на Коатлики в первое ваше десятилетие, знали и знают гораздо меньше. Я не ошибся?
— Ты проницателен, солярианин. Ты не ошибся. И тебя интересует нечто конкретное.
— Меня интересует все о переселенцах, включая и бортжурнал, и личные дневники, и оцифрованные тени личностей, если они сохранились.
— Бортжурнал, — ответил Ваэрэ, — это не ко мне, а к тирану. Дневники никто не вел, а оцифрованные тени мы не могли снять. На «ковчеге» не было для этого аппаратуры и софтвера. Мы воспроизвели эту технологию примерно четверть века назад, на своей элементной базе и на софтвере, созданном по отрывочным описаниям в технической энциклопедии, но к тому моменту не осталось уже никого из первых переселенцев.
— Значит, — констатировал Арто, — остались только рассказы, которые ты запомнил.
— …И записал, — уточнил доктор, — я-то как раз веду дневник, и достаточно подробный. Отвечаю на твой первый невысказанный вопрос: да, я сниму тебе копию. И на второй невысказанный вопрос: там нет данных о размещении штаба «Великого кольца».
Шкипер Арто коротко наклонил голову.
— Спасибо, Ваэрэ. У меня есть еще третий важный вопрос. Существуют ли какие-либо данные о том, кто подарил поселенцам рассаду кробов?
— Ах, кробы… — доктор вытянул губы дудочкой и почесал ногтями подбородок, став на мгновение похожим на озадаченного шимпанзе, — это ребус. Ты можешь покопаться в моем дневнике и в бортжурнале «ковчега». Я уже пробовал. Результат двойственный.
— В каком смысле двойственный?
— В таком, что я сумел построить версию, в которую все укладывается, но не уверен, что данная версия правильна. Возможно, она уводит в сторону от правильного решения.
— Если ты не против, — сказал Арто, — я бы хотел услышать эту версию.
— Я не против, я просто предупредил.
17
Земля. Остров Просперити
Маленькие летающие гуманоиды
Чтобы получить от Эмердж-Жюри пенальти в виде бессрочной ссылки на необитаемый остров, надо здорово постараться. Убить кого-нибудь в состоянии аффекта, это мало, отделаешься несколькими десятками лет. А убить по деструктивному мотиву, это много. Эмердж-Жюри присудит не к ссылке, а к ликвидации или переделке, на выбор. Такие случаи можно пересчитать по пальцем, но бывают. Но магистр Омбоо получил именно бессрочную (читай — пожизненную, если не произойдет какое-нибудь чудо) ссылку на тропический островок Просперити. О, нет! Магистр Омбоо никого не убил! Наоборот, он подарил жизнь новой, удивительной расе разумных, или почти разумных существ (по вопросу об этом «почти» споры экспертов продолжались не первый десяток лет)…
…Кэп-инструктор Тулл посадил авиетку на воду около пирса, переходившего в очень аккуратную дорожку из цветного бетона, тянувшуюся через пляж до дверей обычного двухэтажного коттеджа с мансардой под двускатной крышей, и с боковой пристройкой, украшенной башенкой с маленькой пагодой на широкой верхушке. Коттедж как будто отмечал границу между белым песком пляжа и пестрой зеленью джунглей, занимавших середину островка. Тулл сдвинул колпак кабины, ступил на пирс и тут же подвергся тактичному домогательству домашнего робота, похожего на гибрид кузнечика и кенгуру (причем цвет был от первого, а размер от второго).
— Уважаемый гость! Мы с хозяином очень рады вас видеть, независимо от того, кто вы и зачем
