чертить по земле острым кончиком своего зонтика. Браш помедлил минуту и сразу заговорил о главном:
— Лотти, пойми, всякий серьезный человек должен согласиться с тем, что я уже фактически являюсь ее супругом.
— Нет.
— Как ты не понимаешь, что мы не сможем больше вступать в брак, пока кто-нибудь из нас не умрет? Это… это одна из Десяти Заповедей.
Лотти закусила верхнюю губу и не отрывала от земли взгляда. Браш привел новый аргумент:
— Лотти, чего Роберта хочет? Навсегда остаться в ресторане? Мне кажется, там ей очень плохо. Я задолжал ей на всю ее оставшуюся жизнь, и я в состоянии отдать свой долг. Я получаю хорошую зарплату и не знаю, что делать с деньгами. Чего она хочет, можешь ты мне сказать?
— Если уж говорить правду, мистер Браш, она…
— Не забывайте, что я тоже здесь, Джордж, Лотти! Ты не забыла, что я твоя сестра?
— Хорошо, хорошо. Джордж, говоря начистоту, больше всего на свете Роберта хочет, чтобы…
Она искоса взглянула на сестру. У Роберты по щекам текли слезы. Лотти замолчала. Затем встала и прошептала на ухо сестре:
— Роберта, ты бы пошла погуляла здесь поблизости несколько минут, пока я с ним поговорю. Ну правда, а то мне неудобно.
Роберта кивнула, поднялась и пересела на другую скамейку. Лотти продолжала:
— Она хочет, чтобы отец ее простил. — Браш в изумлении широко открыл глаза. — Она хочет, чтобы ее простил отец, — только и всего. Нас у него трое, и она — самая любимая. Для него это был такой удар! Нет, правда!
— Я об этом ничего не знал, — прошептал Браш, — я ничего не знал о том, что с ней произошло…
— Ох, Джордж, если бы вы видели, что творилось у нас дома в то время! — начала Лотти, но, подавив желание выложить Брашу все подробности, вернулась к прежней мысли: — Я думаю вот что: если такое возможно, то, когда она узнает вас поближе и все прочее, — короче, если вы с Робертой поженитесь, то через несколько дней вы приедете к нам, чтобы он убедился, что вы не какой-нибудь бродячий коммивояжер… Вы поговорите с ним о Библии и все прочее… Вот тогда он простит Роберту.
— Отлично, Лотти. Именно этого я и хотел.
— Но, Джордж, вы же понимаете! Что хорошего, если вы поженитесь, а любить друг друга не будете? Я думала…
Браш склонился к ней и горячо произнес:
— Я буду любить ее очень сильно. Я буду любить ее изо всех сил. Она не будет обижаться на меня. Я скажу тебе по секрету: в мире есть только одна девушка, которую я люблю больше, чем Роберту…
Лотти широко раскрыла глаза и посмотрела на него долгим грустным взглядом. Потом улыбнулась и положила руку ему на плечо.
— Джордж, ты ненормальный, — сказала она.
— Да, — торопливо ответил он, — я знаю, что ты имеешь в виду, но если ты присмотришься, то заметишь, что я очень логичен.
Наступила пауза. Браш нагнулся и, посмотрев на свои туфли, спросил:
— Лотти… а почему ваш отец выгнал Роберту из дома?
— Почему?.. Потому… потому что…
В ожидании Браш поднял на нее взгляд.
— Она… очень сильно мучилась; она болела… Я думаю, ты догадываешься.
— Нет… Я ничего не знал.
— Конечно, ты не мог ничего знать.
— Я ничего не знал… — вздохнул Браш.
— Да. У нас на ферме… Мы все так переживали… И папа, и мама, и Роберта, и я…
Они взглянули друг другу в глаза.
— Лотти, ты чудесная девушка, — сказал Браш. — Мне кажется, я знаю тебя очень давно.
Лотти смутилась, отвела взгляд в сторону.
— Я думаю, все устроится, — сказала она почти неслышно. Она хотела сказать что-то еще, но ей было очень трудно говорить. Она смешалась, глупо хихикнула и нервно всплеснула руками.
— Я подумала о том, что ты… ты мог бы жениться на Роберте, чтобы отец простил ее… И тут же уедешь куда хочешь… А через некоторое время она даст тебе развод…
Браш густо покраснел.
— Нет, — покачал он головой. — Видишь ли, это невозможно по двум причинам. Во-первых, я не признаю разводов, для меня развода не существует. Если тебе интересно, я потом объясню, почему. А во- вторых, я никогда не поступаю только для виду. Я… Это не в моих правилах. Ох, Лотти, разве ты не видишь, что я не такой? Все будет хорошо, Лотти. У нас с Робертой будет настоящая американская семья.
— Ну что ж, я сказала все, что требовалось. Теперь вы с нею сами решайте, как вам быть.
— Но ты можешь хотя бы посоветовать ей поверить мне и согласиться выйти за меня?
— Джордж, пока люди сами не полюбят друг друга, я думаю, что не стоит…
— Лотти, когда ты принимаешь трудное решение, ты что, всегда знаешь, что делать? Ты же стараешься сначала понять, в чем суть. Ты же не станешь поступать как тебе хочется, верно? Ты постараешься рассмотреть дело со всех точек зрения. А не только с точки зрения твоих собственных интересов. И это совершенно правильно в подобном случае. Лотти, я беру всю ответственность на себя. Я знаю, что я прав. У меня есть средства. Я уверен, что буду любить и беречь Роберту до самой своей смерти.
— Ладно, — сказала Лотти.
— Позови ее к нам, пожалуйста. И еще, Лотти, послушай! Мы с нею купим где-нибудь чудесный дом, и ты будешь приезжать к нам каждое воскресенье на обед, и вся ваша семья с фермы тоже будет приезжать к нам. Это будет чудесно, ты увидишь. У меня ведь очень хороший голос, тенор, и меня всегда просят что- нибудь спеть. Лотти, все началось очень плохо, но зато очень хорошо заканчивается. Все заканчивается самым наилучшим образом! Теперь ты понимаешь, как это важно?
Лотти в легком ошеломлении от обуревавших ее противоречивых чувств направилась к сестре. Они долго о чем-то шептались.
— Он — сумасшедший! — сказала Роберта.
— Да, — сказала Лотти, — я уже поняла. Но он довольно привлекателен в своем сумасшествии. — Она улыбнулась. — Я бы вышла за него без колебаний.
— Ты?!
— Да. А что? Пожалуй, вышла бы. Только он меня не просит.
Тут они обе заулыбались и закрылись платочками.
— Смотри, Роберта, если он еще раз угостит нас мороженым, я так и сделаю! — смеясь, пригрозила Лотти.
— Но, Лотти, он же настоящее чудовище!!
— Я знаю. Но я думаю, стоит отдать ему предпочтение перед многими. Сравни его с Гасом Брудакером или Оски Дискауэром, например. Кроме того, он просил передать тебе, что у него чудесный голос — тенор.
— О чем мы с ним будем разговаривать?
— О чем?
— Да. О чем нам говорить? О чем мы с ним будем говорить, когда поженимся?
— О! Да он просто переполнен разговорами. Ты не слышала, как он рассказывал мне о леднике, который дошел до самого Канзас-Сити? И потом, он ведь богат, так что ты сможешь заиметь свое радио.
— Он богат?
— Он так говорит. Поторопись, Берта, думай скорее. Он ждет тебя. А то он решит, что мы смеемся над ним.
