пойду, если ты клятвенно мне пообещаешь нипочем не заниматься бизнесом… По крайней мере в этой стране.
Не то тебя, мой любимый, обязательно здесь посадят… Лет на восемь усиленного режима…
Скажи, а тебе это нужно? Чтоб по зоне гнойных пидоров и фраеров бушлатом гонять?
Погоди, Филька, не перебивай, я еще не все тебе сказала… Так вот, я тебя люблю, и ты меня любишь. Как рыжая Манька говорит: каждую женщину ты любишь по-своему.
Она, лесбуха бисексуальная на тебя, любимый, большие бабские виды имеет и все мне о вас рассказала. То есть о тебе и о твоей мадаме миллионерше Триконич.
Тебе меня ни за что не обмануть. Откуда у бедного студента ни с того ни с сего взялось бабло на квартиру и на тачку, я сама догадалась.
В баснословное испанское наследство я не верю. Такое бывает только в хороших добрых книжках о красивой гламурной жизни…
А вот то, что ты, красавчик Фил, мадам Триконич незадарма ублажаешь, я посчитала в жесть правдоподобным, когда мне Софочка о вас двоих на ушко нашептала. Сказала, что у нее подружка в 'Триконе-В' работает…
Я это тебе без женской ревности говорю. Ведь не тетка Триконич мне дорогу перешла, а это я тебя чуть от нее не увела…
В жесть сначала хотела с тобой разругаться, порвать, но потом по-другому решила. А что если тебя заводят пожилые женщины? Потому ты и со мной всегда как мужчина из дамской мечты.
Только не уговаривай и не проси, Фил. Секса втроем у нас никак не получиться в одной постели. Трали-вали сверху снизу не устали…
Но вот, если бы ты вытянул из своей мадамы бабки мне на учебу где-нибудь в Штатах в медицинском колледже? Понимаешь? Тогда я бы за тебя замуж вышла. Детей бы тебе нарожала, хоть двоих, хоть троих…
Но это не суть важно. Главное — чтоб ты сейчас унял мою ведьму-матильду. Пускай поскорее уматывает к себе в Азию. Достала пердунья старая в жесть, продыху нет…
На тебя, Фил, все мои надежды, если ты хоть капельку любишь свою Настю…
Я знаю, у тебя получится. Потому что против обаятельного Фила Ирнеева ни одна женщина устоять не может… Раз и на матрас. Или очень на это надеется…
Но не у всякой выходит. Вон Софочка тут же вагиной хлюпает, едва тебя завидит. Физиологически…
Скажи, Фил, только чистую голую правду. У тебя с ней когда-нибудь чего-нибудь было?
Не отвечай. Сама вижу: лапши мне навешала, журналюга подлая. Чтоб ее в промежности порвало, падлу!
Бог с ней. Главное, кабы ты завтра к нам вовремя приехал к обеду и умиротворил, обаял мою матильду.
А то она уж намылилась престижный офис себе тут снять… Между прочим, по соседству с медицинским центром твоей мадамы…
Вот что, Фил. Сделай так, чтобы ты меня ей, нашей мадам Триконич представил. Официально в качестве твоей нареченной невесты. И неофициально, само собой, как очень близкую тебе юную женщину…
Вероника удивила Филиппа откровенно вечерним полупрозрачным платьем вместо унылой серо- зеленой хирургической униформы. Хотя ее арматорские манеры ни вблизи, ни вдали не претерпели каких- либо изменений.
— …Куда зенки пялишь, неофит? Сисек, ниппелей моих, что ли, ни разу в жизни не видел?
— О я как всегда восхищаюсь вами, мадмуазель!
— Так-то лучше… Да будет вам известно, сударь! Мадмуазель Ника приглашает вас в одну милую парижскую ресторацию.
Ма шер месье Филипп! Во исполнение моего давнего обещания столик на двоих я заказала, насчет особенностей меню распорядилась. Карета здесь, карета там, обе поданы, шевалье Ирневе.
Филипп тотчас почувствовал, что отказать такой женщине в этакой малости вроде визита в ресторан неподалеку от Елисейских полей, он не вправе. О визионерском деле в самолете да в Екатеринодаре можно поговорить и потом.
'Успеется. Ей только скажи. Мигом потащит на медосмотр. А там держись и крепись…'
— Предлагаю, братец Фил, по рюмашке на посошок и на брудершафт…
Обо всем рыцарь Филипп рассказал и эйдетикой с арматором Вероникой поделился значительно после того, как они отметили прекрасное начало долгожданных парижских каникул. Точнее, когда они возвращались в 'Трикон-В' на разъездном 'шевроле'.
Вероника снова удивила ей подопечного неофита, с ходу не потащив его организм на медосмотр и добычу физиологических или теургических параметров.
'Неужто пронесло?', — с кое-какой надеждой подумал Филипп, пока его арматор в задумчивости морщила лоб и размышляла. Она даже выудила из дамской сумочки смартфон и мобильно вошла в он- лайн.
— Не верится, но анналы гильдии не врут, рыцарь-неофит…
Ну ты и гигант, братец Фил! Тебе, разгильдяю, нечаянно подфартило запустить в заряд собственного будущего ритуала тетраду артефактов. Вот оно, реактивное движение обсолонь, закату навстречу!..
Со всей тетрадой у тебя сейчас полный дистанционный контакт до тех пор, покуда не разрядишь отложенный экзорцизм.
Царица небесная, матушка! Ой не завидую объекту, которого ты огорошишь хотя бы слегонца…
— Не понял. Давай, Ника, по порядку и по существу.
— Дарования подключай, лопух, тетя арматор разрешает.
Теперь Филиппу пришлось призадуматься и почесать в затылке:
— Ритуал Рандольфо через меч Регул, старое прорицание от инкунабулы Пал Семеныча, плюс два моих приобщенных атрибута — Филомат и фамильный сигнум… — подытожил Филипп и сделал вывод.
— Да-да… Ритуал, конечно, ритуалом… Но это есть побочный и попутный эффект.
На деле же получается: либо мимо меня просвистело воздаяние за шестой круг ускоренного посвящения, либо адепт Альберини устроил для себя могучий экстренный выход в прошлое.
— Вот этого, неофит, нам знать не полагается. Разве только твой асилум чего-нибудь тебе прояснит в прелиминарной визионике.
По-любому надобно выслушать соображения Булавина. Предзнание мне говорит: вся историческая фактура в твоем видении на сто процентов реальна.
Знаю без всяких-яких: брат ноогностик Павел Булавин уделал в 1920 году в Москве нескольких коммунистических прорицателей, призывавших на наши бедные головы мировую пролетарскую революцию.
Причем знающие люди мне сказывали, будто упразднил и развоплотил оных лжепророков и кликуш наш замечательный Пал свет-Семеныч в лучшем стиле орденского палача-могильщика. Зело, говорят, немилосердно и негуманно обошелся.
— Видать, учел, как не довел до конца экзорцизм в Екатеринодаре и не понял, что колдовским-то заклинанием заправляла одна из тех голых ведьм. Раскорячилась там кверху толстым задом одна, сисястая такая, в первом луче…
Тот колдун — конкретная шестерка-фамильярус. После обрядового койтуса, ведьмы должны были его оскопить и в жертву принести на том самом алтарном камне, на котором он стоял и якобы всем дирижировал…
Ладненько, Ника. Я сам поговорю с Пал Семенычем о том видении с запада на восток, пролетая над Атлантикой.
Скажи-ка мне лучше. Ты не против, когда б мою Настю к нам пристроить третьим лицом в европейском вояжировании?
— Прельстил и улестил наш парниша девку-недотрогу?
