чудотворец-теург. За пять дней мою матильду захоботал, обротал, взнуздал и чудодейственно в Астану услал.
Визу мне сделал, на работу в 'Трикон' устроил…
— Ну, допустим, не я один. Дядя Гена хорошо помог. Мадам Раймонда Рульникова также порадела за невесту не чуждого ей некоего Фила Ирнеева, подвизающегося гувернером у ее сына.
Ваньке моему мелкому тоже спасибо скажи. Он на мать медведем насел. Босс и Гореваныч веское слово сказали…
— Вот я вам всем и благодарна. Но больше всего тебе, потому что ты их всех очень оперативно организовал, наладил и педагогически на путь истинный наставил…
Вообще-то более чем кого-либо Настя должна была благодарить Нику, по-арматорски разработавшую технологическую план-карту операции, включая использование втемную необходимых секуляров. Но этого Насте Заварзиной, в будущем замужестве Ирнеевой, знать не полагалось.
Все дело в технике менеджмента и бизнес-администрирования, когда Генрих Иосифович навел пушку на цель, невзначай за обедом посоветовав Стефе Мартиновне отправить упрямицу дочь на выучку в медицинский бизнес Вероники Афанасьевны Триконич. Пускай-де присмотрится, как там и почем делают большие деньги на болезнях и страданиях.
В компетентности солидного и хорошо осведомленного бизнесмена Генриха Рейеса никто не сомневался, потому что он предсказал досрочные президентские в Республике Белороссь, втайне назначенные на декабрь.
— Айн, цвай, драй, моя милая Стефочка, и на следующий год мы имеем сумасшедшую галопирующую инфляцию и дефицит валютных резервов в результате безмозглого исполнения предвыборных обещаний местного батьки-президента.
Кроме того, не исключены несколько громких террористических актов в Дожинске. Особенно в уязвимом метро я никому ездить не посоветовал бы…
Умный племянник мотал на ус дядюшкины предсказания и мудрые советы. Умно рассуждал о корпоративном бизнесе, связанном с политикой, и очень пришелся ко двору подвижной как ртуть Стефе Мартиновне.
Напрасно Филипп сравнивал ее с каким-то медлительным брюхоногим моллюском, с робкой улиткой на коротеньких толстеньких ножках. Его потенциальная теща сплошь состояла из ковкого чугуна и крепчайшей легированной стали, выплавленных во времена развитого социализма далеко не в мирных целях.
Скорее, Стефа Заварзина была похожа на круглое пушечное ядро, грудью сметающее всевозможные препятствия. Тогда как два таранных полушария, бронированных бюстгальтером четвертого дамского номера, нисколько не походили на голые мягкие рожки улитки, готовые чуть что спрятаться в тонкую раковину.
'Что Стефа Мартиновна имеет, то у нее и в виду!'
Как из пушки она принялась действовать с присущим ей деловым напором и бронебойным апломбом. Так, вроде бы неуправляемый баллистический снаряд, устремленный умелой рукой арматора, точно выстрелил в оптимальном направлении. Ну, а Филипп корректировал его полет по мере необходимости, согласно указаниям Вероники.
— …Учись, салага. Этот метод аноптического администрирования и оптимизации секулярных мотивов называется 'управляемая баллистика'. Потом я тебя практически познакомлю с методиками реализации 'снежного кома', 'бегущей волны', 'камнепада', 'полета над гнездом кукушки' и прочая…
Филипп Ирнеев поднял спинку своего кресла и с удовольствием потянулся, хотя в туристическом классе не так уж удобно лететь. Но это пустяки, коль скоро в Париж и далее по намеченному каникулярному маршруту его сопровождает Анастасия Заварзина, с некоторых пор личный секретарь госпожи исполнительного директора Триконич В. А.
— …У меня, братец Фил, и без твоей Настены несколько мальчиков и девочек шустро бегают в ассистентах и ассистентках по особым бизнес-поручениям, включая орденские задачи. Плачу им, естественно, за сообразительность, преданность, резвость и рвение.
На побегушках одним мирским человечком меньше, одним больше — роли не играет. Равным образом они крутятся, поддерживают наши аноптические акции втемную, как нам профессионально и конфессионально заповедано с доисторических времен античных архонтов-харизматиков…
— …Вот так, Фил Олегыч, мне пришлось действовать в Екатеринодаре без орденской поддержки на свой страх и риск…
Вернувшись в мыслях к разговору с прецептором Павлом, рыцарь Филипп отметил, сколь лестно ему вспоминать тот откровенный обмен мнениями с наставником.
Видимо, Павел Семенович немало гордится способным учеником и потому собеседовал с ним очень доверительно. Отчасти как с коллегой, которому не зазорно доверить тайну рыцарской исповеди.
— …Вы видели, друг мой, без секулярного обеспечения я смог худо-бедно обойтись, орденские чистильщики мне были тоже без надобности, однако квалифицированная помощь профессионального даровитого инквизитора стала бы решающим фактором в той екатеринодарской операции.
Увы, повторяю, западноевропейские клероты встали стеной, средостением, будучи императивно против опосредованного эпигностического воздействия на события в Российской империи в 1917–1918 годах от начала нашей христианской эры.
Мне думается, многие из них не токмо строили политические расчеты путем выхода России из Антанты поскорее завершить мировую империалистическую войну. Кое-кто несомненно сочувствовал большевикам и коммунистической идеологии. Подобно тому, как политические фракционные причины вынудили в тот несчастный период орденской истории самоустраниться клеротов Восточно-Европейской конгрегации.
Моим неубедительным предостережениям, смутным предположениям, нечетким, слабо оформленным прорицаниям, следует самокритично признать, никто не внял.
Во время оно, мой друг, в наших кругах, к сожалению, едва ли не поголовно, in pleno весьма скептически и даже рационалистически воспринимали штудии ноогностиков как будто некую безнадежно вышедшую из моды архаику.
В то же время вполне уважаемая мною доктрина техногнозиса считалась панацеей, универсальным методом познания и образом мышления, неопровержимыми в тогдашних механистических заблуждениях.
Мне же, в ту пору скромного брата ноогностика римского коллегиума, удалось нащупать и проследить максимально скрытое присутствие, вмешательство в российские дела неизвестного архонта-апостата. Возможно, целой группы отступников, осторожно и с чрезвычайной опаской сунувших свои пять копеек, внесших богомерзостную лепту в секулярную политику в первой трети XX века от Рождества Христова.
Прежде всего мне показался подозрительным тот неистовый атеистический раж, с каким российские большевики взялись бороться с христианской верой и воевать против не оказывавших им ни малейшего сопротивления православных клириков. А также то, как рьяно безбожную коммунистическую скверну поддержало, понесло на своих плечах, потащило, кряхтя, на закорках великоросское простонародье.
В прорицании я сравнивал большевистский социалистический атеизм с якобинским рационалистическим безбожием времен Французской революции, кою наблюдал воочию, и обнаружил чересчур много различий, дабы не усмотреть в тогдашней России определенное тонкое постороннее влияние на умонастроения толпы и ее вожаков-поводырей, обуреваемых материалистическими страстями.
Тогда как прорицание последовательности событий политической истории 1904–1917 годов накануне краха царского самодержавия династии Романовых указало мне на явные признаки косвенного манипулирования масс-коммуникативными стереотипами, подвергшимися целенаправленному видоизменению со стороны.
Прежний хорошо мне ведомый крепкий русский народ-богоносец и сильное духом христолюбивое
