На нем и проверяли заказные элитные деревянные колонки с внешней аудиокартой от именитого производителя. И его же он, как ухарь-купец — кутить так кутить, с музыкой, фильмами, играми, — с барского плеча предложил упаковать в нагрузку к эксклюзивной акустике.
Молодого да раннего покупателя, прибывшего по договоренности к открытию компьютерного салона, в компании с менеджером и грузчиками до парковки с почетом провожал младший совладелец фирмы. Негоциант, торгующий дорогостоящими технологическими игрушками, не переставал уговаривать тороватого клиента затариться, пусть и в кредит, сверхновым и сверхдорогим широкоформатным телевизором-монитором.
Филипп мультимедийного коммерсанта ничем сверхплановым не уважил и не обнадежил. Хотя вид имел многообещающий и задумчивый.
'Капусты ему, козлу, небось стало жалко. А чего жалеть, позвольте спросить, когда бабки у него наверняка сумасшедшие?..
Говорят, он из рульниковской нефтяной мафии, и миллионерша Триконич его в хахалях содержит. Везет же некоторым!..'
Вопреки ожиданиям торговцев компьютерно-музыкальными культтоварами, очень важная персона богатого покупателя почему-то не ликовала, не веселилась, глядючи на благоприобретенную технику, рассчитанную на взыскательных меломанов и ценителей чистого, ничем не замутненного звука.
'Культурка, из рака ноги!'
Тогда как задумался Филипп совсем не над политэкономическим феноменом денег, скоро и споро перетекающих из одних рук в другие. О мирских сокровищах он не сожалел. Тем временем размышлял наш персонаж над неизменной и вековечной дилеммой гордыни и смирения.
'В дьявольское коромысло ее! Не пойми почем, где и как они уравновешиваются и компенсируются.
Куда дифферент у нашего кораблика? Грехов-то на рубль, а с грошовой свечечкой к ним подкатываюсь…'
Раскошелился Филипп и с шикарной техникой смиренно расстарался далеко не для себя, но для ближних. Сам он к музыке был индифферентен и равнодушен.
В отличие от друзей, родственников, однокашников, собственно музыкальных вкусов и пристрастий Фил Ирнеев практически не имел.
Он даже мог кротко и покорно сидеть рядом с Настей и тетей Агнессой на спектакле в театре музкомедии. Не очень выводила его из себя и безголосая эстрадная попса, судорожно всхлипывающая при вдохе в микрофон на халтурных концертных фонограммах и в записях, какие вряд ли стоит называть профессиональными, студийными или компьютерными.
Когда друзья-компьютерщики Матвей и Андрей с полным знанием дела гневно-пристрастно осуждали эсэнговскую попсу за непрофессионализм, Филипп, огульно пренебрегавший радио- и телевещанием, снисходительно судил о современной или старинной музыке со слов друзей и знакомых.
В то время как ему тоже было знакомо, каким образом на хорошем компьютере в приличном музыкальном редакторе не составляет неимоверных трудов оцифровать чей-нибудь эстрадный козлетон до уровня Энрико Карузо или Федора Шаляпина. Ни того, ни другого певца Фил Ирнеев не слыхал, не видал, но друзьям и подругам охотно верил.
— Фил! Послушай, какая мелодия! — восторгались вокруг.
Филипп с кротким видом кивал, деликатно улыбался и тактично соглашался с народной банальностью: охота пуще неволи. Музыка его не увлекала, будь то до самозабвения или до фанатизма.
'Вольно и бесперечь фанатам поминутно в экстаз впадать. Какой-никакой, а катарсис. С давних пор древним грекам оно было ведомо.'
За время знакомства Настя его уже трижды вытаскивала на концерты российских гастролеров. И каждый раз восхищалась тем, как же легко он одобряет тяжелый металл или же монстров русского рока из прошлого века со стихотворным смыслом.
С милостивого соизволения Филиппа, в силу эстетической его терпимости она и в салоне 'лендровера' музыкальное оформление устраивала.
'Отныне исполать нашей рок-девице со своими антикварными альбомами ко мне в гости домой ходить… Надобно ей красивый флэш-брелок на дюжину гигабайт подарить.'
Эксцентричные, не от века сего музыкальные вкусы восемнадцатилетней Насти отчасти его удивляли.
'Откуда что берется?'
Этого он никак не мог сказать о Нике.
'Как ни возьми, девушка она то ли из серебряного, то ли из железного века. Чтоб тебе электрогитары с грохотом и бустером обе любят…'
На прошлой неделе выпал случай, и он даже хотел было их познакомить на концерте заезжего имярек рок-героя минувших дней, однако же передумал.
'Пускай о нашем, из рака ноги, любовном треугольнике Насте расскажет подруга Софочка в порядке журналистской гласности и гнусности.'
На том концерте Филипп приметил злоречивую Софочку, как и достойный его удивления факт, что множество фанатов неугасимой рок-звезды вряд ли достигло совершеннолетия.
'Ему все возрасты покорны, но только не его собственный', — сочувственно подумал Филипп, морально изготовившись смиренно высидеть до конца шоу.
Вернувшись с утра из Алма-Аты в Дожинск, уже вечером он в очередной раз угодил в концертный зал по Настиному приглашению, хотя нынче устроенному сюрпризом. Она думала, будто серьезный и погруженный в себя Филипп получит неизъяснимое блаженство от прослушивания старинных духовных песнопений в светском исполнении и в филармонической аранжировке исковерканной невеждами латыни.
'Как же, как же! Блаженны смиренные! Господи, помилуй мя грешного…'
Тем самым грубо изъясняться на многих языках деликатный Филипп не пожелал. По крайности вслух он обошелся без проклятий по-испански с упоминанием неких 'путас и кабронес де мусика'. О ненормативной лексике на английском он тоже вспомнил в большом зале столичной филармонии.
На следующий день ранним утром, встретив рассвет, он в специфических чувствах занимался латинским языком и читал отрывки из 'Сравнительных жизнеописаний' Плутарха. Знакомиться с ними по- гречески ему еще было рановато.
За утреннее усердие рыцарь Филипп был сполна вознагражден к вечеру. После углубленного малоприятного медосмотра арматор Вероника испытующе глянула на подопечного неофита и формально официальным тоном предложила отпраздновать важное событие:
— Добро пожаловать в третий круг посвящения, рыцарь-неофит Филипп Ирнеев! Булавин мне сообщил, но я почему-то ему не поверила…
Акселерат ты наш! Чудо-ребенок! Быть тебе через сорок лет рыцарем-адептом. Если уцелеешь…
По такому случаю, братец Филька, у меня предложение выпить и закусить. Возражения есть?
— Спрашиваешь! Только давай, Ника, гулять без музыки.
— А мы по чуть-чуть. Тихо, мирно… Зачем мне лишние разговоры среди персонала? Дескать, старуха Триконич снова напилась на рабочем месте до потери пульса…
Импровизированное на скорую руку застолье продолжалось недолго. Два-три раза, как хирург во время операции, быстро затянувшись, Ника раздавила в пепельнице вторую сигарету и деловито распорядилась:
— Чуток расслабились по медицинским показателям, теперь за дело, неофит. Сейчас я хочу передать тебе часть своего дара распознавания языков. Нужный ритуал я сегодня на рассвете зарядила.
Слушай и запоминай! После того, как ты остановишь мне сердце лучом-динамисом, ровно на 5 секунд прикоснешься кончиками указательных пальцев к этим двум точкам у меня на висках.
Затем активируешь портативный дефибриллятор, закрепленный у меня под левой грудью. Если не очухаюсь после второго разряда, свистнешь моих доверенных реаниматоров. Кнопки '1' и 'Вызов' на этом
