– Никогда в жизни не поеду в Южную Америку. Никогда и ни за что!
Она снова потянулась за письмом.
– А где он сейчас? – спросил Дарин. – Тот, кому это принадлежало?
Гингема пробежала глазами строчки и нахмурилась.
– Погиб. Вот вырезка из газеты. Ксерокопия, конечно, к тому же, текст на испанском. Но вот здесь перевод прилагается…пишут, что этого человека в собственном доме растерзал какой-то зверь.
Тохта прекратил возиться с арбалетом и прищурил глаза.
– Зверь? Если он был охотником за нечистью, это значит только одно: кто-то… или что-то… пришло за ним. И…
– Держи, – она протянула ксерокопию Дарину. – Советую прочитать повнимательней.
Дарин долго изучал газетную заметку, потом посмотрел на размытую нечеткую фотографию погибшего – молодого темноволосого человека лет тридцати. Затем поднял глаза на Гингему, она пододвинула ему коробку с патронами.
– К сожалению, всего семь штук.
– Да, негусто у нас с боеприпасами, – проговорил он задумчиво. Мысли его постоянно возвращались к погибшему человеку, хозяину оружия.
Гингема дочитала письмо, но Дарин почти не слушал и лишь когда она замолчала и вопросительно посмотрела на него, очнулся.
– Скажите, – спохватился он. – А как этот ваш знакомый умудрился переслать все это через границу? Пусть это даже пособия из музея университета, но все же… разве это разрешено?
– Не думаю, – многозначительно ответила Гингема.
– Тогда как? Посылки-то проверяют!
Она усмехнулась.
– Конечно. Но только не те, что идут дипломатической почтой.
Дарин хмыкнул.
– Здорово!
– Здорово, – согласилась Гингема. Она свернула письмо и положила на стол. – Ну, теперь мы вооружены. Предлагаю сделать небольшой перерыв и выпить чаю. Тохта, ты умеешь включать чайник?
Кобольд фыркнул.
– Умею.
– Хорошо. Тогда иди, включай. Чаю попьем.
Кобольд спрыгнул со стула и направился в кухню.
– Не забудь, что в чайник нужно налить воду! – напомнил Дарин.
– Соображу, – небрежно отозвался Тохта, исчезая в кухне.
Гингема сняла очки и взглянула на Дарина.
– Ну? Мне кажется, ты о сегодняшней встрече с вурдалаками не все рассказал. Верней, не с ними, а с Тесом. Что там на самом деле произошло?
Дарин хмуро уставился в окно. Вспоминать события утра ему не очень-то хотелось, но он знал, что Гингема – человек дотошный и если уж задала вопрос, значит, придется отвечать.
– Я так думаю, что о том, что Тесс сюда отправился, никто в Лутаке не знал: ни феи, ни кто-то еще, – начал он. – Потому что Кумлер, когда повелителя ламий увидел, просто опешил от неожиданности. Он-то думал, что только его за амулетом послали… кстати, Кумлер, как я понял, не простой вурдалак, он у фей на каком-то особом положении! Ну, и дураком его, конечно, никак не назовешь… мне кажется, что он ламию в чем-то заподозрил… в двойной игре или еще в чем, потому что разговаривал он с Тессом почтительно, но…
Дарин подумал немного.
– Ни одному слову его не поверил, это по глазам видно было.
Гингема прислушалась к звукам, доносившимся из кухни: там бренчала посуда, хлопала дверца холодильника, звенели стаканы.
– Как бы то ни было, – проговорила она, подумав. – Если ваш приятель-ламия действительно ведет особую игру и намерен добыть амулет для каких-то своих целей, похоже, все мосты он за собой сжег. А вот насчет вас…
Дарин кивнул. Он снова вспомнил свой собственный страх перед вурдалаками, жуткое предчувствие близкой гибели.
– Знаете, этот Кумлер и его свора – они совершенно точно растерзали бы нас, – нехотя проговорил он. – А Тесс их остановил. Мне показалось, он пару секунд колебался… будто решал, стоит нас защищать или нет. Ведь, если он заодно с феями, получить амулет для него тогда было – проще простого! Просто отойти в сторону – и все! А вместо этого…
Дарин аккуратно свернул ксерокопию статьи о владельце обреза и сунул в карман.
– Блин, да ведь он спас мне жизнь!
– Но зачем? – Гингема покрутила в руке очки. – Тохта утверждает, что все ламии – вероломны и
