Шведские спички

ма­лые, ста­рые и мо­ло­дые, де­лая рав­но­душ­ные ли­ца, под­хо­ди­ли бли­же, чтоб ни­че­го не про­ пус­тить, ибо имен­но это дос­то­при­ме­ча­тель­ное со­бы­тие вы­зы­ва­ло ско­п­ле­ние лю­дей. Ма­шил­ ло от­ча­ян­но злил­ся. Он уг­ро­жаю­ще гля­дел по сто­ро­нам, но лю­ди от­во­ра­чи­ва­лись или же смот­ре­ли по­верх его го­ло­вы, что-то на­сви­сты­вая с пол­ным без­раз­ли­чи­ем.

Сто­ляр рань­ше все­го уст­раи­вал в ко­ля­ске свою те­щу — об­хва­тив с обе­их сто­рон ру­ка­ми, как ты­к­ву, он во­дру­жал ее на оби­тое мо­ле­ски­ном си­де­нье, ста­ра­ясь со­хра­нить рав­но­ве­сие мо­то­цик­ла. Рес­со­ры жа­лоб­но взды­ха­ли, а зри­те­ли еще под­на­чи­ва­ли: ух, ух, ух! Про­тив те­щи са­ди­лись двое де­тей, а она са­ма пы­жи­лась изо всех сил, ста­ра­ясь со­ блю­сти дос­то­ин­ст­во.

Трое со­общ­ни­ков — Оли­вье, Кап­де­вер и Лу­лу, — ко­неч­но же, на­хо­ди­лись в пер­вых ря­дах. Лу­лу под­хо­дил к сто­ля­ру Ма­шил­ло и, оза­бо­чен­но по­че­сы­вая за­ты­лок, спра­ши­вал:

— Хо­ро­шо ли вы при­вин­ти­ли, а?

При этом маль­чиш­ка тол­кал яй­це­вид­ную ко­ля­ску так, что она при­пля­сы­ва­ла, а Ма­шил­ло, ко­то­рый в этот мо­мент вле­зал в свой ко­жа­ный ком­би­не­зон, мог толь­ко бес­силь­но уг­ро­жать: «Вот как пну те­бя сей­час, то­гда уз­на­ешь». По­том сто­ляр по­прав­лял на го­ло­ве шлем и боль­шие оч­ки, яв­но под­ра­жая все­ми свои­ми жес­та­ми че­ло­ве­ку в ска­фан­д­ре. Из до­ма вы­хо­ди­ла его же­на в мод­ной «юб­ке-шта­нах», дер­жа на од­ной ру­ке сво­его мень­ше­го шке­та, а в дру­гой — кор­зин­ку с про­ви­зи­ей. Ры­царь, за­ко­ван­ный в ко­жа­ные ла­ты, сед­лал сво­его «ко­ня», ма­дам Ма­шил­ло са­ ди­лась за ним, а ма­лы­ша при­страи­ва­ла ме­ж­ду со­бой и му­жем. Шесть чле­нов се­мьи с об­лег­че­ ни­ем взды­ха­ли и по­гля­ды­ва­ли на стоя­щих кру­гом зри­те­лей с ви­дом ми­ни­ст­ров, си­дя­щих в ма­ши­не гла­вы пра­ви­тель­ст­ва, слов­но хо­те­ли ска­зать: «Ну что, на­смот­ре­лись?.. Так сды­хай­те ж от за­вис­ти, по­про­шай­ки не­сча­ст­ные!»

Раз­да­вал­ся сиг­нал, слы­ша­лась пу­ле­мет­ная трес­кот­ня вы­хло­пов, и мо­то­цикл, по­хо­жий на ка­кое-то фан­та­сти­че­ское на­се­ко­мое, сры­вал­ся с мес­та, гро­мы­хая на круг­лых кам­нях мос­то­вой. Де­ти бе­жа­ли вслед, от­ча­ян­но во­пя: «Гип-гип ура!» — и да­вая сто­ля­ру со­ ве­ты: «Опус­ти го­ло­ву по­ни­же, бу­дешь по­хож на гон­щи­ка!» — а те­ща обеи­ми ру­ка­ми вце­п­ля­лась в пры­гаю­щие ве­точ­ки ви­шен, ко­то­ры­ми бы­ла ук­ра­ше­на ее шля­ па.

Но бы­ло на ули­це еще од­но раз­вле­че­ние, со­сто­яв­шее в сле­дую­щем: встать на пе­ре­кре­ст­ ке и, с изум­ле­ни­ем впе­рив­шись в ка­кую-то точ­ку на не­бе, вре­мя от вре­ме­ни ука­зы­вать на нее дру­гим ре­бя­там, пе­ре­хо­дя с мес­та на ме­сто яко­бы для то­го, чтоб луч­ше ви­деть, — сло­вом, вся­ че­ски де­мон­ст­ри­ро­вать свою за­ин­те­ре­со­ван­ность. Вско­ре ка­кой-ни­будь про­хо­жий то­же за­ ди­рал го­ло­ву; по­сте­пен­но тол­па на­рас­та­ла, как снеж­ный ком. Все ос­та­нав­ли­ва­лись, чтоб по­ смот­реть на не­бо, ис­ка­ли аэ­ро­план, ди­ри­жабль, ге­ли­коп­тер, пти­цу — не­из­вест­но что. А юные шут­ни­ки, отой­дя не­мно­го в сто­рон­ку, по­ми­ра­ли с хо­хо­ту, слу­шая раз­го­во­ры о том, что ви­де­ли эти лю­ди и как они спо­ри­ли, раз­би­ва­ясь на групп­ки. Это бы­ло за­бав­но: лю­ди, до сих пор друг дру­га не знав­шие, ожив­лен­но бе­се­до­ва­ли ме­ж­ду со­бой и те­ря­ли свою обыч­ную сдер­жан­ность толь­ко по­то­му, что, как им ка­за­лось, они ста­ли сви­де­те­ля­ми не­кое­го ди­ко­вин­но­го со­бы­тия. Ре­бя­та, при­ду­мав­шие этот ро­зы­грыш, чув­ст­во­ва­ли се­бя кук­ло­во­да­ми, дер­гаю­щи­ми ма­рио­не­ток, или ма­лень­ки­ми де­ми­ур­га­ми, об­ла­даю­щи­ми не­обык­но­вен­ным мо­гу­ще­ст­вом.

Вверх по ули­це шел по­ли­цей­ский в фор­мен­ной ту­жур­ке, дер­жа под мыш­кой пе­ле­ри­ну и сдви­нув на за­ты­лок круг­лый, как сыр, го­лов­ной убор. По­яс и пор­ту­пея по­ли­цей­ско­го бы­ли от­ лич­но на­чи­ще­ны, а ви­ся­щий на ре­меш­ке жезл хло­пал его по но­гам.

— А вот и па­па­ша! — зая­вил Кап­де­вер.

Он ска­зал друж­кам, что ему на­до спеш­но ид­ти до­мой. Лу­лу тут же от­пус­тил не­сколь­ко обыч­ ных ост­рот на­счет шпи­ков, ле­га­вых, до­нос­чи­ков, фа­рао­нов, лас­то­чек и ко­ров на ко­ле­си­ках, не про­пус­тив ни од­ной из кли­чек, ко­то­ры­ми на­род на­гра­ж­дал по­ли­цей­ских в за­ви­си­мо­сти от спо­со­ба их пе­ре­дви­же­ния: вер­хом на ло­ша­ди, на ве­ло­си­пе­де, на мо­то­цик­ле или на «сво­их дво­их», а Оли­вье вос­хи­щен­но смот­рел на тре­па­ча Лу­лу — ему пра­ви­лась вся эта ду­раш­ли­вая бол­тов­ня.

По­том они вдво­ем по­шли даль­ше, ре­шив со все­ми по пу­ти здо­ро­вать­ся; они ува­жи­тель­но рас­кла­ни­ва­лись: «До­б­рый день, мсье!», «До­б­рый день, ма­дам!» — и ис­под­тиш­ка смея­лись ка­ж­ дый раз, ко­гда им от­ве­ча­ли. На­сы­тив­шись ша­ло­стя­ми, они дош­ли до ок­на Аль­бер­ти­ны Хак, и Лу­лу ска­зал:

— Здрав­ст­вуй­те, до­ро­гая ма­дам!

Аль­бер­ти­на не от­ве­ти­ла. Она бы­ла слиш­ком за­ня­та, на­клеи­вая фо­то­гра­фии ки­но­ар­ти­ стов в аль­бом­чик, ко­то­рый да­ва­ла по­ку­па­те­лям в при­да­чу к шо­ко­ла­ду фир­ма «Тоб­лер». Аль­ бер­ти­на ми­ло­сти­во по­ка­за­ла аль­бом де­тям, и они пе­ре­во­ра­чи­ва­ли тол­стые стра­ни­цы, рас­ смат­ри­вая фо­то­гра­фии и на­зы­вая име­на ак­те­ров: Фер­нан Гра­вей, Аль­берт Пре­жан, Ан­д­ре Лю­ге, Алерм, Аль­ко­вер, Ле­он Бель­ер, Мар­сель Ва­ле, тол­стяк По­лей, Лар­кей, Са­тур­нен Фабр… и кра­си­вых ки­но­звезд: Бе­бе Де­ни­элс, Сю­зи Вер­нон, Ми­ри­ам Хоп­кинс, Ка­роль Лом­бар, Мэ­ри Гло­ ри, Ди­та Пар­ло и До­ло­рес дель Рио. Ре­бя­та во­об­ра­зи­ли, ка­кое не­имо­вер­ное ко­ли­че­ст­во шо­ ко­ла­да по­еда­ет тол­стая Аль­бер­ти­на, — ведь она еще ко­пи­ла и се­реб­ря­ную фоль­гу, ко­то­рую раз­да­ва­ла ки­тай­ча­там, жив­шим в этом квар­та­ле.

Ма­дам Па­па, по­вис­нув на ру­ке сво­его вну­ка, тол­сто­ще­ко­го сол­да­та, по­до­шла по­го­во­ рить с Аль­бер­ти­ной. Па­рень, за­жав пи­лот­ку под мыш­кой, ти­хо по­вто­рял с юж­ным ак­цеп­том зна­ ме­ни­тую ре­п­ли­ку из пье­сы Пань­о­ля «Ма­ри­ус»: «Фран­цуз­ский флот го­во­рит те­бе — дерь­мо!!»

Раз­го­вор двух жен­щин был са­мым обы­ден­ным: «Ни­ко­гда не зна­ешь, что при­го­то­вить на обед», или: «Так бу­дет все­гда, по­ка мы жи­вы!», или еще: «Да уж у нем­цев та­ко­го не слу­чит­ся!» Толь­ко не­сколь­ко не­ожи­дан­ным ока­за­лось ут­вер­жде­ние Аль­бер­ти­ны:

— Те­ля­ти­ну я ни­ко­гда не ем. Она бе­ду при­тя­ги­ва­ет!

Оли­вье слу­шал, но боль­ше смот­рел на Лу­лу, пе­ре­драз­ни­ваю­ще­го дви­же­ния го­во­рив­ших ме­ж­ду со­бой жен­щин, как вдруг ко­рот­кая фра­за же­ман­ной ма­дам Па­па при­влек­ла его вни­ма­ние; то­ном да­мы-па­тро­нес­сы она ска­за­ла:

— Что-то не вид­но это­го ин­ва­ли­да не­сча­ст­но­го, да вот то­го, ко­то­ро­го Пау­ком про­зва­ ли.

И в са­мом де­ле, уже в те­че­ние не­сколь­ких дней Да­ни­эль не при­хо­дил на свое обыч­ное ме­ сто, к сте­не га­лан­те­рей­но­го ма­га­зи­на.

— Мо­жет, он за­бо­лел? — пред­по­ло­жи­ла Аль­бер­ти­на.

Сол­дат, чтоб де­ти по­смея­лись, на­чал под­ра­жать ар­ти­сту Вик­то­ру Бу­ше в пье­се «Гос­под­ни ви­но­град­ни­ки»: «Юбер, ска­жи мне, что ты ме­ня лю­ бишь, или я ля­гу спать на ци­нов­ку!»

Чуть по­го­дя еще боль­ший ус­пех вы­пал на до­лю здо­ро­вен­но­го вер­зи­лы по клич­ке Тю­бик с кле­ем Ана­толь, знать не знав­ший про «Ден­толь». Он шел вверх по ули­це, кра­су­ясь в кос­тю­ме ве­ ло­си­пе­ди­ста-гон­щи­ка, с ру­ка­вом на­со­са, на­де­тым на­пе­ре­крест, и на­ши­тым на спи­не квад­ра­ том с жир­ной де­вят­кой и над­пи­сью: О.В.Б.Б. (что оз­на­ча­ло: Об­ще­ст­во ве­ло­си­пе­ди­стов из Бу­лон-Бий­ан­ку­ра), дер­жа за се­ре­ди­ну ру­ля свой го­ноч­ный ве­ло­си­пед. Ве­ло­си­пед тряс­ся по мос­то­вой, и его зво­нок все вре­мя по­звя­ки­вал. Кос­ти­стый, су­ту­лый и кри­ во­но­гий Ана­толь жму­рил гла­за от солн­ца и смот­рел ку­да-то вверх за го­ри­зонт, где вы­ри­со­вы­ вал­ся холм Га­ли­бье. Он при­сло­нил ве­ло­си­пед к тро­туа­ру и при­сел, ви­ди­мо, в ожи­да­нии ка­ких- то ле­ст­ных слов бег­ло по­гля­ды­вая по сто­ро­нам, в то вре­мя как грам­мо­фон раз­но­сил по всей ули­ це ме­ло­дию анг­лий­ской пе­сен­ки „That man I love”[10], ис­пол­няе­мой не­мно­го гну­са­вым, гру­ст­ным го­ло­сом под ак­ком­па­не­мент сак­со­фо­на и при­глу­шен­ной тру­пы.

Ана­толь пре­крас­но знал, что вско­ре поя­вит­ся ка­кой-ни­будь маль­чиш­ка и ста­нет вы­пра­ши­ вать у не­го ве­ло­си­пед, что­бы ра­зок про­ка­тить­ся во­круг квар­та­ла, но он, без­ус­лов­но, от­ка­жет, ссы­ла­ясь на то, что та­кой бое­вой копь — это как веч­ное пе­ро или как жен­щи­на: их ни­ко­гда не одал­жи­ва­ют!